Lilitochka-club |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Lilitochka-club » Литература » "Мастер и Маргарита" Булгакова.
Мне очень нравится это произведение.
Недавно поставлен сериал по нему.
(будет по ТВ с понедельника повторяться).
Предлагаю просто порассуждать и интеренсые факты тут выложить.
Думаю,что загадочного,связанного с этим произведением много.))))
Теги: Литература,Михаил Булгаков,Мастер и Маргарита
Кто входил в свиту Воланда? Черная магия и ее разоблачение
Почему Сатану в романе М.А. Булгакова зовут Воланд? Да потому что другой псевдоним, Мефистофель, был уже прочно связан с «Фаустом» И.В. Гете (и еще с оперой Ш. Гуно). Не оторвешь! Вот М.А. Булгаков и выбрал для Сатаны, явившегося в Москву, другое имя: Фоланд (Voland). Это прозвище дьявола было почти неизвестно русской публике. Да и в «Фаусте» И.В. Гете оно появляется только однажды. «Faland» по-немецки «лукавый». На Руси, кстати, у черта было такое же прозвище.
Опять же, как не поиграть с читателем в «Угадайку»? Булгаков (к счастью) – не Чернышевский. Не скажет на первой странице заветное слово, чтобы потом долго, умно и скучно объяснять, для чего же это слово было сказано. Имя «иностранного консультанта» не вызывало никаких ассоциаций и только через некоторое время догадывался читатель: а ведь, пожалуй, это он.
Точно так же позволено было читателю поломать голову над загадочными именами подручных Воланда. Имена эти – производные греческих и древнееврейских слов. И, если знать перевод, они во многом теряют свою загадочность. Давайте-ка пролистаем «дьявольскую колоду» и проникнем в тайну имен дьявольских подручных.
Азазело. Художник Р. Кайшаури
Начнем с «вальта». Как уже говорилось, это – Абадонна, демон войны, хладнокровный и равнодушный убийца.
– Абадонна – негромко позвал Воланд, и тут из стены появилась фигура какого-то худого человека в темных очках. Эти очки почему-то произвели на Маргариту такое сильное впечатление, что она, тихонько вскрикнув, уткнулась лицом в ногу Воланда.
– Да перестаньте, – крикнул Воланд, – до чего нервозны современные люди... Ведь видите же, что он в очках. Кроме того, никогда не было случая, да и не будет, чтобы Абадонна появился перед кем-либо преждевременно...
– А можно, чтобы он снял очки на секунду? – спросила Маргарита...
– А вот этого нельзя, – серьезно сказал Воланд и махнул рукой Абадонне, и того не стало.
Слово «абадон» семитского происхождения и означает «уничтожение», «истребление». В современном иврите существуют однокоренные слова, имеющие смысл «теряться», «пропадать», «кончать жизнь самоубийством». У многих семитских народов, населявших восточный берег Средиземного моря, Абадонном звали бога солнца. Солнце в этих краях – совсем не ласковое среднерусское «солнышко», а, в самом деле, испепеляющий все убийца, от которого надо скрываться.
Древние греки перенесли этого бога в свой пантеон под именем «Аполлион» (губитель) и тоже сделали богом Солнца и беспощадным убийцей. Один из атрибутов Аполлиона-Аполлона был лук с разящими без промаха стрелами. Красивый поэтический образ для губительных солнечных лучей! Гораздо позже убийца стал покровителем искусств и окружил себя сонмом красавиц-муз. В реальной жизни такое тоже случается.
Следующая «карта» – десятка. Это – содержательница «малины», вампиресса Гелла.
Открыла дверь девица, на которой ничего не было, кроме кокетливого кружевного фартучка и белой наколки на голове. На ногах, впрочем, были золотые туфельки. Сложением девица отличалась безукоризненным, и единственным дефектом ее внешности можно было считать багровый шрам на шее.
Гелла – имя древнегреческого происхождения. На средиземноморском острове Лесбос (не все жительницы которого – лесбиянки!) так называли безвременно погибших девушек, которые после смерти превратились в вампиров. Очевидно, не успев вдоволь нацеловаться при жизни.
А слово «малина», которым называют свою квартиру воры, совсем не связано с душистой лесной ягодой. Это искаженное ивритское слово «мелуна», то есть «конура, ночлежка». «Гостиница» же, а также «отель» на иврите называются однокоренным словом «малон».
Из свиты Воланда самые деятельные и проворные – Азазелло, Коровьев-Фагот и незабвенный кот Бегемот. Почему этого «обаятельного» (по словам Азазелло) шутника писатель назвал гиппопотамом?
Как раз наоборот! Это гиппопотам назван по мифологическому чудищу Бегемоту. Об этом создании говорит Бог праведнику Иову, когда хочет доказать свое могущество и слабость человека (Иов.40:10-19).
Вот бегемот, которого Я создал, как и тебя; он ест траву, как вол; вот, его сила в чреслах его и крепость его в мускулах чрева его; поворачивает хвостом своим, как кедром; жилы же на бедрах его переплетены; ноги у него, как медные трубы; кости у него, как железные прутья; это – верх путей Божиих; только Сотворивший его может приблизить к нему меч Свой...
«Бегема» на иврите – «скотина, зверь». «Бегемот» – множественное число от этого слова, «звери». Тысячесильный Бегемот – олицетворение всех диких зверей, повелитель наземных животных. В демонологии этим словом стали обозначать демона плотских желаний и звериных наклонностей. Одно из любимых обличий этого демона – большой черный кот. Именно так и разгуливает по Москве шут из свиты Воланда.
...третьим в этой компании оказался неизвестно откуда взявшийся кот, громадный, как боров, черный, как сажа или грач, и с отчаянными кавалерийскими усами.
Бегемот. Художник Р. Кайшаури
Дружок Бегемота, Коровьев-Фагот, тоже не прочь пошутить и поюродствовать. И имя у него тоже странное. Ведь фагот – это деревянный духовой инструмент басового тембра. Не так ли?
Так-то так, но в данном случае никакой связи с названием музыкального инструмента нет. Имя демона Фагота происходит от древнегреческого слова «фаго» – «пожираю». Так что кривляющийся Коровьев, хищник-пожиратель, исполнитель «грязных» дел. Ведь Воланд в романе себя деяниями – злыми или добрыми – особо не утруждает. Осуществляет, так сказать, общее руководство. Теоретизирует. А основную «работу» за него выполняет тот же Коровьев. В «связке» с Бегемотом и с Азазело.
Ну, вот и до последнего из подручных Воланда добрались. В заключительной главе романа он предстает в своем настоящем виде: «демон безводной пустыни, демон-убийца». В арабских, домусульманских еще, сказаниях Азазель и Аввадон – братья-убийцы. Человек, взглянувший в глаза Аввадону, обречен. Приговор вынесен. А Азазель этот приговор исполняет. Совсем как в книге:
Барон стал бледнее, чем Абадонна, который был исключительно бледен по своей природе, а затем произошло что-то странное. Абадонна оказался перед бароном и на секунду снял свои очки. В тот же момент что-то сверкнуло в руках Азазелло, что-то негромко хлопнуло как в ладоши, барон стал падать навзничь, алая кровь брызнула у него из груди...
В книге Б. Акунина «Азазель» шеф объясняет юному Эрасту Фандорину, а заодно и читателям, кто же такой этот демон.
Азазель – это падший ангел... Про козлов отпущения помните? Так вот, их, если вы запамятовали, было два. Один во искупление грехов предназначался Богу, а второй – Азазелю, чтоб не прогневался. У евреев в «Книге Еноха» Азазель учит людей всякой дряни: мужчин воевать и делать оружие, женщин – красить лицо и вытравливать плод. Одним словом, мятежный демон, дух изгнанья.
«Книга Еноха» – это факультативное чтение, в канон священных книг она не входила. Но рассказ в ней о заслугах падшего ангела Азазеля перед человечеством весьма красочен и очень напоминает более поздние греческие мифы о титане Прометее. Азазело в романе Булгакова – убийца и обольститель. Именно его послали к Маргарите Николаевне с предложением, от которого она не смогла отказаться.
К счастью для нас, господа читатели. Благодаря этому мы смогли увидеть во всей красе бал, который устроил в пролетарской Москве сам Сатана.
/инфа из инета/
Фагот. Художник Р. Кайшаури
Какова была численность свиты Воланда? «Дьявольская колода»
В 1928 году В. Маяковский написал пьесу «Клоп». Последнее действие этой пьесы происходит в светлом будущем. В коммунистическом завтра, построенном всего за 50 лет.
В прекрасном грядущем 1978 года много чудного. Среди прочих достижений науки и техники – «Словарь мертвых слов»: «бюрократизм, богоискательство, бублики, богема, Булгаков». Маяковский считал, что это будет смешно.
На самом деле, в 1970-х годах смешно было наблюдать потуги режиссеров и актеров представить эту пафосную агитку на сцене. А все слова, которые автор пятьдесят лет назад похоронил, оказались в 1970-х годах вполне живыми. Даже богоискательство. Комсомольская идеологическая кормежка была суха и изрядно пованивала. Поэтому в поисках идеала молодые люди бросались в разные стороны. В религию тоже. Поучаствовать в крестном ходе на Пасху было модно. Потому-то в пасхальную ночь на советском телевидении отменялись идеологические запреты. Что только не выбрасывали на голубые экраны лишь бы народ дома сидел!
С Михаилом Афанасьевичем у Владимира Владимировича тоже ошибочка вышла. Как раз в это время началось «второе пришествие» М. А. Булгакова в русскую литературу. Которое, как и положено, сопровождалось чудесами. Первое и не самое важное – оживление литературного органа московской писательской организации. Журнал «Москва» печатал такую дичь и скучь, что всерьез стоял вопрос о его закрытии. Но вот в двух последних номерах за 1966 год вдруг был напечатан роман «Мастер и Маргарита», и у журнала появился какой-никакой, однако, читатель, живший надеждой, что, может быть, еще что-нибудь в этой дебильной «Москве» напечатают. Ведь напечатали же Булгакова...
Другим чудом можно считать то, что роман Булгакова стал любимой книгой советской молодежи. «Отлежавшись» четверть века, он попал в руки к читателю, не испорченному чтением Фадеева и Гладкова. Этот читатель с радостью воспринимал романную чертовщину, с ходу включался в веселую игру с автором и, даже если чего не понимал, приучен был ориентироваться на интонацию. Как Шура Балаганов.
Роман М. А. Булгакова производил волшебное впечатление! Особенно в Москве. Голая женщина летела на помеле над вечерним Арбатом! В переулке у Моссовета любовь настигала героев, как убийца, и поражала, как поражает молния, как поражает финский нож! В таинственной мгле, сгустившейся у Патриарших прудов, возникал вдруг город Ершалаим! А по вполне узнаваемым адресам бродили черти!
Черти появились у Булгакова не сразу. В первом варианте романа, «Консультант с копытом», сатана появлялся в Москве один, в одиночку он и действовал. Но вскоре автору стало понятно, что сюжет разрастается и Воланду одному везде не поспеть. Пришлось вводить дополнительных персонажей. Так князь тьмы обзавелся свитой. Так «однажды весною в час небывало жаркого заката, в Москве на Патриарших прудах» высадился небольшой, но деятельный отряд, объединенный одной целью и подчиненный воле одного командира. Так сказать, «спецназ» темных сил. Или, если кому угодно, чертовски удачно работающая банда. С точки зрения организации, оперативники которой в конце романа ликвидируют «нехорошую квартиру» на Большой Садовой улице, это было одно и то же. Упомянутая организация по долгу службы боролась как с бандитизмом, так и с контрреволюцией.
Ребята эти в романе выглядят вполне профессиональными криминалистами. Таковыми они, наверное, и были. Или Булгакову хотелось видеть такими советских коллег Афрания.
Будучи профессионалами, чекисты, собираясь на операцию, рассчитывали «накрыть» на месте трех-четырех фигурантов. Не более. Банда не может быть большой – факт очевидный. Иначе она станет неуправляемой. С другой стороны, бандитская группа не может быть и слишком маленькой. На серьезное «дело» не выйдешь, рук на все не хватит.
Дьявол. Карта таро
То, что обычно преступники «работают» группами по 7-8 человек, криминалисты определили опытным путем еще в середине девятнадцатого века. Просто напрашивалось сравнение с карточной колодой, содержащей по 9 карт каждой масти! Сыщики охотно стали отмечать членов банды различными картами. Ворам тоже понравилась эта карточная символика.
Король, конечно, глава шайки. Его правая рука (и по должности – «мокрых» дел мастер) – валет. Десятка – хозяин притона, «малины». Девятка, восьмерка, семерка – бойцы. Шестерка – бандитский «юнга», молодой человек «на шухере» или «на подхвате». Роль тоже немаловажная, а главное – перспективная. Выпадет из «колоды» кто-то из бойцов – станет «шестерка» «семеркой».
Воланд и его свита легко раскладываются в своеобразный «дьявольский пасьянс». Король – естественно, Воланд, валет – Абадонна, Гелла – десятка, девятка и восьмерка – Азазелло и Фагот-Коровьев. Шестерка, без сомнения, Кот Бегемот.
Какие карты еще остались? Туз – это криминальный авторитет, законник и третейский судья. Бандитский «маршал», чаще всего недосягаемый. Откуда-то сверху он «спускал» решения, обязательные к исполнению даже главарем. Кто в романе – туз, станет понятно, ели вспомним одну из последних глав:
– Он прочитал сочинение мастера – заговорил Левий Матвей, – и просит тебя, чтобы ты взял с собою мастера и наградил его покоем.
Дама в бандитской «колоде» – пассия короля. Ею в романе Булгакова стала ведьма Маргарита. И, как мы знаем, она прекрасно справилась со своей ролью: быть королевой бала, затеянного в Москве Воландом.
О том, что значат таинственные и страшноватые имена подручных князя тьмы,мы поговорили выше.)))
(с)
Я конечно не Мастер, но жду Маргариту
Вдруг она улыбнётся среди суеты
Но пока попадаются лишь маргаритки
А они к сожалению только цветы, только цветы
--RF--
Мастер и Маргарита жили в Москве былой
Мастер и Маргарита - тайна в легенде той
Мастер и Маргарита - век наступил иной
Но Мастер и Маргарита в каждой любви земной
Этот дом и подвальчик на Старом Арбате
И сирень у забора и ветхая тень
Где встречался с любимой когда-то писатель
Ветер с памятью под руку ходят теперь, ходят теперь
--RF--
Время - старый волшебник, спешащий куда-то
В переулках московских всё прячет тебя
Но вот-вот из луча золотого заката
Выйдешь ты неожиданно словно судьба, словно судьба
--RF--
Мастер и Маргарита и Маргарита
Мастер и Маргарита и Маргарита
Мастер и Маргарита и Маргарита
Воланд и свита
Воланд
Воланд - персонаж романа Мастер и Маргарита, возглавляющий мир потусторонних сил. Воланд - это дьявол, сатана, князь тьмы, дух зла и повелитель теней (все эти определения встречаются в тексте романа). Воланд во многом ориентирован на Мефистофеля, даже само имя Воланд взято из поэмы Гёте, где оно упоминается лишь однажды и в русских переводах обычно опускается.
Внешность князя.
Портрет Воланда показан перед началом Великого бала "Два глаза упёрлись Маргарите в лицо. Правый с золотою искрой на дне, сверлящий любого до дна души, и левый - пустой и чёрный, вроде как узкое игольное ухо, как выход в бездонный колодец всякой тьмы и теней. Лицо Воланда было скошено на сторону, правый угол рта оттянут к низу, на высоком облысевшим лбу были прорезаны глубокие параллельные острым бровям морщины. Кожу на лице Воланда как будто навеки сжёг загар" Истинное лицо Воланда Булгаков скрывает лишь в самом начале романа, дабы читателя заинтриговать, а потом уже прямо заявляет устами Мастера и самого Воланда, что на Патриаршие точно прибыл дьявол. Образ Воланда - величественного и царственного, ставится в противовес традиционному взгляду на дьявола, как на "обезьяну Бога"
Цели прихода мессира на землю
Воланд разным персонажам, с ним контактирующим, даёт разное объяснение целей своего пребывания в Москве. Берлиозу и Бездомному он говорит, что прибыл, чтобы изучить найденные рукописи Геберта Аврилакского. Сотрудникам Театра Варьете Воланд объясняет свой визит намерением выступить с сеансом чёрной магии. Буфетчику Сокову уже после скандального сеанса сатана говорит, что просто хотел "повидать москвичей в массе, а удобнее всего это было сделать в театре". Маргарите Коровьев-Фагот перед началом Великого бала у сатаны сообщает, что цель визита Воланда и его свиты в Москву - проведение этого бала, чья хозяйка должна носить имя Маргарита и быть королевской крови. Воланд многолик, как и подобает дьяволу, и в разговорах с разными людьми надевает разные маски. При этом всевидение сатаны у Воланда вполне сохраняется( он и его люди прекрасно осведомлены как о прошлой, так и о будущей жизни тех, с кем соприкасаются, знают и текст романа Мастера, буквально совпадающего с "евангелием Воланда", тем самым, что было рассказано незадачливым литераторам на Патриарших.
Мир без теней пуст
Нетрадиционность Воланда в том, что он, будучи дьяволом, наделён некоторыми явными атрибутами Бога. Диалектическое единство, взаимодополняемость добра и зла наиболие плотно раскрывается в словах Воланда, обращённых к Левию Матвею, отказавшемуся пожелать здравия "духу зла и повелителю теней" ( " Не хочешь ли ты ободрать весь земной шар, снеся с него прочь все деревья и всё живое из-за твоей фантазии наслаждаться голым светом( Ты глуп". У Булгакова Воланд в буквальном смысле возрождает сожженный роман Мастера - продукт художественного творчества, сохраняющийся только в голове творца, материализуется вновь, превращается в осязаемую вещь. Воланд - носитель судьбы, это связано с давней традицией в русской литературе, связывавшей судьбу, рок, фатум не с богом, а с дьяволом. У Булгакова Воланд олицетворяет судьбу, карающую Берлиоза, Сокова и других, преступающих нормы христианской морали. Это первый дьявол в мировой литературе, наказывающий за несоблюдение заповедей Христа.
Коровьев - Фагот
Этот персонаж - старший из подчинённых Воланду демонов, черт и рыцарь, представляющийся москвичам переводчиком при профессоре-иностранце и бывшем регентом церковного хора.
Предыстория
Фамилия героя найдена в повести Ф.М. Достоевского "Село Степанчиково и его обитатели", где есть персонаж по фамилии Коровкин, весьма похожий на нашего Коровьева. Второе его имя происходит от названия музыкального инструмента фагот, изобретенного итальянским монахом. У Коровьева-Фагота есть некоторое сходство с фаготом - длинной тонкой трубкой, сложенной втрое. Булгаковский персонаж худ, высок и в мнимом подобострастии, кажется, готов сложиться перед собеседником втрое (чтобы потом спокойно ему напакостить
Внешность регента
Вот его портрет: "...прозрачный гражданин престранного вида, На маленькой головке жокейский картузик, клетчатый кургузый пиджачок..., гражданин ростом в сажень, но в плечах узок, худ неимоверно, и физиономия, прошу заметить, глумливая"; "...усики у него, как куриные перья, глазки маленькие, иронические и полупьяные"
Назначение блудливого гаяра
Коровьев-Фагот - это возникший из знойного московского воздуха чёрт (небывалая для мая жара в момент его появления - один из традиционных признаков приближения нечистой силы). Подручный Воланда только по необходимости надевает различные маски-личины: пьяницы-регента, гаера, ловкого мошенника, проныры-переводчика при знаменитом иностранце и др. Лишь в последнем полете Коровьев-Фагот становится тем, кто он есть на самом деле - мрачным демоном, рыцарем Фаготом, не хуже своего господина знающим цену людским слабостям и добродетелям
Азазелло
Происхождение
Имя Азазелло образовано Булгаковым от ветхозаветного имени Азазел. Так зовут отрицательного героя ветхозаветной книги Еноха, падшего ангела, который научил людей изготовлять оружие и украшения
Образ рыцаря
Вероятно, Булгакова привлекло сочетание в одном персонаже способности к обольщению и к убийству. Именно за коварного обольстителя принимает Азазелло Маргарита во время их первой встречи в Александровском саду: "Сосед этот оказался маленького роста, пламенно-рыжим, с клыком, в крахмальном белье, в полосатом добротном костюме, в лакированных туфлях и с котелком на голове. "Совершенно разбойничья рожа!" - подумала Маргарита"
Назначение в романе
Но главная функция Азазелло в романе связана с насилием. Он выбрасывает Стёпу Лиходеева из Москвы в Ялту, изгоняет из Нехорошей квартиры дядю Берлиоза, убивает из револьвера предателя Барона Майгеля. Азазелло также изобрёл крем, который он дарит Маргарите. Волшебный крем не только делает героиню невидимой и способной летать, но и одаривает её новой, ведьминой красотой.
Кот Бегемот
Этот кот-оборотень и любимый шут сатаны, пожалуй, самый забавный и запоминающийся из свиты Воланда.
Происхождение
Сведения о Бегемоте автор "Мастера и Маргариты" почерпнул из книги М.А. Орлова "История сношений человека с дьяволом" (1904г.), выписки из которой сохранились в булгаковском архиве. Там, в частности, описывалось дело французской игуменьи, жившей в XVII в. и одержимой семью дьяволами, причем пятый бес был Бегемот. Этот бес изображался в виде чудовища со слоновой головой, с хоботом и клыками. Руки у него были человеческого фасона, а громаднейший живот, коротенький хвостик и толстые задние лапы, как у бегемота, напоминали о носимом им имени.
Образ Бегемота
У Булгакова Бегемот стал громадных размеров черным котом-оборотнем, так как именно черные коты по традиции считаются связанными с нечистой силой. Вот каким мы видим его впервые: "...на ювелиршином пуфе в развязной позе развалился некто третий, именно - жутких размеров черный кот со стопкой водки в одной лапе и вилкой, на которую он успел поддеть маринованный гриб, в другой". Бегемот в демонологической традиции - это демон желаний желудка. Отсюда его необычайное обжорство, особенно в Торгсине, когда он без разбора заглатывает всё съестное.
Назначение Шута
Наверное здесь все ясно без дополнительных отступлений. Перестрелка Бегемота с сыщиками в квартире № 50, шахматный поединок его с Воландом, состязание в стрельбе с Азазелло - все это чисто юмористические сценки, очень смешные и даже в какой-то мере снимающие остроту тех житейских, нравственных и философских проблем, которые роман ставит перед читателем.
Гелла
Гелла является членом свиты Воланда, женщиной-вампиром: "Служанку мою Геллу рекомендую. Расторопна, понятлива и нет такой услуги, которую она не сумела бы оказать".
Происхождение ведьмы - вампира
Имя "Гелла" Булгаков почерпнул из статьи "Чародейство" Энциклопедического словаря Брокгауза и Эфрона, где отмечалось, что на Лесбосе этим именем называли безвременно погибших девушек, после смерти ставших вампирами.
Образ Геллы
Красавица Гелла - зеленоглазая, рыжеволосая девица, предпочитающая не обременять себя излишком одежды и облачающаяся лишь в кружевной передничек, свободно перемещается по воздуху, тем самым обретая сходство с ведьмой. Характерные черты поведения вампиров - щелканье зубами и причмокивание Булгаков, возможно, позаимствовал из повести А.К. Толстого "Упырь". Там девушка-вампир поцелуем обращает в вампира своего возлюбленного - отсюда, очевидно, роковой для Варенухи поцелуй Геллы
Воланд - персонаж романа "Мастер и Маргарита", возглавляющий мир потусторонних сил. Воланд - это дьявол, сатана, "князь тьмы", "дух зла и повелитель теней" (все эти определения встречаются в тексте романа).
Воланд во многом ориентирован на Мефистофеля "Фауста" (1808-1832) Иоганна Вольфганга Гёте (1749-1832), в том числе и на оперного, из оперы Шарля Гуно (1818-1893) "Фауст" (1859).
Само имя Воланд взято из поэмы Гёте, где оно упоминается лишь однажды и в русских переводах обычно опускается. Так называет себя Мефистофель в сцене Вальпургиевой ночи, требуя от нечисти дать дорогу: "Дворянин Воланд идет!". В прозаическом переводе А. Соколовского (1902), с текстом которого Булгаков был знаком, это место дается так:
"Meфистофель. Вон куда тебя унесло! Вижу, что мне надо пустить в дело мои хозяйские права. Эй, вы! Место! Идет господин Воланд!"
В комментарии переводчик следующим образом разъяснил немецкую фразу "Junker Voland kommt": "Юнкер значит знатная особа (дворянин), а Воланд было одно из имен черта. Основное слово "Faland" (что значило обманщик, лукавый) употреблялось уже старинными писателями в смысле черта".
Булгаков использовал и это последнее имя: после сеанса черной магии служащие Театра Варьете пытаются вспомнить имя мага: " - Во... Кажись, Воланд. А может быть, и не Воланд? Может быть, Фаланд".
В редакции 1929-1930 гг. имя Воланд воспроизводилось полностью латиницей на его визитной карточке: "D-r Theodor Voland". В окончательном тексте Булгаков от латиницы отказался: Иван Бездомный на Патриарших запоминает только начальную букву фамилии - W ("дубль-ве").
Такая замена оригинального V ("фау") неслучайна. Немецкое "Voland" произносится как Фоланд, а по-русски начальное "эф" в таком сочетании создает комический эффект, да и выговаривается с трудом. Мало подходил бы здесь и немецкий "Faland". С русским произношением - Фаланд - дело обстояло лучше, но возникала неуместная ассоциация со словом "фал" (им обозначается веревка, которой поднимают на судах паруса и реи) и некоторыми его жаргонными производными. К тому же Фаланд в поэме Гёте не встречался, а Булгакову хотелось именно с "Фаустом" связать своего сатану, пусть даже нареченного именем, не слишком известным русской публике. Редкое имя нужно было для того, чтобы не искушенный в Демонологии рядовой читатель не сразу бы догадался, кто такой Воланд.
Булгаков истинное лицо Воланда скрывает лишь в самом начале романа, дабы читателей заинтриговать, а потом уже прямо заявляет устами Мастера и самого Воланда, что на Патриаршие точно прибыл сатана (дьявол). Версия с гипнотизерами и массовым гипнозом, которому якобы подвергли москвичей Воланд и его спутники, в "Мастере и Маргарите" тоже присутствует. Но ее назначение - отнюдь не маскировка. Таким образом Булгаков выражает способность и стремление обыденного советского сознания объяснять любые необъяснимые явления окружающей жизни, вплоть до массовых репрессий и бесследного исчезновении людей.
Автор "Мастера и Маргариты" как бы говорит: явись в Москву хоть сам дьявол со своей адской свитой, компетентные органы и марксистские теоретики, вроде председателя МАССОЛИТа Михаила Александровича Берлиоза, все равно найдут этому вполне рациональное основание, не противоречащее учению Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина, и главное, сумеют убедить в этом всех, в том числе и испытавших на себе воздействие нечистой силы.
Булгаков не мог быть знаком с теорией (или принципом) фальсификации выдающегося австрийского философа Карла Раймунда Поппера (1902-1993), появившейся уже после смерти создателя "Мастера и Маргариты". Поппер доказал, что марксистская теория, так же как и учение психоанализа австрийца Зигмунда Фрейда (1856-1939), способны объяснить в своих терминах любое явление и любой результат любого процесса, так что в принципе невозможно предложить какую-либо процедуру их опытной проверки. В "Мастере и Маргарите" Булгаков как бы сатирически предвосхитил теорию Поппера.
Подобно Мандро, Воланд, по утверждению Коровьева-Фагота, владеет виллой в Ницце. В этой детали отразилось не только знакомство с "Московским чудаком" и символическое значение Ниццы как курорта, где отдыхают богачи со всего мира, но и обстоятельства булгаковской биографии.
Весной 1934 г., перед началом работы над киносценарием "Мертвые души", писатель с женой подали прошение о двухмесячной поездке за границу, во Францию. В письме своему другу П. С. Попову 28 апреля Булгаков делился в связи с этим старыми мечтами: "Давно уже мне грезилась средиземная волна, и парижские музеи, и тихий отель, и никаких знакомых, и фонтан Мольера, и кафе, и - словом, возможность видеть все это. Давно уже с Люсей (Е. С. Булгаковой) разговаривал о том, какое путешествие можно было бы написать!"
Началом будущей книги послужил набросок "Был май". 10 мая 1934 г., еще полный надежд на заграничную поездку, Булгаков, как зафиксировала на следующий день в дневнике Е. С. Булгакова, на дурацкое предложение режиссера фильма "Мертвые души" И. А. Пырьева (1901-1968): "Вы бы, М. А., поехали на завод, посмотрели бы...", шутливо ответил: " - Шумно очень на заводе, а я устал, болен. Вы меня отправьте лучше в Ниццу".
После унизительного отказа в зарубежной поездке автор "Мастера и Маргариты" впал в депрессию. С мечтой о Ницце пришлось расстаться навсегда. Зато Воланд получил теперь виллу на этом курорте.
Нетрадиционность Воланда проявляется в том, что он, будучи дьяволом, наделен некоторыми явными атрибутами Бога. Булгаков был хорошо знаком с книгой английского церковного историка и епископа Ф. В. Фаррара "Жизнь Иисуса Христа" (1873). Выписки из нее сохранились в архиве писателя (см.: Христианство).
К этой книге, очевидно, восходит эпизод, когда буфетчик Театра Варьете Соков узнает от Воланда о своей неизлечимой болезни и скорой смерти, но все равно отказывается потратить свои немалые сбережения.
В "Мастере и Маргарите" Воланд следующим образом рассуждает о будущем буфетчика, когда выясняется, что "умрет он через девять месяцев, в феврале будущего года, от рака печени в клинике Первого МГУ, в четвертой палате":
- Девять месяцев, - задумчиво считал Воланд, - двести сорок девять тысяч... Это выходит круглым счетом двадцать семь тысяч в месяц (для сравнения: зарплата Булгакова как консультанта-либреттиста Большого театра в конце 30-х годов составляла 1000 рублей в месяц). Маловато, но при скромной жизни хватит...
- Да я и не советовал бы вам ложиться в клинику, - продолжал артист, - какой смысл умирать в палате под стоны и хрип безнадежных больных. Не лучше ли устроить пир на эти двадцать семь тысяч и, приняв яд, переселиться в другой мир под звуки струн, окруженным хмельными красавицами и лихими друзьями?"
В отличие от героя евангельской притчи Соков не наслаждается земными радостями, но не ради спасения души, а только из-за природной скупости. Воланд иронически предлагает ему уподобиться "богатому глупцу". Также и Берлиоз, думающий только о жизненных благах, вроде предстоящей поездки на отдых в Кисловодск, не внял предостерегающему гласу Воланда, убеждающего литераторов, что "Христос существовал" и что человек "внезапно смертен", и тотчас испытал доказательство на себе: председателю МАССОЛИТа, в полном соответствии со словами сатаны, отрезало трамваем голову. На месте богача-гедониста оказались жулик-скряга и литератор-конъюнктурщик.
Через книгу Ф. В. Фаррара оказывается возможным постигнуть и одно из значений бриллиантового треугольника на портсигаре Воланда. Автор "Жизни Иисуса Христа" писал: "Чтобы показать им (главным священникам, книжникам, раввинам, представителям всех классов Синедриона - высшего иудейского судебного органа), что самое писание пророчественно обличает их, Христос спросил, неужели они никогда не читали в Писании (Пс. CXVII) о камне, который отвергнут был строителями, но который тем не менее, по чудесным целям Божиим, сделался главой угла? Как могли они дальше оставаться строителями, когда весь план их строительства был отвергнут и изменен? Разве древнее мессианское пророчество не показывает ясно, что Бог призовет других строителей на создание своего храма? Горе тем, которые притыкались, как это было с ними, об этот отвергнутый камень; но даже и теперь еще было время избегнуть конечной гибели для тех, на кого может упасть этот камень. Отвергать Его в Его человечестве и смирении уже значило терпеть прискорбную потерю; но оказаться отвергающим Его, когда Он придет во славе, не значило ли бы это "окончательно погибнуть от лица Господа?" Сесть на седалище суда и осуждать Его - значило навлекать погибель на себя и на народ; но быть осужденным от Него - не будет ли это значить быть "стертым во прах" (Дан. II, 34-44)?"
Треугольник Воланда как раз и символизирует этот краеугольный камень - отвергнутый камень, сделавшийся главой угла. И ход событий в "Мастере и Маргарите" полностью соответствует притче, истолкованной Ф. В. Фарраром. Михаил Александрович Берлиоз и Иван Бездомный, сидя на скамейке ("седалище суда"), вновь, девятнадцать столетий спустя, судят Христа и отвергают его божественность (Бездомный) и само его существование (Берлиоз).
Треугольник Воланда - еще одно предупреждение председателю МАССОЛИТа, напоминание притчи о строителях Соломонова храма, особенно в сочетании со словами: "Кирпич ни с того ни с сего никому и никогда на голову не свалится... Вы умрете другою смертью". Берлиоз предупреждению не внял, не уверовал в существование Бога и дьявола, да еще вздумал погубить Воланда доносом, и поплатился за это скорой смертью.
Также слушатели Христа и их потомки, как подчеркивал Ф. В. Фаррар, не избегли мучительной гибели при взятии Иерусалима войсками Тита в 70г. н. э., что предрекает председателю Синедриона Иосифу Каифе прокуратор Понтий Пилат.
Бездомный после гибели Берлиоза уверовал в Воланда и историю Пилата и Иешуа Га-Ноцри, однако потом согласился с официальной версией, что сатана и его свита - только гипнотизеры. Поэт Иван Бездомный превратился в профессора Ивана Николаевича Понырева, пародийно обретя свой дом (фамилия связана со станцией Поныри в Курской области) и как бы став "другим" строителем. В этом же контексте надо воспринимать и слова Воланда о новом здании, которое будет построено на месте сгоревшего Дома Грибоедова - символа современной советской литературы. Однако храму новой литературы предстоит строиться по промыслу не Бога, а Воланда. Новый строитель Понырев вообще отрекся от поэзии и уверовал в собственное всезнание.
В масонской символике треугольник восходит к легенде, развивающей притчу о Соломоновом храме. Треугольник Воланда имеет поэтому отношение и к Масонству. Масоном является и герой "Московского чудака" Мандро. Подобно Эдуарду Эдуардовичу, Воланд через литературные источники связан с образом известного авантюриста, оккультиста и алхимика XVIII в. графа Алессандро Калиостро, за которого выдавал себя итальянец Джузеппе (Жозеф) Бальзамо (1743-1795).
Эпизод с сожжением Дома Грибоедова и словами Воланда о неизбежном в будущем возведении на его месте нового здания очень напоминает одну из сцен беллетризованной повести Михаила Кузмина (1872-1936) "Чудесная жизнь Иосифа Бальзамо, графа Калиостро" (1916), во многом послужившей Булгакову образцом при написании "Мольера".
Кара настигает Дом Грибоедова, где размещается МАССОЛИТ, за то, что оккупировавшие его литераторы не объединяют, а разъединяют и развращают людей своими лживыми конъюнктурными сочинениями, делают несчастным гениального Мастера. Кузминский человек в сером явно инфернален, и в полном соответствии с традицией изображения дьявола Воланд предстает то в сером костюме, то в черном трико оперного Мефистофеля.
На Патриарших в разговоре с Воландом Бездомный наделен теми же чертами наивного ребенка, что и мальчик Бальзамо в разговоре с неизвестным. В финале он забывает встречу на Патриарших, а Мастер в последнем приюте забывает земную жизнь. Слова о каменщиках, строящих дома, здесь тоже заставляют вспомнить о Масонстве, поскольку масоны - это вольные каменщики, строители Соломонова храма, и Воланд также связан с масонской символикой и обрядностью.
Однако цель Воланда - не только построение нового храма литературы, где все объединятся и будут счастливы, но пробуждение литераторов к творчеству, плоды которого могут оказаться угодны как Богу, так и дьяволу.
Образ Воланда полемичен по отношению к тому взгляду на дьявола, который отстаивал в книге "Столп и утверждение истины" (1914) философ и богослов П. А. Флоренский: "Грех бесплоден, потому что он - не жизнь, а смерть. А смерть влачит свое призрачное бытие лишь жизнью и насчет Жизни, питается от Жизни и существует лишь постольку, поскольку Жизнь дает от себя ей питание. То, что есть у смерти - это лишь испоганенная ею жизнь же. Даже на "черной мессе", в самом гнезде диавольщины, Диавол со своими поклонниками не могли придумать ничего иного, как кощунственно пародировать тайнодействия литургии, делая все наоборот. Какая пустота! Какое нищенство! Какие плоские "глубины"!
Это - еще доказательство, что нет ни на самом деле, ни даже в мысли ни Байроновского, ни Лермонтовского, ни Врубелевского Диавола - величественного и царственного, а есть лишь жалкая "обезьяна Бога"...".
В редакции 1929-1930 гг. Воланд еще во многом был такой "обезьяной", обладая рядом снижающих черт: хихикал, говорил "с плутовской улыбкой", употреблял просторечные выражения, обзывая, например, Бездомного "врун свинячий'', а буфетчику Театра Варьете Сокову притворно жалуясь: "Ах, сволочь-народ в Москве!" и плаксиво умоляя на коленях: "Не погубите сироту".
Однако в окончательном тексте "Мастера и Маргариты" Воланд стал иным, "величественным и царственным", близким традиции лорда Джорджа Байрона (1788-1824) и Иоганна Вольфганга Гёте, Михаила Лермонтова (1814 1841) и иллюстрировавшего его "Демона" (1841) художника Михаила Врубеля (1856-1910).
Воланд разным персонажам, с ним контактирующим, дает разное объяснение целей своего пребывания в Москве. Берлиозу и Бездомному он говорит, что прибыл, чтобы изучить найденные рукописи Герберта Аврилакского (938-1003), средневекового ученого, который, даже став римским папой Сильвестром II в 999 гг., сочетал свои обязанности с интересом к белой, или натуральной магии, в отличие от черной магии, направленной людям во благо, а не во вред. В редакции 1929-1930 гг. Воланд прямо называл себя специалистом по белой магии, как и Герберт Аврилакский (в окончательном тексте Воланд говорит уже о черной магии).
Сотрудникам Театра Варьете и управдому Никанору Ивановичу Босому Воланд объясняет свой визит намерением выступить с сеансом черной (в ранних редакциях - белой) магии. Буфетчику Театра Варьете Сокову уже после скандального сеанса сатана говорит, что просто хотел "повидать москвичей в массе, а удобнее всего это было сделать в театре".
Маргарите Коровьев-Фагот перед началом Великого бала у сатаны сообщает, что цель визита Воланда и его свиты в Москву - проведение этого бала, чья хозяйка должна непременно носить имя Маргариты и быть королевской крови. По утверждению помощника Воланда, из ста двадцати одной Маргариты не подходит никто, кроме героини романа.
Воланд многолик, как и подобает дьяволу, и в разговорах с разными людьми надевает разные маски, дает совсем несхожие ответы о целях своей миссии. Между тем, все приведенные версии служат лишь для маскировки истинного намерения - извлечения из Москвы гениального Мастера и его возлюбленной, а также рукописи романа о Понтии Пилате.
Сам сеанс черной магии отчасти понадобился Воланду для того, чтобы Маргарита, прослышав о происшедшем в Театре Варьете, уже была бы подготовлена к встрече с его посланцем Азазелло. При этом всевидение сатаны у Воланда вполне сохраняется: он и его люди прекрасно осведомлены как о прошлой, так и о будущей жизни тех, с кем соприкасаются, знают и текст романа Мастера, буквально совпадающего с "евангелием Воланда", тем самым, что было рассказано незадачливым литераторам на Патриарших.
Неслучайно Азазелло при встрече с Маргаритой в Александровском саду цитирует ей фрагмент романа о Понтии Пилате, чем и побуждает, в конце концов, возлюбленную Мастера согласиться отправиться к могущественному "иностранцу" - Воланду. Поэтому удивление Воланда, когда после Великого бала у сатаны он "узнает" от Мастера тему его романа - всего лишь очередная маска. Действия Воланда и его свиты в Москве подчинены одной цели - встрече с извлекаемым из лечебницы творцом романа об Иешуа Га-Ноцри и Понтии Пилате и с его возлюбленной для определения их судьбы.
В "Мастере и Маргарите" события начинаются "в час небывало жаркого заката", "когда солнце, раскалив Москву, в сухом тумане валилось куда-то за Садовое кольцо". Перед появлением Воланда и его свиты Берлиоза охватывает "томление неизъяснимое" - неосознанное предчувствие скорой гибели. В редакции 1929 г. Воланд говорил что "дочь ночи Мойра допряла свою нить" (Мойра - древнегреческая богиня судьбы), намекая, что "таинственная нить" судьбы председателя МАССОЛИТа вскоре прервется.
Берлиоз обречен на смерть, поскольку самонадеянно полагал, что его знания позволяют безоговорочно отрицать и Бога, и дьявола, и сами живые, не укладывающиеся в рамки теорий, основы жизни. Воланд предъявил ему "седьмое доказательство" от противного: литератора настиг рок в виде Аннушки-Чумы, нерасчетливо пролившей подсолнечное масло на рельсы, и девушки-вагоновожатой, не сумевшей поэтому затормозить.
Воланд - носитель судьбы, и здесь Булгаков находится в русле давней традиции русской литературы, связывавшей судьбу, рок, фатум не с Богом, а с дьяволом.
Наиболее ярко проявилось это у Лермонтова в повести "Фаталист" (1841) - составной части романа "Герой нашего времени". Там поручик Вулич спорит с Печориным, "может ли человек своевольно располагать своею жизнью, или каждому из нас заранее назначена роковая минута", и в доказательство стреляет в себя из пистолета, но происходит осечка. Печорин предсказывает Вуличу скорую смерть, и в ту же ночь узнает, что поручик был зарублен пьяным казаком, который до этого гнался за свиньей и разрубил ее надвое. Обезумевший убийца заперся в избе, и Печорин, решив испытать судьбу, врывается к нему. Пуля казака срывает эполет, но отважный офицер хватает убийцу за руки, и ворвавшиеся следом обезоруживают его. Однако Печорин фаталистом все равно не делается: "Я люблю сомневаться во всем: это расположение не мешает решительности характера; напротив, что до меня касается, то я всегда смелее иду вперед, когда не знаю, что меня ожидает".
У Булгакова Воланда в ранних редакциях звали Теодор, что в переводе с древнегреческого значит "божий дар". Здесь это не только пародия, но и указание на связь Воланда с Иешуа Га-Ноцри, который решает судьбу Мастера и Маргариты, но выполнить это решение просит Воланда.
Подобная "взаимодополняемость" Бога и дьявола восходит, в частности, к "Путевым картинам" (1826-1831) - основному публицистическому произведению немецкого поэта, сатирика и романтика Генриха Гейне (1797-1856). Здесь аллегорически изображена борьба между партиями консерваторов и либералов в Великобритании как борьба Бога и дьявола. Гейне иронически замечает, что "господь бог сотворил слишком мало денег" - этим и объясняется существование мирового зла.
Воланд мнимым образом восполняет мнимый же недостаток в деньгах, одаривая толпу червонцами, превращающимися позднее в простые бумажки. В "Путевых картинах" Гейне рисует яркую картину того, как Бог занял при сотворении мира денег у дьявола под залог Вселенной. В результате Господь не препятствует своему кредитору "насаждать смуту и зло. Но черт, со своей стороны, опять-таки очень заинтересован в том, чтобы мир не совсем погиб, так как в этом случае он лишится залога, поэтому он остерегается перехватывать через край, а господь бог, который тоже не глуп и хорошо понимает, что в корысти черта заключается для него тайная гарантия, часто доходит до того, что передает ему господство над всем миром, т. е. поручает черту составить министерство". Тогда "Самиэль берет начало над адским воинством, Вельзевул становится канцлером, Вицлипуцли - государственным секретарем, старая бабушка получает колонии и т.д. Эти союзники начинают тогда хозяйничать по-своему, и так как, несмотря на злую волю в глубине сердец они, ради собственной выгоды, вынуждены стремиться к мировому благу, то они вознаграждают себя за это принуждение тем, что для благих целей применяют самые гнусные средства".
В ранней редакции "Мастера и Маргариты" упоминался канцлер нечистой силы, а в подготовительных материалах к роману остались выписанные из книги М. А. Орлова "История сношений человека с дьяволом" (1904) имена различных демонов и сатаны, в числе которых упоминаемые Гейне Самиэль, Вельзевул, а также "Аддрамалех - великий канцлер ада". Один из названных в "Путевых картинах" демонов - Вицлипуцли сохранился и в окончательном тексте романа, где он оказывается тесно связан с Коровьевым-Фаготом.
Гейне иронически обыгрывал то место из гетевского "Фауста", которое стало эпиграфом к "Мастеру и Маргарите": "... так кто ж ты, наконец? - Я - часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо". У автора "Путевых картин", наоборот, потусторонние силы вынуждены стремиться к благим целям, но применять для этого самые негодные средства.
Немецкий романтик смеялся над современными политиками, которые провозглашают стремление к мировому благу, но в повседневной своей деятельности выглядят весьма несимпатично.
У Булгакова Воланд, как и герой Гёте, желая зла, должен совершать благо. Чтобы заполучить к себе Мастера с его романом, он карает литератора-конъюнктурщика Берлиоза, предателя Барона Майгеля и множество мелких жуликов, вроде вора-буфетчика Сокова или хапуги-управдома Никанора Ивановича Босого. Однако стремление отдать автора романа о Понтии Пилате во власть потусторонних сил - лишь формальное зло, поскольку делается с благославления и даже по прямому поручению Иешуа Га-Ноцри, олицетворяющего силы добра.
Однако, как и у Гейне, добро и зло у Булгакова творится, в конечном счете, руками самого человека. Воланд и его свита только дают возможность проявиться тем порокам и добродетелям, которые заложены в людях. Например, жестокость толпы по отношению к Жоржу Бенгальскому в Театре Варьете сменяется милосердием, и первоначальное зло, когда несчастному конферансье захотели оторвать голову, становится необходимым условием для проявления добра - жалости к лишившемуся головы конферансье.
В ранней редакции "Мастера и Маргариты" упоминался канцлер нечистой силы, а в подготовительных материалах к роману остались выписанные из книги М. А. Орлова "История сношений человека с дьяволом" (1904) имена различных демонов и сатаны, в числе которых упоминаемые Гейне Самиэль, Вельзевул, а также "Аддрамалех - великий канцлер ада". Один из названных в "Путевых картинах" демонов - Вицлипуцли сохранился и в окончательном тексте романа, где он оказывается тесно связан с Коровьевым-Фаготом.
Гейне иронически обыгрывал то место из гетевского "Фауста", которое стало эпиграфом к "Мастеру и Маргарите": "... так кто ж ты, наконец? - Я - часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо". У автора "Путевых картин", наоборот, потусторонние силы вынуждены стремиться к благим целям, но применять для этого самые негодные средства.
Немецкий романтик смеялся над современными политиками, которые провозглашают стремление к мировому благу, но в повседневной своей деятельности выглядят весьма несимпатично.
У Булгакова Воланд, как и герой Гёте, желая зла, должен совершать благо. Чтобы заполучить к себе Мастера с его романом, он карает литератора-конъюнктурщика Берлиоза, предателя Барона Майгеля и множество мелких жуликов, вроде вора-буфетчика Сокова или хапуги-управдома Никанора Ивановича Босого. Однако стремление отдать автора романа о Понтии Пилате во власть потусторонних сил - лишь формальное зло, поскольку делается с благославления и даже по прямому поручению Иешуа Га-Ноцри, олицетворяющего силы добра.
Однако, как и у Гейне, добро и зло у Булгакова творится, в конечном счете, руками самого человека. Воланд и его свита только дают возможность проявиться тем порокам и добродетелям, которые заложены в людях. Например, жестокость толпы по отношению к Жоржу Бенгальскому в Театре Варьете сменяется милосердием, и первоначальное зло, когда несчастному конферансье захотели оторвать голову, становится необходимым условием для проявления добра - жалости к лишившемуся головы конферансье.
Диалектическое единство, взаимодополняемость добра и зла наиболее полно раскрывается в словах Воланда, обращенных к Левию Матвею, отказавшемуся пожелать здравия "духу зла и повелителю теней": "Ты произнес свои слова так, как будто ты не признаешь теней, а также и зла. Не будешь ли ты так добр подумать над вопросом: что бы делало твое добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени? Ведь тени получаются от предметов и людей. Вот тень от моей шпаги. Но бывают тени от деревьев и от живых существ. Не хочешь ли ты ободрать весь земной шар, снеся с него прочь все деревья и все живое из-за твоей фантазии наслаждаться голым светом? Ты глуп".
Здесь, помимо "Путевых картин" Гейне, приходит в голову философский трактат французского писателя, лауреата Нобелевской премии, Анатоля Франса (Тибо) (1867-1923) "Сад Эпикура" (1894), где утверждается: "Зло необходимо. Если бы его не существовало, то не было бы и добра. Зло единственная причина существования добра. Без гибели не было бы смелости, без страдания - сострадания.
На что бы годились самопожертвование и самоотвержение при всеобщем счастье? Разве можно понять добродетель, не зная порока, любовь и красоту, не зная ненависти и безобразия. Только злу и страданию обязаны мы тем, что наша земля может быть обитаема, и жизнь стоит того, чтобы ее прожить. Поэтому не надо жаловаться на дьявола. Он создал по крайней мере половину вселенной. И эта половина так плотно сливается с другой, что если затронуть первую, то удар причинит равный вред и другой. С каждым искорененным пороком исчезает соответствующая ему добродетель".
Воланд выполняет поручения Иешуа Га-Ноцри - таким оригинальным способом Булгаков осуществляет взаимодополняемость доброго и злого начала. Эта идея, по всей вероятности, была подсказана отрывком о йезидах из труда итальянского миссионера Маурицио Гардзони, сохранившимся среди материалов к пушкинскому "Путешествию в Арзрум" (1836). Там отмечалось, что "йезиды думают, что бог повелевает, но выполнение своих повелений поручает власти дьявола".
Иешуа через Левия Матвея просит Воланда взять с собою Мастера и Маргариту. С точки зрения Га-Ноцри и его единственного ученика, награда, дарованная Мастеру, несколько ущербна - "он не заслужил света, он заслужил покой". А с точки зрения Воланда, покой превосходит "голый свет", ибо оставляет возможность для творчества, в чем сатана и убеждает автора романа о Понтии Пилате: "...Зачем же гнаться по следам того, что уже окончено? (т. е. продолжать уже завершенный роман)… о трижды романтический мастер, неужто вы не хотите днем гулять со своею подругой под вишнями, которые начинают зацветать, а вечером слушать музыку Шуберта? Неужели ж вам не будет приятно писать при свечах гусиным пером? Неужели вы не хотите, подобно Фаусту, сидеть над ретортой в надежде, что вам удастся вылепить нового гомункула?"
Воланд, как и Иешуа, понимает, что "голым светом" способен наслаждаться лишь преданный, но догматичный Левий Матвей, а не гениальный Мастер. Именно Воланд с его скепсисом и сомнением, видящий мир во всех его противоречиях (каким видит его и истинный художник), лучше всего может обеспечить главному герою достойную награду.
Слова Воланда в Театре Варьете: "Горожане сильно изменились... внешне, я говорю, как и сам город, впрочем. О костюмах нечего уж и говорить, но появились эти... как их... трамваи, автомобили... Но меня, конечно, не столько интересуют автобусы, телефоны и прочая... аппаратура... сколько гораздо более важный вопрос: изменились ли эти горожане внутренне?" удивительно созвучны мысли одного из основателей немецкого экзистенциализма Мартина Хайдеггера (1889-1976), высказанной в работе "Исток художественного творения" (1935-1936): "Самолеты и радиоприемники, правда, принадлежат теперь к числу ближайших вещей, но когда мы думаем о последних вещах, мы вспоминаем иное. Последние вещи - это Смерть и Суд".
Дом, который спалила свита Воланда
195 лет назад в этом доме родился Александр Иванович Герцен
Вообще-то Герцен родился Яковлевым.
Батюшка его Иван Алексеевич, будучи человеком достаточно богатым и праздным, неспешно путешествовал по Европе и в Штутгарте познакомился с милой 16-летней девочкой Генриеттой Луизой Гааг. Без особых усилий он сумел уговорить ее родителей отпустить дочку попутешествовать вместе с ним. Кажется, Яковлев оставил ее родителям какое-то содержание.
Богатство Яковлева ошеломило юную деву, хотя он тратил деньги расчетливо. Поездили по местам, где теплее: по югу Италии, Франции и - в Москву, куда уж ранняя весна заступила. Тем более поторопились, что Генриетта Луиза по всем внешним признакам в скором времени должна была разрешиться от бремени. Что с успехом и случилось в этом доме в конце Тверского бульвара. Дом принадлежал брату Ивана Алексеевича.
Вы здесь » Lilitochka-club » Литература » "Мастер и Маргарита" Булгакова.
