ВЕТЕР СТРАНСТВИЙ

Уволили меня с моего родимого предприятия, в котором я много лет проработала. Нет, ничего личного, просто попала я под очередную волну оптимизации. Звучит красиво – «оптимизация», но вообще-то никакого оптимизма в этом нет, потому что это просто-напросто сокращение. Вот меня и сократили.

В коллективе меня любили, ценили, а потому проводили на вынужденный отдых как следует, с накрытым столом, почетной грамотой и двумя подарками: один официальный, другой на память. Официально – набор кастрюль, а для души – что бы вы думали? – игрушечного верблюда!

Начальница нашего планового отдела Клавдия Петровна расчувствовалась и говорит:
- Счастливая ты, Колпакова! Можно сказать, на волю, в пампасы… Так что мы тебе верблюда с намеком преподносим: столько лет мы тут все вместе горбатились, так что вспоминай нас каждый раз, глядючи на это вьючное парнокопытное.

Вот и отправилась я в свободный полет, солнцем палима, ветром гонима, с кастрюлями и верблюдом под мышкой. Сначала расстроиться хотела, а потом думаю: что толку? Надо просто сесть и подумать, как дальше жить. Город у нас небольшой, работу хорошую и молодым-то найти трудно, а тут еще возраст далеко не юный…

Смотрю на верблюда и спрашиваю:
- Ну что, друг мой? Ты ж из мест, где джинны водятся и чудеса случаются на каждом шагу! Может, подскажешь, что делать?
Верблюд стоит, ухмыляется… а выражение такое гордое и в то же время лукавое… мол, сама мозгами пораскинь: хочешь снова на какого-нибудь хозяина горбатиться или есть другие варианты?
- Ты-то, верблюдище, уважаемое животное, недаром тебя кораблем пустыни называют! Трудишься, конечно, но зато и в почете! И вид у тебя вон какой гордый… Хочу тоже ходить плавно и с высоко поднятой головой! А если уж работать, то в свое удовольствие! И чтоб плевать на трудности, как это ты умеешь!
Верблюд молчит, лыбится, головой кивает: правильно, мол, рассуждаешь!
- Что говоришь? Надо определиться, чем я заняться хотела бы? А знаешь, если честно – ничем! Я столько лет пахала без остановки, могу теперь хоть немного отдохнуть?
Верблюд против отдыха нисколько не возражал.
- Может быть, мне в Египет съездить, с твоими сородичами познакомиться?
Верблюд косил веселым черным глазом, явно одобряя такое решение.
- А откуда я столько денег возьму?
Мне, конечно, расчет выдали сполна, но ведь неизвестно, сколько теперь на эти денежки жить придется! И вдруг в голове сама собой возникла строчка детского стишка: «Откуда? – От верблюда!».

Я сначала опешила, а потом рассмеялась: а почему бы и нет?
Схватила я ручку и листочек, написала крупно: «Я УЖЕ ЕДУ В ЕГИПЕТ, И ДЕНЬГИ ОТКУДА-ТО ВЗЯЛИСЬ!», прикрепила верблюду на шею и стала звонить в турагентство, насчет Египта узнавать.

Как мне сумму назвали, я слегка увяла. Но потом решила, что теперь это не моя забота, а верблюжья, оставила свой телефон и пошла новые кастрюльки опробовать. И что вы думаете? Только успела супчик доварить, а мне уже звонят из турагентства и говорят:
- Загранпаспорт у вас имеется? Замечательно! Поедете по горящей путевке? Это вам обойдется… — и такую смешную цену называют, что у меня в голове какая-то музыкальная карусель образуется.
- Вылет – завтра вечером. Успеете собраться?
А я так бесшабашно говорю:
- А что мне собираться? Голому собраться – подпоясаться. Конечно, успею!
Положила я трубку и на верблюда уставилась:
- Это что еще за чудеса в решете? Откуда???
И сама себе отвечаю:
- От верблюда!

В общем, собрала я чемодан, верблюда своего туда закинула, вечером следующего дня села в самолет – и здравствуйте, пирамиды! Как я там отдыхала, описывать не буду, скажу только, что это была сплошная восточная сказка. И соседка по комнате мне попалась замечательная – свежеиспеченная пенсионерка, а в прошлом торговый работник Тамара. Она такая классная оказалась, мы с ней на второй день уже просто сдружились. Я ей рассказала, как под «оптимизацию» попала и что надо теперь думать, как дальше жить. А она меня спрашивает:
- А чем бы ты занималась, если бы не нуждалась в деньгах?

Я думала недолго:
- Путешествовала бы по всему земному шару! Мне Ветер Странствий нравится. Надоело мне в плановом отделе стул протирать, хочется свободы и новых впечатлений! Но при этом чтобы и пользу обществу приносить, я без этого не смогу.
- Ну так свободу ты уже получила! Путешествуй на здоровье, с пользой для общества!
- Ага! А деньги откуда?
- От верблюда! – смеется Тамара. – У меня есть деловое предложение. Ты – плановик со знанием бухгалтерии, я – торговый работник с опытом, почему бы нам не сделать совместный бизнес, изящно совмещенный с путешествиями? Мы такую пользу обществу можем принести, что просто ого-го!

Я сначала в замешательство пришла: какой еще бизнес? А потом мне весело стало.
- От верблюда, говоришь? – и я достала из чемодана свою игрушку. – Смотри: это он меня в Египет отправил. Волшебный верблюд, честное слово!!! Вот сейчас ты сказала: «от верблюда», а это для меня теперь как пароль. Рассказывай подробности!

Из Тамариной речи мне вот какие слова больше всего запомнились: что самое главное – это слышать себя и делать то, к чему у тебя сердце лежит. Иначе не будет тебе ни свободы, ни радости. А путешествия могут приносить радость не только мне лично, но и многим людям – если к этому с умом подойти. Ведь далеко не все имеют возможность мир посмотреть. А вот романтика живет в сердце у каждого! И мы могли бы им помочь, если бы… ну, дальше уже технические подробности шли.

Послушала я Тамару и решила: а почему бы и не попробовать? Что я, в конце концов, теряю? А если трудности возникнут – в конце концов, у меня верблюд имеется. К этому времени я уже совершенно уверилась, что он волшебный!

В Египте мы с Тамарой в перерывах между купанием и экскурсиями рынок изучали и деловые связи заводили. А когда вернулись – сразу стали свою идею в жизнь воплощать. Решили мы с ней открыть необычный магазин, наполнить его всевозможными чудесами из разных уголков планеты и этим сделать жизнь радостнее – и свою, и чужую!
Дома я первым делом сплела своему верблюду уздечку, повесила его на форточку и стишок сочинила: «Ветер странствий в паруса, рост доходов в небеса, я с верблюдом этим буду путешествовать повсюду, надувайтесь, паруса, начинайтесь, чудеса!». И началась у меня совершенно новая жизнь – как раз такая, о которой я мечтала. А верблюд мне помогает – мы с ним уже полмира объездили!

Не скажу, что все так уж гладко и без проблем получалось. Но я, чуть что, к верблюду. Понадобилось помещение: откуда? – от верблюда. Нужен креативный и недорогой дизайнер: откуда? – от верблюда. Капитал для раскрутки: откуда? – от верблюда! И знаете – стоит к верблюду обратиться, и все как-то сразу чудесным образом появляется и устраивается. Конечно, потрудиться пришлось, но работы я никогда не боялась, а эта работа мне такое удовольствие приносила, что не описать словами!

Так что если будете в нашем городе – обязательно посетите наш магазин «Ветер Странствий». Вы его ни с каким другим не спутаете, потому что над дверью – кованый флюгер и штурвал (настоящий, между прочим, нам его один старый шкипер подарил!). Тамара непосредственно магазином заправляет, а я товаром из дальних стран обеспечиваю. Иногда меняемся, чтобы не скучно было.

А товара у нас богато, на все вкусы и на все случаи жизни! Китайские вазы и египетские папирусы, африканские маски и мексиканские шляпы, веера всех размеров и звонкие барабаны, целая шеренга кошек, искусно вырезанных из дерева – ни одной похожей на другую, изящные статуэтки, куклы ручной работы, прекрасные картины, и над всем этим – тонкий, будоражащий запах восточных специй.

А на самом видном месте, в витрине у кассы – верблюд. Да, да, тот самый! Он не продается, потому что он у нас ответственный за чудеса, и службу свою несет исправно! Зато рядом с ним – полная витрина его собратьев, я их охотно скупаю и продаю, вкупе с инструкцией по использованию. Знаете, какой популярностью пользуются наши верблюды?

Вот так изменилась моя жизнь. Теперь в ней полная оптимизация, в самом хорошем смысле этого слова – не сокращение, а сплошное расширение! И я теперь точно могу сказать: если вас отправили в свободное плавание, то надо пользоваться случаем и плыть не туда, куда несет, а туда, куда хочется. Главное – Ветер Странствий в паруса поймать! Откуда? От верблюда!
Автор: Эльфика

Ассолька,

ЗАВОДНАЯ ЛОШАДКА — сказка от Эльфики

Жила-была заводная лошадка.  Когда ее заводили, начинала играть музыка, и лошадка весело бегала по кругу игрушечной карусели, высоко вскидывая свои крепкие ножки – «тынц-тыдынц, тынц-тыдынц».  А когда завод кончался, замирала – до следующего раза.

Но лошадка вовсе не знала и не думала, что ее кто-то заводит – ей казалось, что это и есть настоящая жизнь. Вот так она бегала и скакала, пока не случилась беда – завод перестал действовать. Ее заводят-заводят, а она не заводится. Или же все-таки соберется с силами, сделает кружок под музыку кое-как – и замирает.
- Что случилось с нашей лошадкой? Почему она стала такая ленивая? – обеспокоились окружающие.
- Я не ленивая! Просто…  просто… — лошадка не знала, что и сказать. Она правда не была ленивой, просто что-то случилось, чему она пока не могла подобрать слов.
- Нет-нет-нет, ты просто ленишься! Хорошая лошадка должна быть веселой и позитивной, должна бегать бодро, а выглядеть гордо! Тебе надо преодолеть свою лень! – внушали ей.
- Я понимаю, — расстраивалась лошадка и снова, сделав героическое усилие, собирала себя в кучу, чтобы весело скакать под музыку по кругу. Но долго ей держаться не удавалось, словно завод заканчивался гораздо раньше времени. Она теперь не бегала – «тынц-тыдынц, тынц-тыдынц», а плелась – «тык-дык, тык-дык»…
- Да, наверное, я ленивая, — решила лошадка. – Ну почему, почему мне совсем не хочется скакать? Ведь когда-то мне так нравилось – музыка, веселье, и я мчусь по кругу – «тынц-тыдынц, тынц-тыдынц»… Отчего же все закончилось??? Почему я не чувствую в себе ни сил, ни азарта???

И тут, как водится, в дело вступила Фея. Она обычно стояла высоко-высоко, на полочке, и до поры-до времени помалкивала. Но тут она сочла, что лошадка нуждается в помощи, а ведь Феи на то и существуют, чтобы помогать в трудную минуту!
- Эй, лошадка! – позвала она. – Привет! Посмотри на меня!
- Здравствуйте, — вежливо ответила лошадка. – А куда посмотреть? Я вас не вижу.
- Конечно, не видишь! Тебе мешает шатер твоей карусели. Выйди из-под него и задери голову вверх – я как раз тут и нахожусь.
- Но я не могу сойти с круга! – отвечала лошадка. – Я, видите ли, к нему прикреплена. Я должна бегать по кругу, потому что это карусель. Игрушка такая. Музыкальная!
- Лошадка на привязи, все понятно, — прокомментировала Фея. – Ладно, так и быть, спущусь к тебе. Оп! – и через мгновение возле карусели очутилось прелестное существо, сплошь состоящее из шелка, крылышек и улыбки.
- Ой! Какая вы… необычная! – ахнула лошадка. – Я никогда никого подобного не видела!
- Ну еще бы! – ответила Фея. – Ты же все время бегаешь по замкнутому кругу, и твой маршрут не меняется. По сторонам ты и не смотришь!
– А чего смотреть, если там постоянно одно и то же? – вздохнула лошадка.
- Ну, если бегать по кругу – то конечно. Лошадка на привязи – что может быть печальнее? А ты не пробовала когда-нибудь сорваться с привязи и расширить границы своего круга?
- Нет, что вы! – испугалась лошадка. – И в мыслях не было! Да у меня и времени на это нет! Я или бегу, или ленюсь.
- Ах, милочка, оставь! Лени не существует, чтоб ты знала! Когда нам что-нибудь по-настоящему хочется, мы не ленимся – мы делаем и прилагаем все усилия, чтобы наше желание поскорее исполнилось! Вот тебе – лично тебе! — что бы хотелось по-настоящему?
- Я не знаю… — растерялась лошадка. – Ну, может быть, хорошо выполнять свою работу? Быть полезной обществу?
- Ерунда! – отмахнулась Фея. – Это не твои желания, а общественные. Это ты где-то услышала. Никогда не поверю, чтобы у такой молоденькой, славной лошадки не было собственных сокровенных желаний.
- Ну разве вот что… — подумав, ответила лошадка. –  Я  бы хотела, чтобы у меня было много друзей, и чтобы нам было весело, и чтобы у меня появилась подруга – самая лучшая, самая верная… и еще – чтобы окружающие ко мне относились серьёзно.
- Значит, у тебя нет друзей и даже задушевной подруги, тебе грустно и окружающие относятся к тебе  несерьезно, — подвела итог Фея. – Печально! Но такова – увы! — участь любой карусельной лошадки. Теперь я точно уверена, что ты не ленишься. Тебе просто СКУЧНО!
- Нет! Неправда! – возмутилась лошадка. – Мне некогда скучать! Я с раннего утра завожусь – и побежала:  «тынц-тыдынц, тынц-тыдынц»,  круг за кругом, круг за кру… — и тут лошадка почему-то замолчала, так как ей стало очень грустно. Даже заплакать захотелось!
- Вот-вот! – покивала Фея. – Похоже, тебе все это ужасно надоело!
- Надоело, — вздохнула лошадка. – Все как-то одинаково. Но я не могу сойти с круга и бросить свою карусель, ведь этим я ужасно огорчу окружающих!
- Ты рассуждаешь не как молоденькая резвая лошадка, а как старая изношенная кляча, — безапелляционно заявила Фея. – Если так – то тебе остается только лечь и умереть. Знаешь, чем старость отличается от молодости?  В старости двигаться лень, потому что уже все попробовал, все изведал, и ничего новенького не осталось. А молодость – это время, когда вокруг столько интересного! Того, что ты еще не пробовал, не видел, не щупал и не нюхал!  Столько мест, куда еще не ступала твоя нога! Столько существ, которые похожи на тебя и которые решительно от тебя отличаются!  Неужели тебе все это неинтересно?
- Очень интересно, — ответила лошадка. – Но я никогда не пробовала…
- Так попробуй! Познакомься с дикими лошадками! Они пасутся на зеленых лугах, купаются в быстрых речках и скачут не по кругу, а куда захочется.
- Но моя карусель… там ведь музыка! А я так люблю музыку, я просто не могу без нее жить!
- Ты можешь крутиться под музыку на своей карусели, если уж тебе так это нравится, но изволь уделять время и познанию чего-то нового!  И еще: посмотри вверх! Что ты видишь?
- Шатер над головой, — уверенно сказала лошадка.
- Правильно. И больше тебе ничего не видно. А вольные дикие лошадки видят высокое небо, в котором днем облака, а ночью звезды и луна. Тебе же всю эту красоту застилает шатер. Это – твой потолок. Тебе уже лень делать то, в чем ты достигла потолка. Оно стало обыденностью. Так устрой же себе праздник!
- Праздник! – заржала лошадка, и ее глаза загорелись. – Праздник!!! – и ее грива взметнулась, словно от ветра. – Хочу праздника!

И лошадка, набравшись сил и храбрости, спрыгнула с круга. Теперь она увидела карусель со стороны: круг, шатер над ним и то место, где она находилась до сих пор. Ее мир… он казался теперь таким маленьким и ограниченным! Но гораздо интереснее было то, что по сторонам: там громоздились непонятные сооружения, и передвигались другие существа, и еще там было много всего неизведанного, что одновременно и пугало, и манило.
- Я побегу? – спросила она у Феи, нетерпеливо перебирая стройными ножками. Она дрожала, словно кто-то повернул ключик, и все ее внутренние пружинки были на взводе.
- Беги-беги, лошадка, — засмеялась Фея. – У тебя впереди столько интересного, что я тебе даже немножечко завидую!
- Спасиииибоооо!!!! — и лошадка помчалась навстречу ветру и солнцу, только грива развевалась — «тынц-тыдынц, тынц-тыдынц», и впереди она уже увидела себе подобных – диких лошадей, среди которых ей предстояло найти себе друзей.

Карусель осталась позади, и лошадке она казалась уже каким-то дурным сном.  Вот только музыку было жаль…
- Ну и что! Музыка – это я сама! – решила лошадка и громко запела.
Она летела по дороге навстречу новым приключениям, необычайным встречам, невероятным поворотам судьбы и чудесным открытиям, и ей это было ну ни капельки не лень!
Автор: Эльфика

ФЕЯ С РОМАШКОЙ
Посвящается Наташе

Одни разводят кур, другие – собак, третьи – декоративные кустарники, а юная фея Хрусталина разводила сказки. Да-да, сказки тоже можно разводить – как, например, кактусы или кроликов. Главное – создать им подходящие условия, а дальше они уже сами плодятся и размножаются.  Условия для сказок у феи были замечательные – дружелюбная атмосфера, море позитива, обильный полив любовью, подкормка фантазией, так что новые сказки рождались легко и быстро и росли как на дрожжах. Их развелось так много, что вскоре место, где жила  фея, стали называть не иначе как Сказочным Лугом, и жители окрестных селений частенько отправлялись к ней за сказками. Ведь всем известно, что сказка в доме приносит удачу и очищает атмосферу. А фее было не жалко – она с радостью передавала своих питомцев людям, и это побуждало сказки постоянно и неустанно пополнять популяцию.

У Хрусталины было много друзей – птички, пчелки, суслики и зайчики, и еще задушевная подружка – ромашка по имени Наташка. Целыми днями они болтали, веселились, делали вместе что-нибудь полезное и радовались жизни – это называется «дружить». Кстати, имя Хрусталина придумала как раз Наташка-ромашка – после того, как благодарные жители преподнесли своей любимой фее Хрустальный Орден, сотворенный из множества искусно выточенных камешков  редкого горного хрусталя.  «Это украшение – символ вашей чистой души, дорогая фея, он выполнен в единственном экземпляре, и мы с радостью дарим его вам за выдающиеся заслуги перед народонаселением», — сказали ей при вручении. Орден оказался довольно массивным и не совсем удобным в носке, но фея надела его и больше не снимала. «Это же подарок, они же от чистого сердца, не хочется их обижать», — так она объяснила это своим друзьям. На самом же деле (она бы и самой себе не призналась, что это так!) ей очень нравился блеск камушков и сияющие лучи, которые, как ей казалось, делали ее очень значительной и даже просто неотразимой. Впрочем, никто не мог и подумать такого, все просто искренне порадовались, а фея стала зваться Хрусталиной.

Но вот однажды на Сказочном Лугу появилась одна женщина. На вид она была совершенно такая же, как и все, и поэтому Хрусталина ни капельки не насторожилась, а радостно и с открытой душой кинулась навстречу гостье:
- Вы за сказками, да? Тут как раз новые появились, вот, посмотрите, какие они забавные!
Но гостья вовсе не была настроена любезничать.  Да и не за сказками она пришла… Она деловито достала из-за пазухи увесистый камень, прицелилась и изо всех сил жахнула по Хрустальному Ордену.
- Ах! – только и успела вскрикнуть Хрусталина, и на зеленую травку, звеня, посыпались мелкие осколки.
- Порядок, — удовлетворенно сказала гостья,  вытирая руки. Юная фея остолбенела от неожиданности, даже солнечный свет померк в ее глазах.  Она краснела, бледнела, губы ее дрожали, и она не знала, как быть. Только с ее губ и сорвалось:
- За что? Зачем?
- А просто так, — пожала плечами женщина. – Проверить на прочность. Хлипкая ты оказалась, и сияние твое такое же, с одного удара – и в пыль. Честно говоря, я даже разочарована. Настраивалась на борьбу, а тут… Тьфу на вас! Тьфу на вас еще раз!
- Но это же… это же… несправедливо!
- А плевала я на справедливость! – хладнокровно заявила гостья.

И тут Хрусталина горько разрыдалась, а ее обидчица напоследок еще раз презрительно плюнула на осколки и покинула место происшествия.
- Ой! Что случилось? – встревоженно закачалась Наташка-ромашка, увидев растерянную, заплаканную подругу.
- Она… Она… Она разбила мне сердце! Ни за что, просто так! Из чистого интереса! Да еще и в душу наплевала! – еще пуще разревелась фея.
- Не переживай! Ничего страшного! Вернее, конечно, это ужасно, но главное, что ты жива и здорова, а остальное можно поправить!
- Нет. Уже ничего не поправишь, — трагически сказала Хрусталина. – Все разлетелось на мелкие осколки, их уже не собрать, не склеить…
- Эй, подруга! – встревожилась Наташка-ромашка. – Ты прекращай слезы лить, не люблю я этого! От них закисление и заболачивание почвы происходит. Давай-ка, быстренько собирай себя в кучу…
- Не могу! – в отчаянии заломила руки Хрусталина. – Как ты не понимаешь? Думаешь, это Хрустального Ордена больше нет? Это меня больше нет! Она меня убила, уничтожила!
- А с кем же я тогда разговариваю? – удивилась Наташка. – Нет-нет, ты меня не путай и не пугай. Хрустальный Орден, конечно, вдребезги, но ведь ты и он – не одно и то же?
- Он был мне дорог! Я к нему привыкла! Он уже как часть меня стал! – никак не могла успокоиться Хрусталина. – Это ужасно, ужасно! За что??? Что я ей сделала???
- Ну да, происшествие крайне неприятное, но не смертельное же! Ничего, вот увидишь, все образуется, я уверена, что вместе мы сумеем от нее защититься. Кстати, а кто это – «она»?
- Не знаю. Я в первый раз ее видела. Это была женщина. А в сумке у нее был… кажется, топор. Или молоток? Я даже разглядеть не успела – она сразу ударила, и все… жизнь вдребезги…
- Не смей так говорить! – возмутилась Наташка. – Я тебя не узнаю!
- Я сама себя не узнаю, — уныло созналась фея. – Пойду соберу осколки…

Она действительно тщательно собрала все осколки, даже самые мелкие, а потом выбрала посередине луга  местечко поровнее и стала пытаться вновь сложить их в единое целое. Конечно, ничего у нее не получилось, наступила ночь, и она легла спать. Но наутро, едва проснувшись, снова кинулась восстанавливать орден и прилежно занималась этим до позднего вечера. И на следующий день тоже… Фея перекладывала осколки и так, и эдак, и при этом бормотала только два слова: «За что? За что?».

Первой встревожилась Наташка-ромашка.
- Подруга, ты долго будешь над осколками корпеть? – поинтересовалась она.
- Пока не починю, — сосредоточенно ответила Хрусталина, не отрываясь от своего занятия.
- Стоит ли пытаться вернуть прошлое? – попыталась вразумить ее Наташка. – Ведь все интересное всегда впереди! И потом – не в орденах счастье!
- Но именно он делала меня такой счастливой! О боже, за что???
- Да какая разница, за что да почему? Забудь и живи дальше! Посмотри – мир так чудесен!
- Отстань, — невежливо буркнула фея, которой мир теперь вовсе не казался чудесным, а где-то даже и враждебным.
- Ого-го! – подивилась ромашка. – У нашей Хрусталины, кажется, характер испортился…
- И не называй меня больше Хрусталиной! – нервно потребовала та. – Теперь, когда мое сияние померкло, это выглядит как издевательство…
- Как скажете, ваше сиятельство, — со всей возможной язвительностью склонилась перед ней ромашка.

На самом деле ей хотелось не язвить, а кричать. Она была очень чувствительным цветком (недаром же именно на ромашках гадают влюбленные!) и испугалась, потому что в ее подруге появилось что-то нехорошее. Никогда еще она не была такой невнимательной к друзьям, а уж тем более никогда никому не грубила…

К сожалению, опасения ромашки Наташки оказались не напрасными: с каждым днем характер луговой феи портился все больше и больше. Она стала угрюмой и раздражительной, ее не занимало ничего, кроме кусочков хрусталя. Она больше не играла и не болтала с друзьями, она перестала облагораживать свой Сказочный Луг, и, конечно, больше не было никакого полива любовью и подкормки фантазией… Сказки стали рождаться все реже и реже, а те, которые были, начали потихоньку разбегаться. Остались только самые старые, самые верные, которые привыкли и к Лугу, и к своей хозяйке, и теперь, когда она оказалась в беде, ни за что бы ее не покинули. Но и им было не сладко – атмосфера на лугу постепенно становилась совсем не сказочной… Кстати, и окрестные жители почти перестали приходить на Сказочный Луг – чего куда-то ходить, если тебя там не ждут и не привечают???
- Может, выйдешь к людям, поговоришь? – попыталась направить ее Наташка. – Общение – великое дело!
- Не пойду. Люди злые. А вдруг там опять кто-нибудь с кувалдой заявится? – испугалась фея. – Нет уж, хватит, не буду рисковать, наобщалась уже.
- Но ты же луговая фея! Ты должна заботиться о луге! Слышишь, Хрусталина?
- Я не Хрусталина. И не фея.
- А кто же ты тогда?
- Я… я… я не знаю, кто я! – уставилась на нее фея. – Если я соберу осколки в единое целое, я узнаю, кто я. Все, не отвлекай меня, глупое растение! Ты же видишь, у меня важные дела!!!

Конечно, кто другой, может, и обиделся бы, не стал разговаривать и тоже занялся бы своими делами. Но на то и существуют друзья, чтобы прийти на помощь в трудную минуту! Хрусталину надо было спасать, только что могла сделать одинокая луговая ромашка?
- Сказки! Общий сбор! Все сюда! – кинула клич Наташка.
По ее просьбе знакомые пчелки облетели луг, чтобы оповестить всех, и в самом скором времени вокруг ромашки уселись кружком старые добрые сказки.
- Все мы знаем, что случилось, — начала Наташка. – У нас беда: мы теряем нашу луговую фею. Мы должны ей как-то помочь! У меня впечатление, что ее опоили, отравили или заразили каким-то редким вирусом, потому что она стала как больная – озабоченная, вредная, угрюмая, злая и вечно чем-то недовольная. Она даже не помнит, как ее зовут! Да что я говорю – вы и сами все видите. А еще она втихомолку плачет и все время думает: «за что?», я это точно знаю. Скоро наш любимый Сказочный Луг превратится в настоящее болото, и все мы погибнем.  Все это случилось после того, как неизвестная злоумышленница каким-то образом разбила Хрустальный Орден, и Хрусталина до сих пор не может оправиться. Она тяжело больна! Надо признать, она потихоньку превращается в злую фею! Дорогие сказки, нельзя больше ждать, мы должны срочно придумать, как ей помочь!
- Самое простое – дать ей такой же Хрустальный Орден, и она утешится, — предположил кто-то.
- Не получится, — с сожалением сказала самая старая сказка. — Известно, что Хрустальный Орден был сделан в единственном экземпляре, поэтому заменить его другим не выйдет.
- Если это болезнь, то нужно определить, из-за чего, и тогда уж назначать лечение, — подсказала другая. – Чем могут болеть феи?
Никто не знал, чем болеют феи. Более того – никто вообще не слышал, чтобы феи болели!
- Может, имеет смысл вспомнить аналогичные сказочные случаи? – предположила третья. – У кого какие соображения?
Сказкам не пришлось долго думать – они хорошо знали своих собратьев. Соображения посыпались, как капли из дырявой тучки.
- Она чахнет над драгоценными осколками, как царь Кощей из сказки про Руслана и Людмилу над златом! Это жадность!
- Или как Горлум из «Властелина колец»! «Моя прелессссть»! Это одержимость!
- А мне это напомнило сказку про Снежную Королеву! Помните, там Каю в глаз и в сердце попали осколки кривого зеркала, и его сердце стало холодным, а глаза видели только плохое? Кай забыл и бабушку, и Герду, и розовый куст. Это гордыня. Он тоже сидел в замке и упорно собирал из льдинок слово «Вечность». Только в нашем случае это осколки хрусталя…
- Но ведь здесь не было ни кривого зеркала, ни Снежной Королевы?
- Зато был Хрустальный Орден! И он разбился вместе с ее сердцем!
- Стойте! – вскричала самая маленькая сказка, которая родилась совсем недавно и пока даже не оформилась. – Кажется, я догадываюсь, в чем тут дело!
Все притихли, а малышка, смущаясь, заговорила:
- А вдруг все дело в этом самом Хрустальном Ордене? Мы же знаем, что у нашей любимой феи всегда были добрая душа, чистое сердце и сияющие глаза, даже без всяких орденов. А потом, когда его подарили, он ей так понравился, что она, сама не заметив, вложила в него всю свою душу. И когда он разбился, она стала… как бы это сказать… бездушной, да? Вот поэтому она и хочет собрать осколки. Ей кажется, что вместе с ними вернется и ее душа, и она сама станет прежней – веселой, доброй, легкой и волшебной, как раньше.
- Убедительно, — глубокомысленно кивнула самая старая сказка. – Похоже на правду. Молодец, малышка!
- Тогда я еще скажу, — продолжила приободренная маленькая сказочка. – Я всегда внимательно слушала ваши истории и разговоры и хорошо усвоила, что если что-то становится для человека слишком важным, важнее всего на свете (так, что он ради этого забывает дружбу, любовь, сострадание, милосердие!), это у него обязательно отберут. Чтобы не задавался и сердцем не прикипал! А наша Хрусталина на этот орден всегда смотрела, как зачарованная, даже на ночь не снимала. Может быть, та женщина то ли с топором, то ли с молотком специально явилась, чтобы освободить нашу фею от злых чар?
- Да, ей этот хрустальный блеск и правда стал все больше глаза застилать, — согласились остальные. – О нас забыла, Луг забросила, да и себя потеряла… Так что даже хорошо, что Ордена больше нет.
- В таком случае злоумышленница – персонаж положительный, и называется по-другому – освободительница. Да, интересный поворот сюжета! Вот так сказка у нас тут закрутилась!
- Погодите! – взмолилась Наташка-ромашка. – Вообще-то я с вами согласна, что сюжет и все такое… Но что с Хрусталиной-то делать? Как вернуть ей имя, душу и веру в себя?
- Тут без волшебства не обойтись. Волшебника бы какого к нам заманить… Или самим отправиться на поиски?
- Времени нет! – закричала Наташка. – Вы что, не видите – еще чуть-чуть, и будет поздно! Сказки, миленькие, ну придумайте такую сказку, чтобы все можно было сделать быстро-пребыстро и своими силами!
- Я, кажется, знаю! – опять высунулась маленькая сказка. – Мне очень нравится история про Цветик-Семицветик! Мне бабушка рассказывала! «Лети, лети, лепесток через запад на восток…». Он желания исполнял! И быстро, и своими силами.
- Умница, запомнила, — с любовью глянула на нее старая сказка. – Можно было бы попробовать. Только где мы Цветик-Семицветик возьмем? У нас тут, кроме ромашек, и не растет ничего.
- А что, ромашка – не цветок? – обиделась Наташка. – Между прочим, я и сказку эту знаю, и как воплотить ее в жизнь, пожалуй, тоже!

… Если бы фея Хрусталина хоть на секундочку оторвалась от своих осколков, она бы удивилась – на Сказочном Лугу кипела жизнь и явно что-то затевалось. Но она не смотрела и не увидела, как до самого позднего вечера всякие мушки-букашки, курсируя между ближайшим  городом и лугом,  доставляли на лапках разные краски, которые понемножку таскали у маляров и художников. Затем эти краски перекочевывали на лепестки Наташки-ромашки, и вскоре она стала разноцветная, как самый настоящий Цветик-Семицветик. А когда все сочли, что раскрашивание закончено, сказки вновь окружили цветок.
- Ты точно решилась побыть Цветиком-Семицветиком? – спросили ее еще раз. – Ведь ты после этого, скорее всего, погибнешь!
- Умру, не умру… это еще неизвестно! Зато к нашей любимой фее вернется душа, и Сказочный Луг снова обретет былую славу, – сказала храбрая Наташка. – Не тяните же, начинайте, а то погода портится!
На небе действительно собирались-клубились хмурые недовольные тучи, явно собираясь проплакаться проливным дождем. Надо было поторопиться.
Самая старая сказка осторожно оторвала красный лепесток и проговорила:
- Лети, лети, лепесток, через запад на восток, через север, через юг, возвращайся, сделав круг, лишь коснешься ты земли, быть по-моему вели – пусть Хрусталина вспомнит, кто она на самом деле! Пусть вспомнит, что ее душа живет не в посторонних вещах, а в ней самой…  что на самом деле она чистая, светлая и добрая, и даже горный хрусталь с ней не сравнится!

Красный лепесток полетел ввысь, а вперед уже выступила следующая сказка.
- Лети, лети, лепесток… быть по моему вели… чтобы Хрусталина утром открыла глаза и увидела, как прекрасен этот мир, и что Сказочный Луг очень нуждается в ее заботе, люди – в сказках, а сказки – в хорошем уходе! – с этими словами желтый лепесток отправился в полет.
- … чтобы наша фея снова начала находить радость в простых повседневных событиях и не привязывалась к блескучим побрякушкам, даже если это подарок! Лети, синий!
- … и чтобы она забыла этот дурацкий Хрустальный Орден, как страшный сон! Даже не вспоминала никогда! Вперед, фиолетовый!

И вскоре на Наташке-ромашке остался один-единственный лепесток оранжевого цвета. Сказки с состраданием смотрели на бедный цветок – ему оставалось жить немного, ведь с одним лепестком долго не протянешь. Но чего только не сделаешь ради того, кого любишь – конечно, если это настоящее чувство и настоящая дружба!
- Вроде бы все желания учли? – спросила старая сказка.
- Нет! Еще я осталась! – высунулась маленькая сказочка. – У меня тоже есть желание!
- Пожалей ромашку, а? Пусть хоть что-то у нее останется… – тихо шепнула ей бабушка. Но сказочка уже подскочила, сорвала оранжевый лепесток и звонко проговорила:
- Хочу, чтобы случилось чудо, и Наташка-ромашка не умерла, а жила еще долго-долго, и мы бы все вместе дружили!

Налетевший ветер выхватил последний, оранжевый лепесток и понес его высоко-высоко, к небу. И тут же грянула гроза, так что всем пришлось быстро прятаться. Гремело и сверкало всю ночь, и только к утру вольные стихии нарезвились и угомонились.

… Утро выдалось солнечным. Фея Хрусталина проснулась рано-рано, вскочила и замерла. Что она собиралась делать? В следующую минуту она даже удивилась: ну конечно, обойти Сказочный Луг и посмотреть, что там и как, все ли в порядке! Она ведь много-много лет каждое утро так и делала… или нет?
- Всем привет! Всем доброе утро! — напевала она, обходя луг. – Почему не видно сказок, куда все подевались? Наверное, от дождя спрятались – вся трава мокрая. Ой, что-то у нас вот тут все сорняками заросло, а тут какое-то битое стекло валяется. Срочно за уборку!  Так, а где моя любимая подружка? Натааааш! Я тут! Кончай прятаться!
- Ох, что-то будет… — боязливо вздохнула старая сказка.
- А вот и я, — радостно сообщила Наташка-ромашка, выныривая из зеленых зарослей и поворачиваясь к фее. – Хрусталинка, привет! А что ты на меня так смотришь?
- Мамочки! Что ты с собой сделала? – ахнула Хрусталина, уставившись на подругу.  – На кого ты похожа? Ты же стала совсем седой!
- А, ерунда! Это парик. Решила имидж поменять, — поправила прическу Наташка. – А похожа я на одуванчик. Он со мной пушком поделился. По-моему, очень креативно, мне нравится. А тебе?
- Главное, чтоб тебе нравилось, — дипломатично ответила потрясенная таким креативом фея. – Хотя, конечно, к этому еще надо привыкнуть…
- Ничего, новое быстро становится старым, — пообещала Наташка.
- А что вообще тут происходит? Странное ощущение… Мне кажется, что я была далеко-далеко и долго-долго, так все изменилось. Но ничего не помню, как будто кусок жизни потерялся. Я, часом, не заболела?
- Ага, было дело. Но уже выздоровела, — высунулась сказка-малышка. – Ты возьми меня на ручки, а? А то я еще незрелая, мне внимание нужно.
- Ну конечно, моя дорогая! – заботливо протянула к ней руки фея. – Иди ко мне, я напою тебя любовью и подкормлю фантазией. Будем тебя взращивать, вырастешь и станешь большой и красивой! А потом отправим тебя в люди…
- Слава Богу, все получилось, вернулась наша Хрусталина, — вполголоса заметила Наташка-ромашка, скептически рассматривая свою пушистую головку в капельке росы. – Ох, спасибо Одуванчику, а то бы пришлось мне быть лысой ромашкой…  в общем, да здравствует дружба!
- Я соскучилась по тебе, — шепнула Хрусталине маленькая сказка. – Давай меня поскорее растить, ладно? Я буду смешной и доброй и принесу в мир много радости, вот увидишь!

На лице феи цвела нежная улыбка. Сказочный Луг сверкал капельками росы и казался хрустальным. На небе сияло ласковое утреннее солнышко. А отовсюду уже стали сползаться проснувшиеся сказки.
Автор: Эльфика

ПРОЩЕНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ — сказка от Эльфики

Вот говорят, что зло нужно забыть… Да как же так??? Человек старался, придумывал там что-то, интриги плел, время на меня тратил, а я вот так возьму и забуду?!
Но тут я в статье одной прочитала, что если хочешь жить радостно и в полете, то надо расстаться с грузом обид, тогда на душе просветлеет и крылья сами расправятся. Вот я и подумала: а не пора ли и мне крылья расправить, обиды старые с души скинуть?

Всю неделю я старательно вспоминала, кто и когда меня обидел, выписывала их имена в тетрадочку. Накопилось не то чтобы много, но все-таки… А тут как раз и выходные подоспели. В субботу я с силами собиралась, а в воскресенье решила: все, пора! Устрою я себе Прощеное воскресенье, к понедельнику уже, глядишь, и крылья у меня будут.

Первыми в списке у меня стояли родители. На них я сильно обижалась за то, что в детстве меня недолюбливали, брату больше внимания уделяли, а я, как старшая, за все получала, а еще настояли, чтобы я на экономиста учиться пошла, хотя мне хотелось в артистки податься, ну и еще там, по мелочам… Вот звоню я и говорю:
- Дорогие мама и папа, все детство вы мне, конечно, отравили, любви недодали, критиковали не по делу, заставляли делать то, что не хочется, чем меня очень обидели, но я вас от всей души прощаю!

Сказала и жду, когда мама расплачется и во всем повинится. А она вместо этого только вздохнула и говорит: «Ну что ты за человек такой – во всем только плохое видишь?». Я аж опешила: я ее прощаю, а она как и не слышит! Ладно, я быстренько разговор закончила и стала подруге звонить. Мы с ней однажды сильно рассорились, это когда я у нее в долг просила, очень надо было, а она мне не дала, а у самой деньги были, она как раз на них себе платье брендовое купила, ну что, разве не могла подождать с этим неделю-другую? Звоню и говорю:
- Ниночка, милая, я тебе сообщаю, что про тот случай, когда ты мне денег не заняла, больше не беспокойся: я тебя решила простить! А она мне со смешком:
- Ну ты, мать, и злопамятная! Я уже давно забыла про это, а ты все негатив в уме гоняешь!».
Вот те здрасьте! Забыла она! Я, значит, мучаюсь, а она и не помнит! Тоже мне, подруга называется…

Звоню бывшему своему. Ой, и трудно мне было номер набирать – рука, как свинцом налитая, еле поднималась.
- Привет, бывший любимый! – говорю. – Ты трубку только не бросай, потому что я звоню, чтобы сказать, что больше на тебя не обижаюсь. Прощаю тебя, так и быть!
- Очень мне твое прощение нужно, — говорит бывший любимый. – Да и с чего тебе-то на меня обижаться? Это ж не я тебя, а ты меня ревностью и придирками в конец замучила, а после и вовсе предложила остаться друзьями.
- Ах, так это опять я виновата??? – возмутилась я.
- Прощай, — сказал он и трубку бросил. Ах, гад какой, я же еще и «прощай»! Хотя я ведь и правда прощаю? Но все равно гад! Не оценил моего душевного порыва… И правильно, что я с ним рассталась!

Звоню коллеге, которая сплетни разные про меня распускала.
- Здравствуй, Аллочка, звоню тебе сказать, что хоть ты и змея подколодная и язык у тебя без костей, а я все равно тебя прощаю!
- Спасибо, — отвечает, — рада стараться! Значит, я змея подколодная? Ну, милая, готовься, я постараюсь оправдать это высокое звание. Пошла язык натачивать!
Что-то осадочек у меня остался после этого разговора. Вроде как я ее простила, а она на меня обиделась? Ой, как бы я себе хуже не сделала… Аллочка – она ведь такая, укусит – никакой антидот не поможет, это всем известно. Змея она и есть змея!

В общем, к концу дня у меня не то чтобы на душе просветлело, а наоборот – сгустились тучи и камень навалился. Ничего себе, Прощеное воскресенье! Обид не поубавилось, а только еще больше стало. Никто, ни один человек, не обрадовался, все мне гадостей наговорили! Наврал ведь все автор этой статьи, лапши на уши навешал! Я к ним – с чистой душой, а они мне в эту душу, можно сказать, нагадили… Обидно, да?

Кинулась я в Интернет – автора статьи искать. Уж очень я на него разобиделась! Нашла сразу, потому что под статьей адрес скайпа указан был. Автор меня выслушал внимательно, а потом и говорит:
- Милая девушка, вы статью читали, да не поняли. Простите меня, что я так непонятно написал, наверное, надо было получше постараться.
У меня от такого признания сразу боевой пыл весь куда-то пропал и ругаться сразу расхотелось.
- Ну так, может, вы мне сейчас разъясните непонятные места? – спрашиваю я. – Раз уж разговариваем…
- Конечно-конечно… Тут все просто, с точностью «до наоборот». Вы вот любите, когда вас обвиняют в чем-нибудь?
- Нет, конечно, — говорю. – Кто же это любит?
- Правильно, никто. А судя по вашему описанию, вы каждого умудрились в чем-то обвинить, чем сразу его против себя настроили. А коль есть обвинение – в где же тут прощение?
- Ну а если это все правда? – недоумеваю я. – Так же было!
- Ну да, было. Только учтите: не вас обидели, а вы обиделись. То есть выбор обижаться или нет – ваш, и только ваш. Так что лучше говорить не «прощаю», а «простите меня за то, что вас не понял».
- Ага! – ехидно говорю я. – Это я Алке-змее должна сказать, чтобы она меня простила за ее сплетни?
- Выходит, так. «Дорогая Алла, прости меня за то, что я на тебя обижалась. Как-то по-детски это все. Отныне и впредь можешь говорить обо мне все, что угодно – мне это совершенно все равно».
- Ага, — озадачилась я. – Вон как, значит… А в этом что-то есть!
- Видите ли, освобождение наступает тогда, когда вы начинаете относиться к событию ровненько, без эмоций. А это всегда происходит, когда вы принимаете ответственность за эмоции на себя. А то у вас по анекдоту получается: «Я умею прощать. Всех прощу. А потом догоню и еще раз прощу. Ну и контрольный простец в голову — чтоб не мучились».

Засмеялась я, и легко мне стало. Вот оно, выходит, как просто-то! Ответственность – на себя! Не МЕНЯ обидели, а Я обиделась. Не «я ВАС прощаю», а я СЕБЯ прощаю – за то, что допустила обиду в свое сердце.
- Спасибо, — говорю. – Просите меня, что я статью невнимательно прочитала и хотела на вас обидеться. Хотела – да вот не буду. Пойду заново со списком своим разбираться, груз с души снимать.
- Удачи! – отвечает. – С Прощеным воскресеньем!
Автор: Эльфика

БАБОЧКА НА ВЕТРУ — сказка от Эльфики

Жила-была Бабочка-Любовь. Она была очень красивая, и когда люди ее видели, они непременно влюблялись. Почему это происходило? Все очень просто: от ее дивной красоты всем казалось, что все вокруг становится таким же прекрасным; люди вдыхали волшебную пыльцу, осыпавшуюся с ее крылышек, и у них просто перехватывало дыхание от нежности; ее вдохновенный полет вызывал восторг, а еще Бабочку-Любовь всегда сопровождал Ветер Перемен.

Ветер был возлюбленным Бабочки. Они всегда были вместе, всегда рядом. Ветер часто кружил ее в вальсе, и Бабочка-Любовь могла часами танцевать в крепких, надежных объятиях своего любимого. Он был такой сильный и могучий, а она такая маленькая и беззащитная, и каждый давал другому то, что у него было в избытке – он ей защиту и неизменное восхищение, а она ему любовь и красоту. И хоть он звался Ветер Перемен, но в отношении своей любимой он отличался завидным постоянством.

И только одно его огорчало: он знал, что рано или поздно им придется расстаться. Ведь бабочки живут недолго, в то время как ветры бессмертны. Когда его одолевали такие печальные мысли, он выходил из себя, начинал выть, метаться, неистовствовать, срывать крыши и ломать деревья. Но Бабочка-Любовь всегда умела его успокоить: несколько взмахов крылышек – и Ветер затихал, успокаивался.

И вот однажды Ветер собрался с силами и полетел высоко-высоко, в верхние слои атмосферы – поближе к Солнцу.
- О Солнце, великое светило, дающее жизнь и прогоняющее Тьму! – горько простонал Ветер, обращаясь к Солнцу. – Молю тебя, измени нашу судьбу! Сделай так, чтобы моя возлюбленная стала бессмертной, как и я. Если умрет она, умру и я, и больше никто никогда не почувствует Ветра Перемен. Пожалуйста, помоги!
- Я не могу, — мягко сказало Солнце. – Даже мне не под силу изменить порядок вещей. Все должно приходить и исчезать в свое время. Все рано или поздно умирает. Даже бабочки…
- Но она не простая бабочка, она Бабочка-Любовь! И она очень нужна людям. Ее ждут, ее зовут, ее мечтают увидеть, потому что она приносит счастье!
- На смену ей родятся другие бабочки, — сказало Солнце. – И новая Бабочка-Любовь прилетит к людям.
- Да, но это уже будет не моя возлюбленная, а совсем другая бабочка. А я хочу, чтобы вечно жила она, моя Бабочка-Любовь.
- На что ты готов для того, чтобы сохранить жизнь своей любимой? – спросило Солнце.
- На все! – крикнул Ветер. – Говори, что мне нужно делать!
- Верить и ждать, — ответило Солнце. – Я что-нибудь обязательно придумаю! Она умрет – здесь я ничего не могу поправить! – но она вернется. Ты верь!

И Ветер Перемен, обычно такой порывистый, такой непостоянный, притих и послушно отправился вниз – делать свою работу, верить и ждать.

Наступила осень, с ней пришли холода, и случилось то, что должно было случиться — она умерла. Но… случилось чудо! Ветер, ее возлюбленный, все-таки сподвиг Солнце совершить невозможное: оно превратило Бабочку-Любовь в Воздушный Поцелуй, такой же нежный и трепетный, как она сама. Теперь она порхает от человека к человеку, работая маленьким почтальоном. И когда вы посылаете кому-нибудь воздушный поцелуй, знайте, что это Ветер Перемен бережно обнимает Бабочку-Любовь, и они обязательно долетят до адресата, потому что оба бессмертны.
Автор: Эльфика

КВАШНЯ НА ПЕНСИИ — сказка от Эльфики

Есть ли жизнь после пенсии? Да она как раз только и начинается! (Сказка для Елены, Ираиды, Галины и многих других).
Квашня и Пестик проживали в одном доме, на одной кухне, но при этом были очень разные.

Квашня была широкая и неповоротливая, добрая и мечтательная. Все свое она предпочитала держать в себе, отчего в ней вечно что-то бродило, охало, вздыхало и вздымалось. Иногда из Квашни начинало лезть через край, и тогда она выходила из себя. Потом кто-нибудь приходил и уминал все содержимое внутрь, и Квашня временно успокаивалась. Но брожение при этом, конечно, не прекращалось – все равно что-то булькало, хлюпало и ворочалось. Это потому что Квашня в себя впускала много всяких всякостей и принимала все их проблемы близко к сердцу, переживала за них и часто не могла всего сразу переварить, вот и перло ее во все стороны, а то и поверх – аж крышку срывало.

А вот Пестик был совсем другой – вытянутый, стройный, крепкий, поджарый и очень шустрый. В себя он ничего не принимал, зато сам так и норовил куда-нибудь залезть и порезвиться. Например, что-нибудь с кем-нибудь перетереть. И всякую чушь молоть он очень любил. А еще он был задиристый и острый на язычок, его даже Жгучий Перец побаивался: скажет – как припечатает, а потом и еще добавит. Тем не менее друзей-приятелей у Пестика было великое множество, и все его любили.

Квашне это было странно: всюду залезает, вечно болтается туда-сюда, все высмеивает, ко всему придирается, во все вмешивается, и все его привечают! За что? Почему? Ведь он, в сущности, хоть и тяжеловесный, но легкомысленный, а по натуре вообще авантюрист! Надо ли говорить, что Квашня Пестика недолюбливала и старалась не замечать? Тем более что он так любил над ней поупражняться в остроумии!
- Ну что, Квашня? Все киснешь? – начинал Пестик, подпрыгивая на своей полке.
- Не твоя забота, — сердито говорила Квашня, отвлекаясь от своих важных дел.
- Ну как же не мое? Мне до всего дело есть! – жизнерадостно отвечал Пестик. – В отличие, кстати, от тебя! Ты на своей внутренней жизни зациклилась, вот и кислая! От тебя знаешь какой запах идет?
- Знаю, свежего хлеба!
- Да ничего подобного! – веселился Пестик. – Запах свежего хлеба идет от Печки, когда она огоньку поддаст да припечет как следует. То-то он из Печки такой жаркий да румяный появляется! А от тебя кислятиной несет за версту.
- Ну и что? – защищалась Квашня. – Не было бы теста – Печке нечего было бы выпекать. Все равно все с меня начинается. Я свое предназначение выполняю, между прочим.
- Да? А чего тогда такая несчастная?
- Ах, отстань! – рассержено пыхтела Квашня. – Не твое дело!

Но Квашня порою действительно чувствовала себя несчастной. Когда-то она выполняла свое предназначение с большим энтузиазмом. Ей нравилось, что в нее загружают муку и прочие ингредиенты, все это знакомится и начинает бродить, а потом превращается в тесто – иногда пресное, для хлеба, иногда сдобное, для пирожков… Но в последнее время ей было как-то нерадостно. Она принимала в себя муку, соль, воду, жила их жизнью, вникала в их проблемы и перерабатывала их, чтобы получилось качественное, пышное, пригодное к выпечке тесто. А еще дрожжи – как без них? — поэтому все, что было внутри Квашни, росло, как на дрожжах, отчего ее распирало – аж обручи трещали. И так изо дня в день, год за годом… Ее угнетало однообразие, и она чувствовала себя старой квашней – кем, собственно и была. Вот потому-то она и кисла… А тут еще этот Пестик вечно доставал, как будто у него других дел не было!

Ах, если бы она знала, почему Пестик проявлял к ней такое пристальное внимание!!!  Просто Квашня ему нравилась. Ему импонировала ее основательность, устойчивость, гладкие деревянные бока, смешные трогательные ушки, торчащие наверху, а еще ее богатый внутренний мир и душевная чуткость. Ему нравилось, что она не просто делает свою работу, а буквально вкладывает в нее душу. Она словно вбирала в себя судьбы тех, кто в нее попадал – воды, которая раньше жила себе спокойно в колодце, а потом ее набрали в ведро и извлекли на свет божий… муки, которая еще помнила, как была зерном и вольно покачивалась в семейном колосе, а потом жизнь разлучила ее с братьями-сестрами и жестоко перемолола своими безжалостными жерновами… Квашня разговаривала с ними, внушала им, что жизнь продолжается, и что вскоре они станут прекрасным душистым хлебом и принесут много радости тем, кто будет его вкушать… Всех могла утешить Квашня, всех – но только не себя. На себя у нее как-то времени не оставалось, да она и не думала о себе, все о других заботилась. И хотя Пестик критиковал ее за такое излишнее самопожертвование, он делал это из самых лучших побуждений: ему хотелось, чтобы Квашня подольше оставалась крепкой и работоспособной.

Но, как известно, когда переживаешь все и за всех, не оставляя достаточно времени для себя и для радости, изнашиваешься гораздо быстрее. Квашня переживала-переживала и, похоже, пережила… И однажды случилось то, что должно было случиться: ее отправили на пенсию. Взяли новенькую, сияющую Квашню с блестящими обручами, а старую вымыли, отскребли и задвинули под лавку.
- Все, жизнь кончилась! – трагически сказала Квашня и заплакала. – Как же я теперь, без любимой работы? Зачем я нужна? Теперь я быстро рассохнусь, начну скрипеть, и скоро меня отправят на помойку!
- Ну и дура! – тут же высунулся Пестик. – Нашла о чем мечтать — о помойке!!!
- Это не мечта! Это мое безрадостное будущее! – горько хлюпнула Квашня.
-  Так не мечтай о безрадостном будущем! – предложил Пестик. – Мечтай о радостном! Что ты расквасилась?
- Это моя сущность, и я так живу, — печально ответила Квашня.
- А по мне, чем киснуть, так лучше вовсе не жить! – безапелляционно заявил Пестик.  — Если уж жить – так как я: резко, дерзко, с солью, с перцем, с огоньком! Жизнь без приправ – пресная, невкусная, ее и жить-то не хочется.
- Хочу жить вкусно! – встрепенулась Квашня. – Только я не знаю, как это – вкусно жить?
- По-моему, знаешь, только никогда об этом не задумывалась, — ответил Пестик. – Ты всю жизнь чем занималась? Тестом! То есть полуфабрикатом! А теперь, на пенсии, у тебя есть замечательная возможность попробовать какой-нибудь конечный, готовый продукт!
- Я не смогу, — пригорюнилась Квашня. – Я же никогда не покидала кухни, я совершенно не знакома с жизнью за ее пределами. Я боюсь!
- Дружи со мной, и будет тебе счастье, — покровительственно сказал Пестик. – Слушай меня внимательно! Ты олицетворяешь собой женское начало, а я – мужское. Если мы вместе чего-нибудь замутим, от этого обязательно появится что-нибудь новое!
- Не поняла… что ты имеешь в виду?
- Ну что тут непонятного??? – с досадой дернулся Пестик. – Ты умеешь мечтать, я умею действовать. Ты вся в себе, а я общительный. Ты деревянная, а я металлический. Мы настолько разные, что прекрасно сможем друг друга дополнять, и нам никогда не будет скучно вместе!
- Правда? – с сомнением спросила Квашня. – Знаешь… мне надо подумать.
- Да что думать, делать надо… – начал было Пестик, но замолчал: за долгие годы он хорошенько изучил Квашню и знал, что не в ее характере принимать решения быстро. Впрочем, он также прекрасно понимал, что Квашню надо время от времени дергать, подначивать и заводить, иначе она опять начнет кваситься и киснуть – по многолетней привычке.
- Ну что, надумала? – то и дело спрашивал он ее. – Решилась? Набралась смелости? Долго еще будешь воду в ступе толочь?
- Воду в ступе толочь? А как это? – высунулась из-под скамьи Квашня.
- Как, как… — проворчал Пестик. – Не знаю как! Я никогда не пробовал. Просто так говорится, когда кота за хвост тянут.
- Я никогда не тянула кота за хвост. И тем более никогда не толкла воду в ступе. Я вообще ничего не делала, кроме переработки муки, воды и дрожжей в тесто!
- Ну так сделай! – тут же предложил Пестик. – Вода есть, ты будешь Ступой. А я уж сам за себя отвечу. Ну что, давай?
- А давай! – согласилась Квашня, которой, честно говоря, ужасно надоело стоять без дела.

Мероприятие получилось очень веселым. Пестик весело прыгал в Квашне, поднимая волны и брызги. Вода охотно вспоминала, как в прошлой жизни она была водопадом, и плескалась-пенилась в свое удовольствие. Квашня замирала от непривычных ощущений и очень боялась, что делает что-то неправильное. Но ей понравилось быть Ступой! Это было очень-очень ново, очень-очень необычно и очень-очень радостно.
- Ну как тебе воду в ступе толочь? – спросил ее Пестик.
- Я в первый раз в жизни делала бесполезное и веселое дело, — заявила Квашня. — Но это было очень здорово! Я опять почувствовала себя молодой и полной сил, словно жизнь только начинается.
- А я тебе что говорил??? – немедленно взвился Пестик. – Когда заканчивается что-то старое, всегда начинается что-то новое! Ну что, кота за хвост тянуть будем?
- Нет-нет, не будем! Мне кота жалко! – испугалась Квашня. – Я о другом беспокоюсь… Толочь воду в ступе – конечно, хорошо, но я не привыкла быть без работы… Ведь можно же делать что-нибудь новое и веселое, но притом полезное? Я об этом мечтаю, только сама ничего придумать не могу! Ты мне поможешь?
- Ну еще бы! – горделиво вытянулся Пестик. – Верь мне, я обязательно что-нибудь придумаю!
И он придумал: прикинул, поговорил кое-с кем, и вот к Квашне явились Душистый Горошек, сеньор Кардамон, крутой Перец Чили, Морская Соль, дон Кориандр, матушка Куркума и еще много разных гостей.
- Это мои друзья, — сообщил Пестик. – Каждый из них и сам по себе хорош, но очень одинок. Им надоело лежать по баночкам и пакетикам, и они тоже хотят попробовать что-нибудь новенькое! Поможем?
- Поможем! – охотно включилась Квашня. – А чем мы сможем им помочь?
- Я уже придумал. У нас будет Карнавал! – объявил Пестик. – Все будут танцевать, а мы с тобой править балом.
- А как, как мы будем править балом? – страшно заинтересовалась Квашня.
- Мы их сначала хорошенько перемешаем, затем измельчим, потом снова перемешаем… И у нас обязательно получится что-нибудь новенькое!
- Отлично! – обрадовалась Квашня. – Я готова! Прыгайте в меня, ребята! Карнавал начинается!
Ах, какой получился бал!!! Пестик неутомимо подпрыгивал, Квашня раскачивалась и пританцовывала, а вместе с ней кружились в разноцветном вихре и все гости. И когда все закончилось…
- Ох! Какая дивная специя! – говорили потом о невероятной смеси все те, кто ее испробовал.
- …чудная приправа, в ней чувствуется романтика дальних дорог!
- … словно это доставили караваном верблюдов из Индии!
-  Браво! Брависсимо! Ав-то-ра!!!
- Я никогда и не думала, что способна на такое, — прошептала Квашня. – Без тебя я бы не решилась!
- Возможно, нам следовало подружиться гораздо раньше, — предположил Пестик. – Но раньше ты была так занята… Я рад, что у тебя появилось время для старого доброго Пестика. Вместе ведь веселее, правда?
- Мне так понравилось быть Ступой! – засмеялась Квашня. – Новое, совершенно необыкновенное ощущение! Жаль, что все так быстро закончилось.
- А вот и не закончилось! Потому что у меня уже есть следующая идея! – подмигнул ей Пестик. – Что ты знаешь о Бабе Яге?
- Ну, это такая волшебная старуха, живет в лесу, в избушке на курьих ножках, кого-то ест, кому-то помогает… вроде так. А что?
- А то, что у нее, по проверенным слухам, имеется ступа! – подсказал Пестик. – Причем не простая, а летающая! Ты понимаешь?
- Кажется, да! – сообразила Квашня. – Ой, Пестик, я что, смогу полетать? Ты уверен?
- Ничего невозможного нет, — уверенно сказал Пестик.
- А как же ты? Я без тебя боюсь!
- Не бойся, я все продумал! Ведь у Бабы Яги еще и помело имеется. Так вот: со старым Веником я уже договорился, он прутьями поделится. Так что я буду твоим помелом! Куда же ты без меня?

И правда: куда же Квашня без Пестика? И куда Пестик без Квашни? Нет, конечно, можно и порознь, но вместе куда веселее! Ведь они так прекрасно дополняют друг друга! И жизнь тогда превращается в бесконечный праздник!
Автор: Эльфика

ФЕЯ С ТОПОРОМ — сказка от Эльфики

Жила-была одна Фея. Добрая. Очень.

Мало того, что она с отличием и похвальной грамотой закончила Унифейситет Волшебных Наук по специальности «универсальная фея», так и потом еще неустанно овладевала все новыми и новыми приемами, заклинаниями и рецептами на всевозможных курсах, слетах и шабашах. В результате в ее Волшебном Ридикюле, который имеется у каждой дипломированной Феи, накопилось немало рабочих инструментов – с их помощью можно починить любую сломанную судьбу и разрулить любую трудную ситуацию.

Какая-нибудь Злая Волшебница прятала бы эти магические предметы от посторонних глаз, а за помощь брала бы немалую плату деньгами или услугами. Но наша Фея была очень отзывчивая и помощь оказывала исключительно бескорыстно. Ее даже просить не надо было – она сама всегда оказывалась в нужном месте в нужную минуту. Мысленно она себя так и называла – Палочка-Выручалочка. Ей казалось, что для Доброй Феи это самое подходящее имя.

Поэтому, когда ее вызвали к Верховной Фее, она очень воодушевилась: была уверена, что ей хотят вручить Большой Благодарственный Бантик – эта награда у фей очень ценится, они украшают ею свои волшебные наряды. Но разговор с самого начала приобрел совершенно неожиданный и очень неприятный оборот.
- Ну и что ты там опять нафеячила? – огорошила ее вопросом Верховная Фея.
- Я? – озадачилась Палочка-Выручалочка. — Да я много что нафеячила, тружусь, не покладая рук.
- Или топора? – ехидно спросила Верховная.
- Топора? Извините, не поняла…
- Ты – да не поняла? Не может быть! Ты ж у нас волшебная на всю голову, и Ридикюль у тебя самый большой во всем Сказочном Королевстве. Ты к нему еще колесики не приделала?
Верховная Фея была явно рассержена. Пожалуй, даже почти разгневана. А чтобы вывести столь воздушное существо из себя – это еще нужно сильно постараться.
- Ах, да в чем же дело? – в смятении пролепетала Добрая Фея.
- Дело в тебе! – зловеще проговорила Верховная. – Ты знаешь, что тебя уже все боятся? Ты знаешь, что тобою пугают непослушных детишек? Ты знаешь, что мирное население тебя называет Фея-с-Топором?
- Что??? — наша Фея была совершенно ошеломлена. – Почему «с топором»? Почему «боятся»?
- Тебе лучше знать. Правда ли то, что ты гналась за девицей по имени Бера из соседнего села, пока она не заперлась от тебя в погребе?
- Я не гналась… я догоняла… у нее были некоторые проблемы, а я знала, как их решить!
- Но она, похоже, вовсе не расположена была принимать твою помощь?
- Ах, она еще так молода и неопытна! Она просто не осознавала всех возможных последствий… а я хотела ей помочь… именно поэтому я стремилась ее догнать!
- Угу. Догнать, прижать к стенке и причинить добро. Я так и поняла. А как ты объяснишь тот случай на реке?
- Ах, на реке? – густо покраснела Палочка-Выручалочка. – Но это было простое недоразумение.
- Ну конечно, недоразумение! – всплеснула руками Верховная. – Человек недавно научился плавать, решил потренироваться… и тут сверху на него пикирует некое крылатое создание, которое, трепеща крыльями, неотвратимо влачит несчастного к берегу, приговаривая: «О, не беспокойтесь, я вас спасу!», невзирая на его протестующие вопли.
- Но он так неуклюже барахтался, он же мог утонуть! Я просто протянула ему руку помощи… – запротестовала Палочка-Выручалочка.
- … и помешала ему научиться как следует плавать, -  закончила за нее Верховная. – А что это за история с городским советом?
- Вам и это известно? – поджала губки Добрая Фея. – Нажаловались все-таки! Не понимаю, что я им плохого сделала?
- Так что же там произошло?
- Они там решали разные вопросы… Я случайно пролетала мимо, остановилась послушать и поняла, что они многого недоучитывают, а кое-где даже ошибаются. Это потому что им не хватает знаний и опыта. А я как раз закончила обучение на курсах Новейших Магических Технологий и просто попыталась поделиться с ними инструментами…
- Да-да, я в курсе. Ты попыталась всучить им отбойный молоток и бензопилу. От каковых они отказывались, сначала вежливо, а затем настойчиво.
- Очень настойчиво, — созналась Фея, припомнив отнюдь не парламентские выражения, которые вылетали из уст почтенных горожан. – Но почему они так разволновались? Что плохого в бензопиле или отбойном молотке?
- Если не учитывать, что бензин им неизвестен, а электричество еще не изобрели, то совсем ничего. Все это понадобится им… – Верховная Фея заглянула в свой магический шар, — лет эдак через пятьсот. До этого времени они предложенные тобой инструменты не применят и не оценят. Эти тяжелые железяки будут лежать мертвым грузом, ржаветь и вызывать чувство вины и досады.
- Но я ведь от всей души, от чистого сердца, из лучших побуждений! – огорченно воскликнула Добрая Фея. – Я желала им всем только добра!
И Палочка-Выручалочка горько-прегорько расплакалась.
- Ну-ну, прекрати немедленно! Нечего разводить сырость, иначе тебе придется долго сушить крылышки, — остановила ее Верховная. – Я тебе верю. Скажу по секрету: лет триста назад я и сама такая была: творила добро с таким пылом и жаром, что даже мыши и зайцы предпочитали отсиживаться по норкам.
- Но ведь мы, феи, предназначены как раз для того, чтобы творить добрые дела! –обиженно сказала Палочка-Выручалочка. – В Унифейситете нам об этом твердили на каждой лекции!
- Смотря что считать добрыми делами, — задумчиво сказала Верховная. – Дитя мое, помощь может расцениваться как добро только тогда, когда она востребована и уместна. Но и здесь следует подумать, не ослабишь ли ты этим того, кто попросил о помощи.
- Как можно ослабить кого-то Добром?
- Очень даже легко. Одно дело, если ты дала подсказку или научила чему-то новому. Но совсем другое, если ты с помощью своего волшебства сделала дело за другого. И уж совсем плохо, когда ты, выполняя его просьбы, приучила его к ничегонеделанию. Тогда он и в следующий раз будет надеяться на добрую тетю… то есть фею. А тебя ведь может и не оказаться рядом!

Палочка-Выручалочка пригорюнилась и шмыгнула носом:
- Да, меня о помощи обычно никто и не просит, но я искренне это делаю. Уже несколько раз говорила себе: не просят – не суйся, но потом опять кого-нибудь становится жалко, или просто человек симпатичен, и я знаю, как ему помочь… и все, начинается! Ничего не могу с собой поделать!
- Тссс! Считай, что я этого не слышала. Иначе ты можешь потерять свой диплом «универсальной феи». Ведь если Фея сама ничего с собой не может поделать – как она может творить чудеса для других???
- Нет, нет, нет! Я хочу оставаться Феей! Но я вовсе не хочу быть Феей-с-Топором, и чтобы мной пугали ребятишек! Что же мне делать?
- Твою бы энергию, да в мирное русло! – посетовала Верховная. – Знаешь что? А открой-ка свой Волшебный Ридикюль!
Палочка-Выручалочка с готовностью открыла хранилище инструментов.
- Вот это разводной ключ – верное средство при разводах. Руль – разруливает любые ситуации. Лом – отличный способ пробиться на прием к чиновникам, «против лома – нет приема», слышали? Топор – разрубает с плеча любые непреодолимые препятствия. А вот еще…
- Достаточно, — кивнула Верховная. – Скажи мне, дорогая, зачем ты накопила столько инструментов?
- Чтобы помогать людям! Иначе зачем жить???
- Зачем жить? А зачем живут феи? Чтобы радовать мир и радоваться миру! Чтобы танцевать при луне, играть чудесную музыку и навевать своими крылышками волшебные сны! Чтобы люди, видя нас, верили в чудо и стремились научиться их творить! А веру в чудеса топором не вырубишь, насильно в карман не сунешь. И палочка-выручалочка должна приходить, когда человек ее выстрадал, вымечтал и заслужил. Иначе он никогда не дорастет до самостоятельного Чуда!
- И что мне, выбросить, все это, что ли? – огорченно спросила Фея. – Жалко же…
- Зачем же выбрасывать такие замечательные вещи? Открой Музей Волшебных Инструментов. Или подари их школьникам – пусть осваивают чудодейство. А можешь устроить распродажу – тогда каждый инструмент будет по-настоящему ценным для того, кому он достался.
- Я придумала! – вскричала Фея. – Я открою Школу Юных Фей! Со вступительными экзаменами и предварительным собеседованием! Там будут учиться только те, кому это по-настоящему интересно! Вот там мне и пригодятся все мои волшебные штучки из Ридикюля. И гоняться ни за кем не придется – сами придут.
- Умница! – восхитилась Верховная Фея. – С удовольствием буду вести уроки по фейской этике в твоей школе. Чтобы поменьше было в мире Фей-с-Топором, а побольше – просто Фей! Пожалуй, стоит вручить тебе Большой Благодарственный Бантик за такую замечательную идею!
- Я прикреплю его над входом, — мечтательно сказала Добрая Фея. – Это будет и красиво, и поучительно, и не даст мне забыть, что Учитель должен появляться, когда Ученик готов.

С тех пор прошло время, и Школа Юных Фей уже открыта. Вы тоже можете в нее поступить! Или даже преподавать в ней – если вы уже фея и накопили слишком много знаний для того, чтобы носить их в себе. А может, вы откроете свою школу? Или музей? Главное, чтобы над головами людей поменьше реяли разные Феи-с-Топором, чтобы догнать и причинить неотвратимое добро!
Автор: Эльфика

А про не очень добрых можно сказку.

НАСЛЕДНИЦА СНЕЖНОЙ КОРОЛЕВЫ — сказка от Эльфики

Грандиозность ледяных чертогов потрясала: ледяные статуи, огромные зеркала, сверкающий пол, северное сияние под потолком. Человеческая фигурка тут казалась маленькой и незначительной — так, досадная черная царапинка на мерцающей глади. Но фигурка целеустремленно двигалась вперед, стремясь к цели, которая теперь была совсем близка.

Позади был длинный путь в царство Снежной Королевы, разные приключения, неожиданные помощники – и лесные разбойники, и лапландский олень, и говорящие птицы, все было… Именно птицы сообщили, что Снежная Королева в отъезде, и именно сейчас есть шанс найти и вернуть то самое дорогое, что ею было украдено. Вот распахнулись двери очередного сверкающего зала, и…
- Герда!
Девушка, сидевшая у великолепного туалетного столика, грациозно полуобернулась.
- Кай? – удивленно приподняла брови она. – Ты как здесь очутился?
- Я пришел, чтобы спасти тебя! – пылко воскликнул он, устремляясь к ней.
- Спасти? – не поняла она. – От кого? Со мной все в полном порядке…
Повисла неловкая пауза.
- У тебя что, амнезия? – осторожно спросил Кай. В сериалах, которые так любила Герда, почти всегда какой-нибудь персонаж внезапно терял память и забывал, кто он, откуда и что с ним приключилось. Значит, надо ей рассказать, что было до похищения. Она вспомнит, и тогда можно будет ее наконец-то обнять…
- Ты помнишь ваш славный домик, утопающий в розах? – задушевно начал Кай. — Телевизор с диагональю 102, который вы купили совсем недавно – ты так о нем мечтала… Твои подруги – ты помнишь их? Твоя старенькая бабушка с ее вкуснючими пирожками… И как мы с тобой на танцы ходили и на каток – помнишь, да?
- Не трудись, про мою прошлую жизнь я все прекрасно помню, — прервала его она. – Мне не понятно, как ты сюда попал?
- Когда тебя украла Снежная Королева, я сразу отправился следом. Но по земле не то, что на снежных санях, гораздо дольше – мне пришлось преодолеть множество препятствий и пережить кучу приключений. Я тебе потом буду рассказывать долгими зимними вечерами. Когда вернемся домой и поженимся…
- Ничего не выйдет, — категорически заявила Герда. – Я вовсе не собираюсь возвращаться домой. Мне и здесь хорошо. Так что коротать долгие зимние вечера тебе придется не со мной.
- Что??? – Кай был потрясен и даже отступил на пару шагов назад. – А ты сильно изменилась… — наконец-то заметил он.

Герда усмехнулась и встала, чтобы он мог хорошенько ее рассмотреть. На ней было дивное искрящееся длинное платье. Ее волосы были уложены в замысловатую прическу и сверкали вплетенными бриллиантиками. Ее спина гордо выпрямилась, ее кожа стала гладкой, как белоснежный атлас, а глаза – холодными, как две льдинки. Их обрамляли длинные, какие-то ненатуральные ресницы – словно изморозь на них осела. Да, его любимая Герда была совсем чужой. Даже фигура другая – талия тоньше, бедра круче, да и бюст…
- Силикон, — объяснила Герда, поймав его взгляд. – Несколько небольших вливаний, где-то откачали, где-то прибавили…
- Зачем? – тупо спросил Кай.
- Теперь мой образ безупречен, — снисходительно улыбнулась Герда. – Благодаря Снежной Королеве я наконец-то достигла совершенства. Ведь я этого достойна!
- Конечно, достойна! – горячо согласился Кай. – Ты и раньше была безупречна… и теперь… Дома все просто ахнут!
- Вряд ли они смогут по достоинству оценить мои чудесные метаморфозы, — скептически покачала головой Герда. – Не тот уровень…
- Ладно, там видно будет. Давай руку, и побежали, пока нас никто не спохватился.
- Никуда я с тобой не побегу, — досадливо дернула плечом Герда. – Ты что, глухой? Я же сказала: я остаюсь здесь.
- Почему? – Кай, похоже, сегодня как-то особенно тормозил.
- Ах, какой же ты непонятливый… — вздохнула Герда. – Ну вот сам подумай… Что у меня было там? Розы, которые вянут? Пирожки, от которых толстеют? Бабушка, которая рано или поздно умрет? Подружки, мечтающие о походе в модную лавку и колечке с бирюзой? И жених, то есть ты…
- Но ты ведь все это любила? – растерянно спросил Кай.
- Ах, я была так молода и глупа! Что я имела? О чем я мечтала? Как это было мелко… Зато смотри, что у меня есть сейчас! – и Герда небрежным движением руки опрокинула шкатулку, из которой высыпались на хрустальный столик самоцветы – бледно-голубые топазы, зеленоватые аквамарины, переливающиеся всеми цветами радуги бриллианты…
- А зачем тебе все это?
- Красиво… — любуясь камнями, ответила Герда. – Пойдем, я тебе кое-что покажу! Не бойся, пойдем-пойдем!
- Я и не боюсь, — самолюбиво пробурчал Кай и двинулся за Гердой к дверям в соседний чертог.
- Вот! – торжествующе сказала она, распахивая дверь и пропуская Кая вперед.

Зал был обширный, но пустой, если не считать в неисчислимых количествах разбросанных льдинок разных цветов, форм и размеров. Кай присмотрелся – и не льдинки вовсе, опять же – драгоценные камни, ну чем еще можно увлечь девушку??? Некоторые из них были сгруппированы в кучки, другие разложены на полу в каком-то определенном порядке.
- На паззлы похоже, — заметил Кай. – Помнишь, мы собирали картинку с прудом и мельницей?
- Ну да, вроде того. Только я должна собрать не дурацкую картинку, а слово.
- Какое?
- Слово «СОВЕРШЕНСТВО». Мне осталось совсем чуть-чуть.
- И что будет, когда ты его соберешь?
- Я стану полноправной наследницей. Этот прекрасный дворец, эти ледяные статуи, эти белые кружевные наряды, эти дивные самоцветы – все перейдет мне. Я стану Снежной Королевой, представляешь?
- Круто! – теперь Кай смотрел на нее, чуть прищурившись и даже немного насмешливо. Казалось, что первоначальный шок совершенно испарился, и он уже не выглядел робким. – А хочешь, я расскажу тебе, что с тобой будет дальше?
- Ну, расскажи… — позволила Герда.
- Ты соберешь слово «СОВЕРШЕНСТВО» и получишь в наследство титул Снежной Королевы. Ты будешь менять платья и украшения. Кататься на санях и развешивать снежные гирлянды на деревьях. Разговаривать с ледяными статуями (ведь больше не с кем!) и любоваться собственными отражениями (ведь больше не кем!). Устраивать балы и принимать гостей – таких же холодных и совершенных, как ты сама. Рано или поздно тебе все это надоест, и ты заскучаешь. Тогда ты отправишься к людям за теплом, но не сможешь его взять, потому что сердце твое окончательно заледенеет. Но там, под ледяной коркой, оно будет плакать и просить любви… И тогда ты украдешь юношу – молодого, горячего, живого! Его будут звать… предположим, как меня – Кай. Ты примчишь его во дворец, ты дашь ему все, о чем он только сможет мечтать, и он будет сидеть вот в этом же зале и собирать из драгоценных льдинок слово… ну, скажем, «ВЕЧНОСТЬ».

Кай умолк, чтобы перевести дух.
- И… что дальше? – Герда, казалось, была ошеломлена той страстью, с которой он рассказывал ей сказку – так убежденно, как будто она уже давно была сложена и, более того, всем известна. Всем, кроме нее.
- А дальше обязательно – слышишь, ОБЯЗАТЕЛЬНО! – во дворце появится девчонка, глупая и безрассудная, но с горячим сердцем. Та, которой будет не все равно, потому что она хоть и несовершенна, зато умеет любить. И она растопит лед в его сердце, и он сбежит с ней к лесным разбойникам, к лапландским оленям, к чертовой бабушке – лишь бы подальше от тебя. А ты будешь метаться по дворцу в бессильной злобе, выть вместе с пургой и швыряться снежными комьями им вслед. Это будет все, что тебе останется.
- Нет! – топнула ногой Герда. – Так не будет! Она никогда не сможет дать ему то, что есть – то есть будет – у меня!
- Ха! У тебя ничего не будет, кроме твоей безупречной и безнадежной фригидности, — дерзко бросил Кай. – Эталонный образец, музейный экспонат, руками не трогать и по возможности не дышать! Вот кто ты будешь – просто необычная ледышка!
- А ты… ты… неотесанный мужлан! Ты мне просто завидуешь! – обиженно захлопала ресницами Герда.
- Было бы чему завидовать, — презрительно фыркнул Кай. – Кстати, не знаю, какое ты там слово собираешь, а только получается вовсе не «СОВЕРШЕНСТВО», я успел разглядеть. Совсем другое слово!
- Какое?
- Ну, какое слово может получиться из букв «П», «О», «А» и «Ж»?
- Да ты… Да я… Я тебя ненавижу! Я тебя уничтожу! – сообразив, задохнулась от возмущения Герда. – Как ты вообще можешь такое нести!
- Догони сначала, снежная баба! – обидно засмеялся Кай и отпрыгнул, словно нарочно дразня ее.

Рассерженная Герда, забыв о манерах и подхватив подол, бросилась за ним, на ходу швыряясь самоцветами. Кай ловко уворачивался и не давал ей приблизиться, стремительно летя от зала к залу – только двери хлопали.

Опомнилась она уже за пределами дворца – когда Кай подхватил ее на руки и ловко забросил в сани.
- Гони! – крикнул он, плюхаясь сверху, и сани с места в карьер помчались прочь от ледяных чертогов.
- Слезь с меня! Кай! Имей совесть! Я тебя побью! – сдавленно кричала Герда, пытаясь выкарабкаться из вороха теплых одеял и скинуть тяжелого Кая. Но он еще и усугубил: прервал ее крики долгим горячим поцелуем.
- Ну что, вижу, помогли мои советы? – прокаркал сверху скрипучий голос.
- Еще как! – на минутку оторвавшись от своего приятного занятия, сказал Кай. – Спасибо, Ворон! Сначала я оробел, а потом вспомнил и сделал все, как ты говорил: разозлил, потом пробежку совершить заставил – и сразу в сани. Ничего, отогрелась уже! Живее всех живых!
- Ну, погоди, я тебе еже покажу! – мстительно пообещала Герда. Она была сердитая, раскрасневшаяся, румяная и невероятно хорошенькая.
- Обязательно покажешь! Буду ждать! – ухмыльнулся довольный Кай. Лапландский олень обернулся и довольно хрюкнул.

… Вечером, поправив одеяло на любимой, которая после долгой дороги, чая с малиной и пирожков с капустой сладко спала, Кай тихонько присел рядом с кроватью, прямо на коврике. Герда и не пошевелилась. Он любовался овалом ее лица – немножко неправильным, но таким милым, ее ладошкой, уютно подсунутой под щеку, непокорными каштановыми завитками возле шеи…
- Даже если ты постареешь… и покроешься морщинками… и растолстеешь от пирожков… и больше никогда в жизни не сделаешь депилляцию… и станешь мохнатой, как пчелка!!! – я все равно буду с тобой, — шепотом пообещал Кай. – Потому что ты теплая и живая, потому что я рядом, и потому что я тебя люблю со всеми твоими недостатками и несовершенствами – такую, какой я тебя повстречал. А самоцветы… не проблема, раз надо – значит, купим. Раз уж вы, девчонки, без этого жить не можете…

Если бы он в этот миг посмотрел в окно, он увидел бы лицо Снежной Королевы, прильнувшее к стеклу. Она холодно и отстраненно, немного печально смотрела на комнатку, в которой пылал жаркий камин, и цвела чайная роза, и в старом кресле умывалась кошка. Но Кай не смотрел в окно, он смотрел на Герду. Поэтому он не видел, как по прекрасному лицу, по белой щеке скользнула сверху вниз какая-то тень — не то снежинка, не то слезинка. А потом стекло и вовсе заволокло изморозью, чтобы никто не мешал влюбленным любить.
Автор: Эльфика

Молчание -золото! Прописная истина! Всегда держись язык за зубами.

Грустная сказка 

ПРИНЦЕССА И ТРОЛЛЬ

Принцесса родилась и выросла в Ледяном Замке. Замок этот был заколдован, потому что когда-то, очень давно, здесь убили Любовь. После этого в сердцах его обитателей поселилась стужа, но они приспособились с этим жить. Оказалось, с холодным сердцем жить даже проще: если что случается, то не больно…
А Принцесса умела только любить. Она была рождена для Любви, и пришла в этот мир, чтобы растопить ледяные сердца обитателей замка. Иногда это случается! Но она была очень мала, а льда оказалось слишком много для нее. Ей не удалось…

И когда Король ушел от Королевы, та не больно-то убивалась: ее ледяное сердце чуть сжалось — а потом заледенело еще больше. В конце концов, в мире мало Любви, много Королей… А вот Принцессу это поразило в ее маленькое горячее сердечко. Она так любила папу! А он ушел… Значит, она была плохой и не понравилась ему. Разве папы уходят от хороших девочек? И не было рядом никого, кто объяснил бы ей, что она совсем, совсем ни при чем…

Да нет, обитатели Ледяного Замка ее любили. По-своему, по-холодному. Кормили, одевали и даже иногда баловали. Но сторонились. Она была слишком горяча для них, эта маленькая девочка. Им было неуютно рядом с ней. Но они даже и не виноваты: сами посудите, разве будет хорошо снеговику рядом с жарким костром?
Когда Принцесса стала подрастать, она часто слышала нелестные слова в свой адрес. Ведь она была так не похожа на свою семью! Принцесса не понимала, почему ее критикуют, и старалась быть Очень Хорошей Девочкой, но от этого ничего, ничего не менялось. И она мечтала, что когда-нибудь вырастет и выйдет замуж за Прекрасного Принца, и вот тогда она подарит ему всю свою любовь — самую чистую, самую жаркую!

Когда Принцесса подросла, многие Прекрасные Принцы на нее заглядывались и искали ее расположения. Но она почему-то вела себя странно: разговаривала учтиво, улыбалась мило, дарила им свою дружбу и благорасположение, но предпочтения не отдавала никому, словно ждала кого-то…

Она и сама не знала, почему так. А между тем, с маленькими девочками, которых бросили папы, часто так случается! Они, не отдавая себе отчета, принимают решение: добиться любви отца! И потом всю жизнь находят себе мужчин, которые так и не способны стать им опорой, ответить на их чувства, открыть свое сердце. Они так и остаются недоступными, как отец…

Но природа взяла свое, и Принцесса страстно захотела с кем-то связать свою жизнь. «Пусть, пусть в моей жизни появится мужчина, идеально подходящий для меня!», — молилась она в своей опочивальне.
Мольба ее была услышана. И однажды она встретила… Тролля. «Он!» — пронзило Принцессу — словно жалом. В ней все затрепетало, словно она уже видела его, разговаривала с ним не раз, словно знала его сто лет. Да так оно, по сути, и было: Тролль напомнил ей отца. Только у Короля сердце было ледяное, а у Тролля — каменное…
«Принцесса, опомнитесь, вы с ума сошли! — говорили ей придворные. — Разве Тролль — подходящая партия для Принцессы? Принц, король, в крайнем случае — граф или барон, но никак не Тролль!».

«Молчите, глупые, — отвечала Принцесса. — Я чувствую родство душ. Я буду любить Тролля. А каменное сердце… что ж! Я размягчу его своей Любовью!».
Бедная девочка не знала, что Любовь разбивается о каменные сердца. Впрочем, как и о ледяные… Но в глубине души она все еще верила, что надо просто постараться — и ей удастся расколдовать сердце мужчины… раз не удалось растопить застывшее сердце отца. Впрочем, это знала ее душа. А наяву она постаралась забыть Ледяной Замок и все, что ей пришлось там перенести. Теперь рядом с ней не было никого с ледяным сердцем. Теперь у нее был любимый — ее Тролль.

Тролль был как все тролли. Не красавец, но по-своему даже симпатичен. Не злодей, но с каменным сердцем. Тролли вовсе не злые — они просто живут по-другому, не так, как люди. И когда делают кому-то больно, искренне не понимают — а в чем дело?

Любовь Принцессы и Тролля была странной. Наверное, многие люди ее бы просто не поняли. Тролль часто делал такие вещи, что сердечко Принцессы сжималось, а на глазах появлялись слезы. Если поглядеть со стороны, то он просто мучил ее. А она позволяла себя мучить. Нет, разумеется, она сопротивлялась, и говорила ему о своих чувствах, и просила больше не делать этого… Но он все равно делал — не мог он по-другому, ведь он был Тролль.
Спросите, почему же Принцесса не сбегала, а предпочитала мучиться? В том-то и дело… Она ждала. Она все еще надеялась, что наступит тот день, когда ее горячая любовь пробьет каменное сердце Тролля, и тогда он превратится в Прекрасного Принца, и будут они жить долго и счастливо… Бедная Принцесса! Ее душа никак не могла смириться, что она так и не смогла добиться любви своего отца.

Она научилась многому из того, что в образование Принцесс вовсе не входит: она подумала, что если будет много знать и уметь, то станет самой лучшей для Тролля, и он наконец-то оценит ее по достоинству. Но Тролль словно бы и не замечал ее стараний, а вот критиковал часто. Почти как в Ледяном Замке, о котором она так старательно пыталась забыть.
От частых слез ее щеки стали увядать, а глаза — тускнеть. Ей все время по привычке казалось, что это она виновата, что это она делает что-то не так, что стоит еще чуть-чуть постараться — и все волшебно изменится.

И вот однажды она сидела у ручья и грустила: ее любимый Тролль опять ушел в горы и надолго пропал, как делал уже не раз. А ее вновь одолели сомнения: да любит ли он ее вообще? И что же это за любовь такая, если от нее одни терзания? И что она еще должна сделать, чтобы заслужить свое счастье?

В это самое время к ручью, опираясь на сучковатую палку, приковыляла женщина. Была она не то молодая, не то старая — не поймешь сразу. Одета просто, волосы под платок убраны, взгляд открытый, и улыбка хорошая.
- Я присяду рядом, милая девушка? — спросила она.
- Конечно, пожалуйста, — пригласила Принцесса. — Я могу вам чем-то помочь?
- Мне бы перекусить, уж три дня росинки маковой во рту не было, — пожаловалась женщина. — Есть у вас здесь какая-нибудь харчевня?
- Ничего такого здесь нет, — ответила Принцесса. — Здесь глухие места, безлюдные. Если вы мне доверитесь, я покормлю вас, я здесь неподалеку живу!
- Доверюсь! Кому же мне еще доверять, если больше никого нет? — улыбнулась женщина.
- Тогда пойдемте!
Принцесса жила небогато — не то, что в Ледяном Замке. Но душа ее была по-прежнему щедрой, а сердце — полным Любви. Она поставила на стол все, что было в доме, и от души потчевала свою гостью.
- Я вижу, у вас что-то с ногами, вы же хромаете? Может, вы разрешите мне полечить вас?
- Я просто сбила ноги в пути. Но буду благодарна тебе, если сможешь помочь.
И Принцесса сноровисто омыла ноги женщины в теплой воде, приложила подорожник, перевязала чистым полотном.
- У тебя доброе сердце, — похвалила женщина. — Наверное, ты очень счастливая!
- Если честно, не знаю… Иногда я думаю, что нет, — призналась ей Принцесса. — У меня есть крыша над головой, много разных хлопот и любимый, но почему-то это не приносит радости. Я ощущаю в себе очень много Любви, но от этого часто хочется плакать.
- Плакать от любви? — удивилась женщина. — Но почему?
- Потому что мой любимый никак не расколдовывается. Я уже что только не делала! Я стала в 10 раз лучше, нет, даже в 100 раз! А он все такой же и такой же… Он терзает мне душу, и душа покрывается ранами.
- А кто его заколдовал? — поинтересовалась женщина.
- Не знаю… Он — Тролль, и у него каменное сердце. Кто там Троллей заколдовывает?
- Никто их не заколдовывает, — удивленно сказала женщина. — Зачем их заколдовывать? У Троллей от природы каменное сердце. Так им судьбой определено… Но ведь ты — человек? Почему же ты выбрала себе в спутники Тролля?
- Понимаете, когда я увидела его, меня как громом поразило! Он показался мне таким родным! Мне кажется, будто мы созданы друг для друга. Будто мы уже были вместе… Будто я даже помню это…
- Девочка моя, да как же так? Люди и тролли — совсем разные существа! Им трудно понять друг друга. Недаром они стараются селиться подальше…
- Вот и я… От своих ушла. А к троллям не прибилась. Живу посередине — между своими сородичами и его, — вздохнула Принцесса.
- За что же ты себя так наказала? — задумчиво спросила женщина.
- Я не наказала! — горячо воскликнула Принцесса. — У меня ведь есть он! И наша Любовь!
- Твоя любовь, — мягко поправила женщина. — Не обольщайся, дорогая. Тролли не способны любить. У них же каменное сердце… Недаром твое сердечко плачет и жалуется.
- Вовсе нет! — возразила Принцесса, но женщина остановила ее.
- Не лги мне. Я многое вижу там, в глубине. В душе! Твоя душа ранена. Причем не Троллем, он всего лишь твое отражение. Погоди… Дай-ка я повнимательнее взгляну! О! Девочка, да ты из Ледяного Замка! Ведь так?
- Так, — пораженно ответила Принцесса. — А как вы узнали?
- Я вижу твою душу, — просто объяснила женщина. — Я вижу, как в тебе все еще плачет маленькая девочка, пытаясь растопить холодное сердце отца. Он был первым мужчиной, которого ты узнала, еще до рождения. Самым главным! А он отверг тебя, и ты не смогла смириться. Вот ты и хочешь попробовать еще раз! Поэтому Тролль и кажется тебе родным.
- Вы хотите сказать, что мой отец похож на Тролля?
- Каменное сердце, ледяное сердце… Какая разница? Главное, что твоя любовь остается невостребованной. И ты раз за разом натыкаешься на каменную стену. Разве не так?
- Но мне кажется, что я для этого и пришла в этот мир — чтобы подарить им свою любовь! — воскликнула девушка, и в голосе ее зазвенели слезы. — Ведь они так нуждаются в ней!
- Если бы нуждались — ты бы сейчас не плакала от бессилия, — погладила ее по голове женщина. — Та маленькая девочка, которая живет внутри тебя, все еще надеется на чудо. А его не будет!
- Я не верю, — упрямо сказала Принцесса. — Просто мне надо стать еще лучше, еще чище, и тогда…
- Что тогда? — улыбнулась ее гостья. — Разве собака может стать человеком? Или крокодил? Ты можешь их любить, да, и они будут отвечать тебе привязанностью, но они всегда останутся теми, кто они есть.
- И Тролль? — упавшим голосом спросила Принцесса.
- И Тролль. Он ведь рожден Троллем. Он вовсе не нарочно тебя мучает. Просто он такой, какой есть. Не мучь и ты его. Разреши ему остаться тем, кто он есть. Это и есть любовь — не пытаться подогнать любимого под себя.
- Во мне столько любви! — почти простонала Принцесса. — Иногда мне кажется, что я задохнусь от нее, захлебнусь в ней, так ее много.
- Это потому что твоя любовь неразделенная. Для тебя одной ее и впрямь слишком много.
- Это так… Но она есть! И куда же мне ее девать?
- Неси ее в мир! — посоветовала женщина. — Помогай людям, как ты помогла мне. Люби себя! Ты славная, и пора тебе наконец простить себя за то, что ты так и не смогла расколдовать чьи-то сердца. Пожелай им счастья — так, как они его понимают.
- А я? Что же делать мне?
- Пойдем со мной, если хочешь, — предложила женщина. — Я давно странствую по свету. Ты можешь разделить со мной путь, или часть пути. И вполне возможно, что где-нибудь на этом пути ты встретишь Прекрасного Принца. Того, кто с радостью примет твою любовь и ответит тем же.
- А вы кто? — запоздало поинтересовалась Принцесса.
- Мудрость. Меня зовут Мудрость, — сообщила женщина. — Я прихожу к тем, кто созрел. Вот и с тобой встретилась…
…Тролль пришел на третий день после того, как Принцесса захлопнула дверь и двинулась по дорогам жизни рука об руку с Мудростью. Он сразу понял, что она ушла — такое в его жизни уже бывало. Принцесса была не первой женщиной, которая его любила. Но рано или поздно все почему-то уходили. Хотя он так старался…
Он присел на крылечке и какое-то время размышлял о том, какие странные эти люди: мечутся, плачут, хотят чего-то непонятного. И называют это любовью. «Ничего, — подумал Тролль. — Я буду пробовать еще и еще. И рано или поздно все равно пойму, что же это такое — любовь». Тролль не знал, что любовь может испытать только живое, трепетное, горячее человеческое сердце.
Автор: Эльфика

УТРО ФЕИ — сказка от Эльфики

Три раза в неделю я встаю в четыре утра, чтобы к началу рабочего дня порадовать семейство свежей выпечкой. Семейство же мое состоит из пяти полноценных мужчин в возрасте от 10 до 75 лет – три сына, муж и свекр, проживающий с нами, поэтому свежая выпечка уничтожается быстро и качественно.

Итак, я встаю в четыре утра, тесто уже подошло, и я начинаю формовать булочки. Или пирожки. Или рогалики какие-нибудь, неважно что. Я завожу тесто с вечера, никаких «быстрых дрожжей», мука и масло высшего качества, все натуральное. Так меня учила мама. «Никаких суррогатов» и «у хорошей хозяйки всегда должна быть на столе СВЕЖАЯ выпечка». Све-жа-я. А вчерашняя выпечка свежей не бывает, поэтому я встаю в четыре утра.

Я делаю два противня свежей выпечки, чтобы хватило на два дня. По противню на день. Я чувствую себя преступницей, потому что завтра они будут есть вчерашнюю выпечку. Я плохая хозяйка, мама. Ты бы меня осудила, если бы была жива. Хотя я изо всех сил старалась тебя не огорчать. Я делаю все под твоим незримым оком и все еще жду похвалы. Ну хоть когда-нибудь, хоть сейчас, когда мне уже почти сорок, а старший сын успешно поступил в техникум. Но ты не похвалишь. Ты и при жизни меня не баловала, а уж сейчас — тем более. Прости меня, мама, я не оправдала твоих надежд…
Знаешь, как я стараюсь, мама? Я стремлюсь быть отличной хозяйкой, верной женой, заботливой матерью, почтительной снохой, ценным специалистом, и у меня все получается. Сейчас я допеку булочки, соберусь, надену свой с вечера отглаженный костюм и пойду на работу. Но перед этим я разбужу мужчин, накормлю их завтраком, провожу на работу, отправлю в школу, проверю, чтобы они ничего не забыли. А потом пойду на работу, да… И буду работать с 9 до 18, как я делаю пять дней в неделю. Если проводится какое-то субботнее мероприятие – тогда шесть дней. Без отгулов и доплаты. Наша директриса говорит, что у методистов рабочая неделя не нормирована, а доплачивать не предусмотрено. Ну я и молчу. Я никогда не могу для себя ничего потребовать. Я очень хороший исполнитель, мама. Хотя – что это я? Скромнее надо быть, девушка… Да и хороший ли вообще – это еще вопрос…

Вот ты знаешь, на днях мне сын сказал, искренне так, без обид: «Ох, мам, закончу техникум, пойду работать, сниму себе квартиру и буду с вами только по телефону общаться». Это он после того, как я ему запретила ехать с друзьями на дачу, на вечеринку какую-то. Но разве хорошая мать допустит несовершеннолетнего сына туда, где сплошные соблазны? Явно там будут девочки, и вино, не дай бог, и наркотики, а ему всего семнадцать! Я ему и сказала: «Вот когда будешь самостоятельный, тогда и вечеринки тебе, а пока – нет, нет и нет». Ну скажи, мама, разве я неправильно поступила? А он мне такое вот в ответ…

А вообще-то иногда я чувствую себя форменной Золушкой, которая должна все успевать, делать «на пять с плюсом» и при этом не сметь жаловаться. А так хочется все бросить – и на бал! Эх, и где же моя Крестная Фея?
- А вот тут! – послышалось с полки над вытяжкой. Я подняла голову – а там фея сидит, маленькая такая, в платьице-колокольчике, с тонкими ножками и прозрачными крылышками.
- Вот к чему приводит хронический недосып, — с упреком сказала ей я. – Феи уже мерещатся…
- Ничего я и не мерещусь, — обиделась она. – Я – твоя Кухонная Фея, я тут всегда сижу.
- Что-то я тебя раньше тут не видела, — возразила я. – Хотя на кухне полжизни провожу.
- Потому и не видела, что я не проявлялась. А не проявлялась потому что ты не звала. А про полжизни на кухне… Кто тебя заставляет-то?
- Как – «кто»? – удивилась я. – Жизнь и заставляет! Попробуй-ка такую ораву накормить! У мужа – гастрит, ему диетпитание нужно. Детей тоже повкуснее накормить хочется. У папы зубы плохие, ему – протертое и разваренное. Да еще эта выпечка трижды в неделю, будь она неладна!
- С такими «добрыми» пожеланиями в твоих булочках не только гастрит поселится, тут и до язвы недалеко, — заметила Кухонная Фея. – Ты зачем их печешь, если не хочется?
- Так мало ли чего мне не хочется? – снова удивилась я. – Есть такое слово – «надо»!
- Кому надо? – поинтересовалась Фея.
- Всем! – твердо сказала я. – В первую очередь – мне, потому что я – женщина, и на мне весь дом держится.
- Ой, ой, ой! – засмеялась Фея. – Весь дом на ней держится, во самомнение! Смотри, чтобы не раздавило!
- Не раздавит, — сердито сказала я. – Что ты тут насмехаешься, лучше бы за меня булочек напекла!
- А вот не буду, — нахально отказалась Фея и демонстративно сложила ручки на груди. – Не фейское это дело – булочки печь.
- А какое – фейское? – спросила я, поспешно возвращаясь к булочкам.
- Творить волшебство и радость, — сообщила она.
- Так сотвори же! Для меня, например.
- Да легко! А чего ты хочешь?
- На бал, — не задумываясь, брякнула я.
- Ой ли?
- Ну, не совсем на бал, — подумав, поправилась я. – Бал – не главное. Я хочу превратиться из Золушки в Принцессу.
- Домработницу найми, — хладнокровно посоветовала Фея.
- А еще волшебница! – ахнула я. – Да как ты можешь мне такое советовать? При живой хозяйке – и домработницу?
- Почему нет? – пожала хрупкими плечиками она. – А как ты намерена совмещать должности Принцессы и Золушки? В бальном платье и хрустальных туфельках будешь с половой тряпкой по углам ползать? Или во дворец пойдешь в своей рабочей одежде и с веником на всякий случай?
Я задумалась. Действительно, как-то не совмещалось…
- Но в сказке же Принц женился на Золушке? – неуверенно припомнила я.
- Ну так он ее не в горничные взял, а в жены! – подсказала Фея. – Стало быть, придется ей переодеться, выучить придворный этикет и вести совсем другую жизнь. Иначе так и останется на всю жизнь прислугой.

Я засунула булочки в духовку и уселась напротив феи. Мама, мамочка, что бы ты сказала, узнав, что твоя взрослая здравомыслящая дочь по ночам ведет неспешные беседы со сказочными персонажами? Точно, не одобрила бы!
- А кстати, долго ты еще намерена маме доказывать, что ты «хорошая дочь»? – немедленно спросила Фея. – У тебя же в голове из пяти мыслей четыре ожидают маминой оценки?
- Откуда ты знаешь? – смутилась я. – Мысли, что ли, читать умеешь?
- Ну разумеется! Я же Фея.
- Нескромно в чужие мысли лазить, — забеспокоилась я. – Мало ли у меня там что?
- Не беспокойся, все у тебя там стерильно и… скучно. Ты уж прости. Золушка хоть пела во время работы…
- Не могу я петь, когда дома все спят! – сердито ответила я. – И вообще, могу я хоть в утренние часы побыть в тишине?
- Можешь, — покладисто разрешила Фея. – Ты все можешь… Например, лечь в час, встать в четыре, и сразу за работу, которую вчера не доделала. Утро феи, одним словом!
- Да не знаю я, каким оно бывает, утро феи! – вздохнула я. – Вот каким бывает утро Золушки – это я тебе в подробностях расскажу. А про фей у меня информации нет. Может, поведаешь?
- Охотно, — кивнула она. – Итак, утро феи… Когда я просыпаюсь, я не сразу открываю глаза, а вспоминаю, что мне снилось. Если сон хороший – то еще раз удовольствие получаю. А если плохой – я его в хороший переделываю.
- А разве феям тоже снятся плохие сны? – заинтересовалась я.
- Конечно! А что, феи не люди, что ли? Только, в отличие от людей, мы не позволяем снам портить наше настроение!
- А если вообще ничего не снилось – только упала, и уже будильник звонит?
- Тогда я придумываю себе хороший сон! – мечтательно проговорила она. – Это как зарядка на день, понимаешь? Какой сон – такой и день! Так что утро – это время, когда можно придумать себе хороший день, во всех его подробностях!
- Ну ладно, а дальше?
- Теперь мне нужно призвать Вдохновение! Это просто: несколько глубоких вдохов-выдохов, и оно уже тут как тут! На выдохе отпускаю все ненужное и отработанное, на вдохе принимаю все нужное и свежее.
- Ух ты! Вот это надо бы попробовать. Вдохновение мне бы не помешало…
- Но это еще не все. Дальше я встряхиваю ручки, ножки, крылышки – это чтобы прогнать остатки сна и прийти в тонус. Две минуты интенсивных встряхиваний – и я готова к счастливому дню! Потом у меня водные процедуры. Я умываюсь исключительно росой! И тебе советую!
- Где ж я тебе в городской квартире росу-то найду? – горестно вздохнула я.
- В холодильнике! Замороженная вода по своим свойствам почти не уступает росе!
- Ага, понятно, — кивнула я. – Ну, воду-то заморозить недолго.
- И еще ее надо зарядить! Феи на нее всякие полезные наговоры делают. Например: «Вода-водица, милая сестрица, наливаю с любовью, заряжаю здоровьем».
- Здорово! – восхитилась я. – Сама придумала?
- А кто же мне еще придумает? Дарю, пользуйся! Хотя ты тоже можешь придумать заговоры, какие нравятся.
- Ну-ну, а потом?
- Умылись, значит, росой – полюбовались на свое отражение! Похвалили себя, по головке погладили, приятных слов наговорили…
- Что, вот так вот – сама себе?
- Ну да! А чего ждать, пока другие соберутся? Знаешь, как приятно, когда еще раннее утро, а ты уже вся в комплиментах?
- Даже не представляю, — призналась я. – Сама себе я ничего такого не говорю, а близкие что-то не торопятся. Они меня вообще по утрам как-то не замечают…
- Это потому что ты Золушка, — тут же объяснила она. – Была бы феей или там принцессой – сразу бы заметили.
- Ага, хорошо тебе говорить, — вздохнула я. – А мне с утра надо завтрак всем приготовить, накормить, собрать, проводить…
- Ах, бедная Золушка! И переодеться ей некогда! – всплеснула ручками она. – Да ты все свое время забила работой на других! А у тебя парни, между прочим, не маленькие! Могли бы уже по очереди завтрак готовить. Их пятеро – значит, каждый раз в неделю дежурит по кухне, а ты – только по выходным!
- Сказочная жизнь, — невольно усмехнулась я. – Фантастика!
- Ну так на то я и фея, чтобы все по-сказочному. Кстати, кончай ты с этой выпечкой! Мужа пожалей!
- В смысле? – опешила я.
- В смысле что гастрит у него как раз от твоих горячих булочек! Нельзя их в таком количестве и так часто поглощать! Это тебе не только любая фея скажет, но и любой диетолог!
- Но они же привыкли три раза в неделю…
- … и для них твои булочки превратились из праздника в рутину! – не дала мне закончить она. – А булочки должны быть праздником! Раз в месяц – это то, что надо!

Я представила себе такое «фейское» утро – без булочек, без готовки, без спешки, и тут же перед глазами возник суровый образ мамы, которая неодобрительно качала головой.
- Нет, то, что ты предлагаешь, это невозможно, — испугалась я. – Меня просто не поймут!
- Ну, тогда считай, что твоя карета уже превратилась в тыкву. На веки вечные! – пригрозила Фея. – Марш на кухню, и никакого тебе бала!
- Нет, нет! – торопливо замотала головой я. – Я хочу на бал, но…
- Золушку не пускала на бал мачеха, — проговорила Фея. – А кто не пускает на Бал Жизни тебя?
- Не знаю… Наверное, это я сама себя не пускаю. Я все время думаю: «Мама не одобрила бы!» — и принимаюсь за работу.
- Да ты сама себе мачеха! – ахнула Фея. – Что, у тебя была такая строгая мама?
- Да не то чтобы строгая… Просто вечно загруженная и озабоченная. Она нас с братом одна поднимала, когда папа нас бросил. Все время работала, ей не до нежностей было. Я тогда очень ее жалела и старалась не огорчать. Училась на «отлично» и по дому все делала, чтобы ее хоть немного разгрузить.
- У тебя доброе сердце, милая моя Золушка, — серьезно сказала Фея. – Но подумай сама: разве твоя мамочка желала тебе такой же тяжелой жизни? Она и трудилась, не покладая рук, чтобы ее дети были счастливы!
- Я об этом не думала, — созналась я. – Хотя мне кажется, что ты права!
- Ну так порадуй мамочку – стань счастливой, причем за двоих! За себя и за нее! По-моему, любой маме будет радостнее видеть дочь-принцессу, чем дочь-кухарку!
- А ты? Ты ведь тоже – Кухонная Фея?
- Потому что ты на кухне просто-таки живешь! А я, твоя Фея, должна быть рядом с тобой. Станешь Принцессой – буду Придворной Феей! Ну что, будем творить волшебство, или как? Кстати, булочки пора вынимать, я с трудом спасаю их от пригорания!
- Ой! – спохватилась я. – Я про них совсем забыла! Заболталась…

… Знаете, как я теперь провожу утро? Я просыпаюсь, но вставать не тороплюсь. Нежусь, вспоминаю свои сны и, если надо, переделываю их по своему вкусу. Я слышу, как на кухне льется вода, лязгают ложки, хлопает холодильник – это Дежурный Кормилец готовит завтрак. «Дежурный Кормилец» — это мой младшенький такую должность придумал, нам всем очень нравится! С кухни уже тянет вкусными запахами. А я еще лежу – ведь сейчас самое время придумать себе новый день! Потом я встаю и целых пять минут интенсивно встряхиваю все части тела. Попутно я заряжаюсь Вдохновением – на выдохе отпускаю, на вдохе – принимаю. Через пять минут я уже бодра, весела и вдохновенна. Я лечу на кухню, чтобы достать из холодильника несколько кубиков замороженной воды для умывания.
- Мам, какая ты красивая, прям сияешь вся! – говорит мне мой Дежурный Кормилец.
- А то! – отвечаю я. – Сон хороший приснился!

Ну, не столько приснился, сколько придумался, но я же сама себе фея, я теперь сама творю свою реальность. И когда просыпаюсь, и когда умываюсь, и когда дежурю по кухне – все делаю по-волшебному! У меня ведь есть собственная Придворная Фея, и она охотно делится со мной всякими волшебными премудростями.

Кстати, сына я тогда на вечеринку отпустила. Решила, что он уже взрослый и вполне разумный парень, а быть для него Злой Мачехой я больше не хочу! Пусть едет на свой Бал, и будь что будет. И знаете, ничего страшного не произошло! Съездил, вернулся, остался доволен, все живы и здоровы. Это потому что я предварительно потрудилась на славу – придумала ему Охранную Грамоту. Он об этом, конечно, ничего не знал, но метод-то сработал!

А я тем временем навожу красоту. Водичку для умывания я делаю не только заряженной, но еще и со всякими травками – шалфей, ромашка, чабрец… После умывания такой водицей у меня щечки – персик, ручки – бархат! Смотрю в зеркало – так и хочется себе что-нибудь приятное сказать. Я, конечно, в этом себе не отказываю, но в комплиментах у меня недостатка нет: мои мужчины не дают мне забыть о том, что я красива, желанна и любима.

Домашние дела мы распределили, и у меня оказалась куча свободного времени, которое я трачу на себя и на общение с моими любимыми. Прошу заметить – не на заботу, не на обслуживание, а именно на общение! Оказывается, я столько интересного пропустила, застряв у себя на кухне!!! Я и мужчин-то моих знала как-то однобоко, с точки зрения «кто что предпочитает». Вот оно, мышление горничной-кухарки! А с ними, между прочим, очень интересно поговорить на разные темы, и как я раньше не догадывалась?

А рабочий день у меня теперь очень даже нормированный. Я изучила трудовой кодекс, коллективный договор и теперь в общении с директрисой чувствую себя более чем уверенно, и мне кажется, что сама работа ко мне стала относиться гораздо уважительнее.
Думаете, все получилось легко и просто? Как бы не так! Пришлось преодолеть сопротивление близких, а особенно – свое. Ведь я за столько лет приучила их воспринимать меня Золушкой, а тут – Принцесса,  даже не Принцесса – Фея! Конечно, им нужно было привыкнуть, но я дала им это время. Зато теперь они меня замечают, и, по-моему, их это очень вдохновляет! А уж когда раз в месяц я устраиваю Праздник Свежих Булочек, тут я вообще становлюсь королевой, а они – моими благодарными подданными. И мне устраивать такие праздники тоже в радость, потому что не по обязанности, а от души!

Да, я поехала на бал – на Бал Жизни! И я никогда не позволю своей карете снова превратиться в тыкву. Для этого у меня есть утренние минутки, которые я трачу на доброе волшебство. Я придумываю себе новый день, и каждый из них еще счастливее предыдущего. «Мама, — говорю я, — посмотри, какая я счастливая! Ты ведь этого хотела?». И сама себе отвечаю: «Конечно! Просто она не могла выразить это словами!».

Теперь вы знаете, как проходит Утро Феи, и, если хотите, можете попробовать его повторить. Я все время думаю, как будет здорово, если по утрам на земле будут просыпаться сотни, тысячи Добрых Фей! Тогда весь мир наполнится чудесами и волшебством. И не сомневайтесь: ваша мама одобрила бы!
Автор: Эльфика