ВЕЧЕР В ИЗУМРУДНЫХ ТОНАХ — сказка от Эльфики

Изумрудный Дракон появился в моей жизни  так же волшебно, как многие другие вещи.

Только что я сидела одна, забравшись с ногами в кресло, потушив свет и слушая Музыку Дождя. Мама вошла, тихонько постояла у двери и вышла, так и не сказав ни слова. Но я ясно «услышала» ее эмоции: нежность, любовь и тревогу за меня. «Господи, ну как же она будет жить в этом мире! Она такая хрупкая, а он такой безжалостный…», — вот как это переводилось с языка эмоций.

Я умею ощущать такие вещи. Всегда умела. Я чувствую людей – и поэтому люблю побыть в одиночестве. Большинство людей, сами того не подозревая, переполнены эмоциями темных и грязных  цветов. Злоба, и ненависть – черные, тоска – грязно-зеленая, обиды – разные оттенки серого, гнев и ярость – черно-багровые, стыд – грязно-желтый. Ну и так далее.

А я люблю малиновую радость, золотистую любовь, изумрудно-зеленую безмятежность, розовую нежность – в общем, чистые и светлые тона. Но такие цвета  в городе можно встретить  редко. Больше все-таки темных или смешанных. Я, конечно, никого не осуждаю – я уже знаю, что мало кто вообще видит эмоции в цвете, но время от времени ухожу в свою «раковинку» — чтобы отдохнуть от какофонии цветов.

Вот мама у меня вообще-то розово-золотистая, но вся ее сущность заляпана пятнами тускло-синей тревоги. Мама тревожится за меня. Она говорит, что я слишком выделяюсь из толпы, что социум не терпит «белых ворон», что надо играть по установленным правилам, что мне трудно будет найти свое место в жизни, что я  как бы не от мира сего… А еще мама говорит, что у меня «больное воображение», которое когда-нибудь меня погубит.

Наверное, мама права. С определенной точки зрения. Но у меня есть своя. Образ белой вороны мне даже приятен – люблю белый цвет равновесия и чистоты, а ворона – птица умная. Свое место в жизни мне искать не надо – я и так на нем нахожусь. Играть по установленным кем-то там правилам я умею, но не хочу – лучше установлю свои, более подходящие для меня. А как не выделяться из толпы, я вообще не понимаю. Каждый выделяется, каждый уникален, каждый не похож на других. И с воображением: я точно знаю, что оно не может быть больным, просто если воображение настроено на негатив… Но мое воображение здоровое, и я его люблю.
В общем, я не разделяю маминых тревог, но стараюсь ее беречь. Одно плохо: я не могу откровенно рассказывать ей о своих мыслях, чувствах и маленьких открытиях. А то она будет тревожиться еще больше, и станет совсем не видно ее розово-золотистой сущности.

В общем, если бы у меня был друг… Такой, не просто приятель – а Друг! С которым можно было бы  говорить бы на одном языке…
- Привет, Принцесса! – отчетливо раздалось совсем рядом.
Я удивилась и уставилась в ту сторону, откуда шел голос. Ничего такого там не было – письменный стол, на нем выключенный комп, какая-то мелочь, кактус и ключи. Все! Некому там было голос подавать.
- Ориентируйся на цвет, — посоветовал все тот же голос.
Я сориентировалась и увидела, что брелок на ключах пульсирует мягким зеленым светом.
- Позови меня, и я предстану, — предложил голос.
- Пожалуйста, приходи! – включилась в игру я. – Я всегда рада гостям.

Изумрудное сияние усилилось, распространилось и расширилось, и уж через секунду на краю моего письменного стола сидело совершенно непостижимое существо – бугристое, пупырчатое, округлое и напоминающее цветом и фактурой свежий огурчик причудливо-неправильной формы. Существо потрясло головой, чихнуло и открыло глаза. Ого! У «огурчика» были огромные оранжевые глаза, очень симпатичные.
- Прошу прощения, Принцесса, я постоянно чихаю при расширении, — извинился «огурчик» и виновато поморгал своими невероятными глазами. Он мне определенно нравился.
- Значит, я для тебя Принцесса, — констатировала я. – А ты для меня кто?
- Ах, конечно же! Разреши мне представиться: я – Дракон, и меня зовут Сет, — и «огурчик» приложил к округлому брюшку невесть откуда высунувшуюся лапку. – Можно, я спрыгну? Неудобно тут, на краю…
- Да на здоровье, — разрешила я, продолжая пялиться на странного дракончика-огурчика.

В принципе, чудеса в моей жизни скорее норма, чем исключение. Уж такие правила я для себя установила в части чудес. Так что особенно сильно шокирована я не была. Но драконы ко мне еще никогда не приходили, это было что-то новенькое.

Тем временем Сет спрыгнул со стола и заковылял к креслу. И я увидела, что он, пожалуй, и вправду дракон! На спине обнаружился аккуратный гребень, сзади волочился довольно мощный хвост, а по бокам, по-моему, были сложены плотно прижатые к туловищу крылья – из-за них он и был такой…огурцеобразный. Но цвет, цвет! Он был и снаружи, и изнутри невероятно чистого переливчатого перламутрово-зеленого цвета, и такого оттенка я еще нигде, ни у кого, никогда не видела. И кое-где в нем вспыхивали и тут же гасли золотые искорки. В общем, просто глаз не оторвать!
- Ну вот, устроился, — удовлетворенно сообщил дракончик, расположившись в кресле. Хвост он сообразил свесить через мягкий подлокотник.
- Ну-с, и откуда ты взялся? Надеюсь, ты не плод моего воображения? – задала я вопрос, который меня очень занимал на текущий момент.
- Нет, я не плод, — заулыбался дракон. – Я – твой личный дракон. Зовут Сет. Лет мне… э… слушай, я плохо могу пересчитывать на земное летоисчисление… В общем, много!
- На земное?… – ухватила мысль я. – Так ты не с Земли?
- Конечно! – удивился дракон. – Где это на Земле водятся такие же?
- Может, на острове Комодо? – поддразнила его я. – Или в непроходимых джунглях Амазонки?
- Да нет, что ты,  это совсем другой вид! Хотя, в принципе, определенное сходство есть, — сознался дракон. – Но там, откуда мы с тобой прибыли, подобных мне много.
- Мы с тобой? – удивилась я. – А, собственно, откуда мы прибыли?
- С Изумрудной Звезды, разумеется, — проинформировал меня дракончик. – Разве ты не помнишь?
- Не то чтобы не помню, — медленно проговорила я. – Просто я думала…
- Что это твои фантазии? – догадался дракон.
- Ну да, — призналась я. – Я много чего помню такого, чего нет в этом мире. Мне мама всегда говорит, что у меня чересчур развита фантазия.
- Что такое «чересчур»? – не понял дракончик. – В отношении фантазии не бывает «чересчур»! Вот «недочур» — сплошь и рядом!
- Ну, здорово! – обрадовалась я. – Стало быть, мы с тобой – с другой планеты?  Я так и знала! А где же ты тогда был раньше? Почему не проявлялся?
- Я проявлялся, — сказал Сет. – Сколько у тебя в компе картинок с драконами? Кто в первом классе на Новый год костюм дракона себе смастерил? В конце концов, какой брелок у тебя на ключах?
- Маленький зелененький дракончик! – сообразила я.
- Ну вот, а говоришь, не проявлялся… Просто ждал, когда ты созреешь, чтобы вот так, в открытую, — прийти, посидеть, поговорить.
- Слушай, правда, а почему я так люблю драконов? – с энтузиазмом спросила я. Во мне уже проснулось мое знаменитое и так пугающее маму «больное воображение».
- Каждой Принцессе положен личный Дракон, и в глубине души ты об этом всегда знала. Вот почему. Я – твой личный Дракон.
- Ну ничего себе! – восхитилась я. – А…
- Подожди! – остановил меня дракончик. – Дай послушать музыку! Ты слышишь, какую удивительную мелодию напевает дождь?
- Ты умеешь слушать Музыку Дождя? – изумилась я. Впрочем, чему тут было изумляться? Раз уж мы с одной планеты…
- Разумеется, — подтвердил дракон. – Все, что умеешь слышать ты, умею и я.
- Какое счастье, — с чувством сказала я. – Знаешь, я давно поняла, чего мне так не хватает:  человека, с которым можно слушать Музыку Дождя, и наблюдать Танец Листвы, и разговаривать со звездами… Здесь, на Земле, это практически никто не умеет.
- А вот и нет! – радостно сообщил дракон. – Ошибаешься! Разумеется, наших на Земле не так уж много, но они есть – я тебя уверяю! И мы их обязательно найдем.
- А как мы узнаем, что они с Изумрудной планеты? – сразу озаботилась я.
- Очень просто! – развеселился дракон. – Ты знаешь, какого цвета ты со стороны?
- Нет, конечно! Я же себя со стороны не видела. А зеркала цвета почему-то не отражают. Странно, правда? Так какого же я цвета?
- Такого же, как и я! И все наши – такие же! – сообщил дракончик. – Это потому, что внутри мы никогда не теряем связь с нашей Изумрудной планетой. И поэтому нас так тянут звезды.
- Я тоже люблю смотреть на звезды, — призналась я. – Особенно хорошо, когда залезешь на крышу – так ближе.
- Так, может, на крышу? – предложил дракончик.
- Ночь на дворе, а чердак замыкается, и потом, небо затянуто тучами, — загрустила я. Вообще-то идея мне понравилась.
- Да ты что, какие проблемы, Принцесса? – весело спросил дракон. – Теперь же у тебя есть я! Твой личный дракон! Открывай окно и садись мне на спину.

Я распахнула окно. Дождь выдавал тихое стаккато, в котором чувствовались скрытый восторг и радостное предвкушение. Мой Изумрудный Дракон Сет забрался на подоконник, а я пристроилась на мягкий гребень (кстати, удобно, как в седле!) и уцепилась сзади за его шею. Дракон прыгнул – и с тихим треском расправились огромные, перламутрово-зеленые, полупрозрачные, невесомые крылья. Он сразу взмыл вверх, и перед нами открылась панорама ночного города, а выше – облака, которые мы пробили, как истребитель, а еще выше – звезды. Они казались таким близкими, что рукой подать, и одна из них была моей. Нет, нашей!
- Ты расскажешь мне про нашу родную планету? – прокричала  я своему Изумрудному Дракону.

Он не ответил, только покивал головой, и выдал какую-то сложную и замысловатую фигуру пилотажа, от которой захватило дух. Теперь внизу не было облаков, и я увидела землю, и огни городов, и ниточки дорог, а главное – я увидела разбросанные в разных местах Земли точки перламутрово-зеленого цвета. «Наши! Теперь мы обязательно с ними встретимся!» — с восторгом подумала я. Они мерцали и пульсировали, словно подавали нам сигнал, и теперь звезды были и сверху, и снизу, а в бесконечном воздушном пространстве парили еще две изумрудные звездочки – я, Принцесса, и мой личный Изумрудный Дракон Сет.
Автор: Эльфика

СЕМЬ ИСТОРИЙ О МЕЧТАХ от Эльфики

История первая.

Один человек совсем не умел мечтать. Он считал мечты вредной ерундой и предпочитал синицу в руках журавлю в небе.
Когда Мечты робко стучались в его окно, он сердито отмахивался от них и только что не говорил «кыш!», так его раздражало это порхание и мельтешение. Надо было жить, работать и быть полезным членом общества, заботиться о хлебе насущном, и некогда было отвлекаться на всякую эфемерную чепуху.
Человек жил «как все», работал «как все», состарился «как все», и вот пришел час его Ухода. Он лежал на постели, и к его смертному одру слетелись Мечты.
- Почему я прожил такую долгую и, в общем-то, скучную жизнь? – спросил Человек. – Почему в ней было много трудностей, но мало радости?
- Потому что ты ходил по земле и никогда не поднимал глаза к небу. Потому что ты сузил большой мир до пределов своего узенького мирка. Потому что за жизненными трудностями ты не разглядел своих возможностей. Потому что ты никогда не мечтал…

История вторая

Бродила по белу свету Безумная Мечта. Она была настолько безумна, что никто не хотел с ней связываться. Она была ни на что не похожа, ни с чем не сравнима, ее трудно было даже словами описать…
- Глупец, ты растратишь свою жизнь в погоне за этой Безумной Мечтой, — говорили ему.
- Этого не может быть, потому что не может быть никогда, — вразумляли другие.
- Ты мог бы заняться делом и принести много пользы себе и людям, — утверждали третьи.
Но он был глух к чужим увещеваниям – его влекла Безумная Мечта, и он целенаправленно и неутомимо шел к ней.
- Безумец… — махнули на него рукой родные и близкие. – Ничего у тебя не получится. Простая логика подсказывает, что это невозможно.
Но он не верил им, он верил в свою Безумную Мечту.
Так был изобретен телевизор – невероятное устройство, передающее живое изображение и звук с помощью радиосигналов.

История третья

Жил-был на свете Мечтатель. У него было хорошее воображение, и он очень любил мечтать. Он собирал вокруг себя самые разные Мечты  и фантазировал, как они сбудутся. Это было прекрасно, нереально, феерически!
Из-за своего увлечения Мечтами он любил уединение и часто пропускал какие-то важные события в своей жизни, не замечал возможностей, не ценил дружбы… Зато Мечты его становились все более красочными  и разнообразными, и Мечтатель раз за разом погружался в них с головой.
Так он и не заметил, как пришла старость. И вот однажды он опомнился, оглянулся по сторонам, а там… Оказывается, за это время его друзья и знакомые меняли работу, строили дома, рожали детей, путешествовали по миру и делали еще много чего, а он… Все это как-то мимо прошло, оставшись лишь мечтами.
- Мечты! Что такое? Ведь я так любил вас, больше, чем кто-то другой! Почему же вы так и не сбылись???
- А ты ни разу не приложил усилий, чтобы перевести нас  в реальность, — ответили Мечты. – Мы – всего лишь красивые картинки, если не подкреплены действием.

История четвертая

Юная, свежая, светлая Мечта пришла к человеку и попросила:
- Воплоти меня в жизнь, пожалуйста!
- Еще не время, — ответил человек, — я слишком молод для такой Мечты.
Через какое-то время Мечта вновь обратилась к нему:
- Теперь ты взрослый, воплоти меня, пожалуйста!
- Еще не время, — покачал головой человек, — надо сначала крепко встать на ноги.
- Ну что, пора? – поторопила его Мечта, когда он уже крепко стоял на ногах.
- Еще не время, — сказал человек, — надо детишек поднять, а уж потом…
- Может, сейчас? – спросила его Мечта на свадьбе его младшей дочери.
- Нет, нет, еще не время, — покачал головой человек. – Столько хлопот, дети, внуки, давай потом?
- Хорошо, потом, — вздохнула Мечта.
И вот человек вышел на пенсию и через какое-то время вспомнил о Мечте.
- Эй, Мечта, ты где? По-моему, пришла пора!
- Уже не время, — вздохнула старая, поблекшая, одряхлевшая и почти растаявшая Мечта. – Уже не время…

История пятая

Жили-были Человек и Мечта.
Она была чудесной, волшебной, неземной! Он думал о ней днем и ночью. Он страстно хотел ее. Он представлял во всех подробностях, как произойдет их первая встреча и что будет потом.  Но он страшно боялся, что у него ничего не получится. Часто он думал, что недостоин ее.  И еще он побаивался тех изменений в жизни, которые неизбежно случается, если Мечта станет зримой. А иной раз даже обвинял ее в том, что она – беспочвенная и ветреная. Не вслух, конечно — про себя. Ведь он все еще сомневался, а Мечта ждала…
Шли годы, а он так и не решился связать с ней свою жизнь. А потом она умерла. Мечты тоже умирают, знаете ли.
Он похоронил свою Мечту и остаток жизни провел, оплакивая ее безвременную кончину и свое безнадежное одиночество.
- Как жаль, что ты так и не сбылась, — вздыхал он, вспоминая свою Прекрасную Мечту.
- Как жаль, что ты так и не попробовал, — шепнула Несбывшаяся Мечта.

История шестая

У одного человека была Несбыточная Мечта.  Такая Несбыточная, что все только пальцем у виска крутили:
- Ты чего, совсем уже «того»? Нашел, о чем мечтать! Это же невозможно! Несбыточная твоя мечта, несбыточная!
- Зато красивая! – любовался Мечтой человек. – Дерзкая!  Смелая! Мне нравится!
- Но ты же никогда не воплотишь ее в жизнь! – говорили ему.
- Я буду к ней стремиться! – отвечал человек.
И он действительно стремился! Он делал все, чтобы приблизить свою Мечту, а поскольку не знал в точности, что именно может ее приблизить, то пробовал разное. Так он незаметно стал разносторонней личностью.
Он был уже глубоким стариком, а Мечта так и оставалась Далекой Мечтой. Но он ни о чем не жалел: в погоне за Мечтой он прожил яркую и насыщенную жизнь, многое преодолел, многого добился, и ему было о чем вспомнить!  Он оставил после себя записи, документы, чертежи и вычисления – все, что он делал для своей заветной Мечты.
- Вот чудак, убил жизнь на Несбыточную Мечту, — шептались на его похоронах «доброжелатели». – Чего ради?
А Мечта, в которую он так верил и питал и верой, и делами, тем временем набрала вес, плотность и крылья. И через какое-то время уже другие люди сумели расшифровать его записи, понять вычисления, разобраться в чертежах и построить по ним аппараты. Так люди  полетели к звездам.

История седьмая
         
Жила-была женщина, которая очень любила мечтать.  Она мечтала везде и всегда: когда ехала в трамвае и когда готовила ужин, когда нежилась в ванне и когда стояла в очередях. Она мечтала о том, чтобы Мир стал чище, светлее, добрее, и чтобы в нем все относились друг к другу бережно и не делали другим больно.
- Мне нравится твоя Мечта, — шепнул ей Мир. – Я тоже мечтаю стать именно таким!  Ты мне поможешь в этом?
- С удовольствием, — сказала она, — но я не знаю, как! Ведь многие уверены, что такой Мир может быть только в сказках.
- Расскажи им эти сказки, — попросил Мир. – Может быть, им понравится, и они тоже захотят сделать меня сказочным?
- Хорошо, — ответила женщина и стала писать сказки.
Прошло время, и действительно – многие люди прочитали ее сказки и тоже захотели сделать мир чище, светлее, добрее. Ей стали заказывать сказки на разные темы, и однажды один журнал попросил ее написать что-нибудь о Мечтах.
Сказочница с энтузиазмом взялась за дело – истории слетались к ней сами собой, как бабочки на ладошку. Работа шла легко, ведь она любила и умела мечтать, и ей было что рассказать о Мечтах. И тут…
Тут ее посетила новая Мечта, которой раньше не наблюдалось. Вдруг ей очень захотелось создать Блокнот-Мотиватор – книгу, которая поможет людям преодолеть Страхи, смести  все преграды и найти путь к своей Мечте.
- Я назову его «100 шагов к Мечте», — решила женщина.
- Прекрасно! – одобрил Мир. – Мне очень нужны Мечтатели! Ведь если меня видят прекрасным, мне ничего не остается, как отражать эти представления!
***
…Этой женщиной-сказочницей была я. А Блокнот-Мотиватор – это моя очередная Мечта. И она, собственно, уже сбылась!  Думаю, в сентябре вы уже сможете увидеть его в магазинах.  Вы узнаете его по названию «100 шагов к Мечте». ПОМЕЧТАЕМ ВМЕСТЕ? J
Ваша Эльфика

ВОЗВРАЩЕНИЕ — сказка от Эльфики

Путник шел по извилистой тропе, вьющейся средь зеленой равнины. Посох, котомка, плащ и крепкие горные ботинки – вот были его единственные товарищи в этом долгом путешествии.
Он шел не оглядываясь, хотя за спиной осталась горная гряда, которую он только что пересек. Там тропа была не только узкой, но и опасной  – справа отвесная гора, слева пропасть. Но он прошел и не разбился, и вышел в долину – тогда к чему тратить силы на воспоминания?
У ручья он присел отдохнуть и напиться воды.
- Здравствуй, ручей, — сказал он перед тем, как зачерпнуть воды. Путник так долго шел один, что научился находить собеседника во всем – в камне, в дереве, в луговом кузнечике, в пролетающем облачке, в легком ветерке…
- Здравствуй, Путник! – прожурчал ему ручей. – Прими мою Любовь!
- Благодарю, — ответил Путник и наклонился к воде.
В ручье отразилось его лицо – загорелое, продубленное солнцем и ветрами, с выражением спокойной сосредоточенности. Такие лица бывают у людей, которые осознанно и неутомимо стремятся к какой-то важной цели. Путник улыбнулся отражению и стал пить. Вода была холодной и вкусной, и ее было вдоволь.
- Спасибо, ручей! – поблагодарил Путник, утолив жажду. – Света и Любви!
- А ты мудрый, — заискрился улыбкой ручей. – Далеко ли держишь путь?
- Далеко. Домой, — ответил Путник. – Домой…
Он вскинул на плечо котомку, на прощание махнул рукой ручью и отправился дальше. Но вскоре он ощутил, что котомка потяжелела и стала тянуть плечи.
- Это снова ты? – спросил он, уже зная ответ. – Я же тебе сказал, что расстался с тобой навеки.
- Возьми меня с собой, — попросила она. – За много лет мы сжились, сроднились.
- Нет, Обида. Не сроднились. Я – сам по себе, ты – сама по себе. Я больше не буду носить тебя за пазухой. Я не могу вернуться домой с обидой, не хочу. Спрыгивай с котомки.
- Может, передумаешь? – спросила Обида.
- Ни за что. Слишком много мне пришлось выстрадать, чтобы принять это решение. Я всех простил. И себя тоже. Я отпустил тебя, обида, и ты меня отпусти.
Обида с тяжким стоном спрыгнула, отпустила. Идти сразу стало легче.
Долина кончилась, потянулись перелески. И тропка превратилась в проселочную дорогу. Шагать по ней было весело, и Путник даже замурлыкал какую-то мелодию.
Вскоре солнце склонилось к горизонту, сгустились мягкие синие сумерки. Путник свернул с дороги, нашел подходящее дерево, подошел близко и прикоснулся к нему ладонью.
- Света и любви! Примешь меня на ночлег? – обратился он к дереву.
Дерево зашумело листвой и окутало его волной мягкого тепла – словно тоже прикоснулось.
- Благодарю, — Путник погладил дерево по шероховатой коре и стал устраиваться на ночевку. Он расстелил плащ и улегся на него, завернувшись и подоткнув со всех сторон. Ему не впервой было ночевать вот так, под открытым небом – дорога домой была долгой, и не всегда на ней попадалось жилье, готовое приютить одинокого Путника. Зато всегда находился или стог сена, или такое же вот дерево, или большой камень, которые давали Путнику защиту и тепло.
- Хочешь спать? А я не дам!
Он и не услышал, как она подкралась. Но прошли те времена, когда он ее боялся.
- Не угадала, Боль. Тебе больше нет места в моей душе.
- Но раньше же ты носил меня в сердце?
- Раньше – да. А теперь я наполнил сердце Любовью. Любовь и Боль несовместимы, уж кому об этом знать, как не тебе?
- Ты вспомни, вспомни… Сколько зла они тебе причинили? Сколько ран на твоей душе? Наносили удар в спину… Разбивали сердце… Клевали в печень… Били под дых… Плевали в душу… На тебе же живого места нет, Путник!
- Я залечил свои раны Любовью. Любовь исцеляет. И тогда Боль проходит. Так что проходи мимо, Боль. Я буду спать сладко и крепко, ты же знаешь.
Боль испарилась так же тихо, как и подошла. А Путник лег поудобнее и сразу уснул – он уже давно научился засыпать вот так, едва закрыв глаза. И дерево всю ночь тихонько баюкало его шелестом листвы и делилось с ним энергией земли.
Утром Путник проснулся бодрым и отдохнувшим. Он отыскал родник, умылся и напился, сорвал с куста пару горстей лесных орехов – это был его завтрак. А может, и обед. Но запасаться впрок Путник не стал – он давно научился полагаться на Провидение, и до сих пор оно его ни разу не подводило. Самое трудное было поверить, что Мир в любую секунду готов выполнить его просьбу – если она разумна и необходима для достижения Цели.
И Путник снова зашагал по дороге. Над ним закружились какие-то лесные птицы, что-то оживленно обсуждая на своем странном языке. Но Путник давно научился слушать не ушами – сердцем, а сердце не знает языковых барьеров.
- Спрашиваете, как я нахожу верную дорогу? Так же, как и вы. Вы ведь тоже безошибочно находите дорогу домой. Мой компас – сердце. Оно подскажет.
Птицы в восторге заметались вокруг Путника, выписывая сложные вензеля.
- Вы правы. Нет ничего более радостного, чем возвращение домой. Особенно после того, как наскитался вдоволь, по самое не хочу.
Птицы вновь защебетали.
- Да, я тоже побывал в разных странах, за морями, за лесами. И теперь точно знаю, что есть только одно место, где твое гнездо. А все остальное – это просто остановки между перелетами. Я понял – и теперь возвращаюсь. А вы летите вперед и предупредите, что я иду. Я вовсе не хочу захватывать их врасплох.
Птицы взмыли в небо и помчались вперед – сообщать радостную весть. А Путник продолжал вышагивать по дороге, посматривая по сторонам. Места казались ему знакомыми, и сердце наполнилось радостным волнением. Путник понял, что конец его путешествия близок.
И вскоре за очередным перелеском он увидел то, к чему так стремился и ради чего он проделал столь долгий путь – Город Детства. Путник остановился, опираясь на свой верный посох.
- Здравствуй, Город! Я шлю тебе свою Любовь, — медленно сказал Путник. – Когда-то я ушел от тебя искать лучшей жизни. Мне довелось пожить разной жизнью – иногда лучше, иногда хуже, но никогда так, как в Городе Детства. И вот я возвращаюсь. Примешь ли ты меня?
Путник еще постоял, ловя ощущения. Город молчал – может, было еще далеко, а может – раздумывал, хочет ли он принять своего блудного сына. Но Путник не для того проделал свой долгий путь, чтобы в последний момент предаться опасным сомнениям. Он подтянул котомку и двинулся к Городу.
Еще издалека он увидел, что на дороге растерянно суетится какая-то нелепая фигурка. Подойдя ближе, он увидел, что это девчонка – длинная, тощая как карандаш, нескладная, некрасивая, да к тому же отчаянно конопатая.  На обочине валялся мешок, а вся дорога была усеяна рассыпавшимися яблоками.
- Помощь нужна? – спросил Путник. Он уже знал, что в мире существует и исправно действует Закон Отражений – все твои деяния возвращаются к тебе рано или поздно. И помощь – тоже.
- У меня порвался мешок! – ликующе сообщила девчонка и захохотала. – Вот умора! Все яблоки раскатились!
- Это так смешно? – тоже улыбнулся Путник.
- А мне все смешно! – сказала девчонка. – Выбор-то небогатый: или смеяться, или плакать. Мне смеяться больше нравится.
- Молодец! – одобрил Путник. – И я того же мнения… Сейчас поможем твоему горю.
Он раскрыл котомку, порылся в ней и достал большую иглу и суровые нитки. Не раз они спасали положение в дороге, латая его одежду, и теперь вот сгодились. Путник взял в руки мешок, оценил размеры повреждения и стал стягивать края дыры суровой ниткой. Он работал умело и сноровисто – в чужих краях ему пришлось научиться многому, в том числе и надеяться только на себя. Это дома и стены помогают, а на чужбине ты поневоле вынужден стать самодостаточным. Никто тебя там не ждал, сам явился, и обижаться не на кого.
Пока Путник чинил мешок, девчонка танцевала среди яблок, сама напевая себе песенку. Путник не знал этой песенки – видать, ее сложили за время его отсутствия. Долго же его не было в Городе Детства… Он посматривал на девчонку и радовался: от нее веяло свежестью юности, и непривязанностью, и беспечностью, и почему-то весной.
- Готово, — сказал Путник, закончив работу и оторвав нитку. – Складывай яблоки, я подержу мешок.
- Спасибо, вы меня очень выручили, если бы не вы, я бы так и торчала тут со своими яблоками, очень хорошо, что я вас встретила, а я всегда встречаю нужных людей в нужное время, это счастье у меня такое, я вообще удачливая, это у меня с детства, я вам очень благодарна… — без умолку трещала девчонка, сноровисто собирая яблоки и закидывая их в мешок.
За счет стянутой дыры мешок стал чуть меньше, и часть яблок в него не вошла. Девчонка собрала их в подол.
- Открывайте вашу котомку, я вам яблок положу! – предложила девчонка.
Путник привык путешествовать налегке, но теперь он почти дошел до цели, и можно было слегка изменить своим правилам. Он развязал котомку и подставил ее девчонке. Она отпустила подол, и в котомку с грохотом посыпались яблоки, краснобокие, крупные, распространяющие вокруг себя аромат лета. Девчонка восхищенно засмеялась.
- Это был яблочный водопад! – придумала она. – Пусть это будут Яблоки Радости!
- Ты всегда такая выдумщица? – просил Путник.
- Всегда! – гордо сказала девчонка. – Я выдумываю всякие приятные штуки, и они становятся моей жизнью. И ты тоже можешь. Попробуй!
- Обязательно попробую, — пообещал Путник. – Спасибо тебе за радость!
- Надо говорить не «спасибо», а «благо-дарю», — посоветовала девчонка. – Дарить благо – это лучше, чем просить «спаси, бог». Да же?
- Ну же, — согласился Путник. – Благо-дарю, красавица!
Теперь она и правда казалась ему красавицей – высокая, тоненькая, как былинка, порывистая, и конопушки ее  были веселыми, словно брызги солнца.
Он продолжил свой путь, улыбаясь, думая о смешной солнечной девчонке и ее умении придумывать себе жизнь. Пожалуй, это то, что стоило положить в копилку мудрости, которую Путник старательно собирал в пути.
Он уже подходил к городу, когда нагнал старика. Старик стоял и с огорчением рассматривал свою клюку,             сломанную пополам.
- Помощь нужна? – привычно обратился к нему Путник.
- Пожалуй, да, — поднял на него выцветшие глаза старик. – Приветствую тебя, и с возвращением домой!
- Откуда вы знаете?
- В моем возрасте осталось уже мало тайн, — объяснил старик. – Возможно, поэтому люди и умирают – ведь когда больше нечего познавать, мир становится блеклым.
- Это правда, — признал Путник. – По дороге я видел много людей, и среди них были такие, что начали умирать, будучи совсем молодыми. Как будто жизнь для них потеряла свою привлекательность. Но вы не производите такого впечатления, несмотря на ваш почтенный возраст.
-  Мне все еще интересно жить, — улыбнулся старик. – Вот, сломалась клюка. Это незадача. Такого со мной еще не было. Надо придумать, как теперь добраться  до дома. Это задача. Пока есть новые задачи – мне интересно.
- Можно, я побуду неизвестным в вашей задаче? – предложил Путник. – И предложу вам свой посох. Он служил мне верой и правдой, не раз спасал меня в пути, и вам поможет добраться до дома.
- Благодарю, добрый человек, — ответил старик и принял посох. – За эту великую милость  я отвечу на любой твой вопрос. Это все, чем я могу отблагодарить тебя. Спрашивай!
Путник раздумывал недолго.
- Я очень долго отсутствовал, — начал он. – Я знаю, что многие были на меня в обиде – как и я на них. Сейчас, когда я вернусь… Смогут ли они простить меня? Будут ли они мне рады?
- Не задавайся вопросом, что будут чувствовать они. Думай о том, что будешь делать ты. Есть ли прощение в тебе? И есть ли в тебе радость? Подари им то, что хочешь получить, и тогда оно у них будет. Даже если до сих пор не было. Ты понял меня, сынок?
- Я понял, — ответил Путник. – Пожалуй, я и сам знал ответ на этот вопрос. Весь мир – это отражение меня самого.
- Ты недаром проделал свой путь, — одобрительно сказал старик. – Ты возвращаешься к себе. И там, в той точке, куда ты придешь, ты получишь желаемое.
- Желаемое? Признаться, я и сам еще не могу точно сказать, что хочу обрести. Просто возвращаюсь – и все.
- Ну, это я могу сказать тебе точно. Ты обретешь покой. К этому и стремится всю жизнь каждое человеческое существо, а доходят – единицы. Ты, пожалуй, у цели.
- Тогда мне надо идти. Пойдем вместе?
- Нет, сынок. Молодость не должна ждать стариков. Иначе мир остановится, замрет и начнет разрушаться. Продолжай свой путь, а я буду идти тихонько, опираясь на твой посох, и стану молиться за тебя.
- Света и Любви!
- Света и Любви…
Вскоре Путник вошел в город.  Город Детства изменился. Он был совсем другой, и только отдельные фрагменты оживляли какие-то смутные воспоминания. И люди были другие. Они спешили по своим делам, не обращая внимания на Путника. Он предполагал, что может случиться так, и все равно его мягко обняла за плечи печаль. Слишком долго он отсутствовал, Город забыл его.
- Я вернулся, Город, — шептал он на ходу. – Ты нужен мне больше, чем я тебе. Мы будем заново узнавать друг друга, и ты обязательно вспомнишь меня. Просто нам обоим нужно время…
Путник свернул на знакомую улочку – туда, где когда-то был его дом. И сразу увидел знакомые лица. Здесь жили его соседи и родные, и вот кто-то уже узнал его, а кто-то помахал ему из-за забора. Новость понеслась по улице, впереди захлопали двери, заколыхались занавески на окнах.
Он подошел к своему дому и замер у калитки. Дом вовсе не ждал его, как он себе не раз представлял в своих мечтаниях. Все было переделано, покрашено в незнакомый цвет, во дворе росли чужие цветы и стояла машина, на крылечке играли дети… Он понял: дом не дождался его,  в нем жили другие люди.
Он не сразу заметил, как вокруг него стали собираться местные жители. Среди них были и знакомые, и совсем незнаковые лица.  Они подходили, останавливались поодаль и смотрели на него по-разному – кто улыбаясь, кто настороженно, кто напряженно, словно силясь что-то вспомнить. Были и откровенно враждебные взгляды. Что ж, они имели на это право. Он поглубже вздохнул, распрямил плечи и обратился к людям:
- Я мечтал об этом дне. О дне, когда я вернусь. Мне пришлось проделать долгий путь, и вот я здесь. Здравствуйте, люди!
Ему никто не спешил отвечать. Затем  мужчина, который, по всему, был здесь сейчас за главного, выступил вперед.
- Ты не помнишь меня, наверное. Я вырос, пока ты скитался по свету. Но сейчас я говорю от имени этих людей. Мы живем здесь вместе, а ты теперь чужак. Твой дом занят, и мало кто скучал о тебе. У нас своя жизнь. Что ты хочешь?
- Немного. Всего лишь обрести покой, — ответил Путник.
- Все мы об этом мечтаем. Но сейчас ты нарушаешь покой многих из нас, — возразил мужчина.
- Не беспокойтесь. Я уже не тот, что был. Я многое понял. Я был бунтарем, а теперь больше всего ценю равновесие. Я не претендую ни на что свое – здесь больше нет моего, потому что и я – другой. Может быть, только воспоминания…
- Где ты собираешься жить? – настойчиво спросил мужчина.
- Я построю себе дом – там, где есть место. Или куплю свободный. Если не получится – сниму угол, на первое время, пока не устроюсь основательно.
- Не держишь ли ты камня за пазухой? – выкрикнула из толпы немолодая женщина. Путник вспомнил ее, когда-то они с ней были в очень непростых отношениях.
- Не держу, — улыбнулся Путник, снимая с плеча котомку и распахивая плащ. – Я открыт перед  вами, люди! Почувствуйте меня! Во мне нет ни обид, ни претензий, ни желания кому-то что-то доказать. Я уже все себе доказал. Только Свет и Любовь – то, чем я по дороге наполнял свою душу. И это все, чем я могу поделиться с вами.
- А подалки ты не плинес, фтоли? – спросил его какой-то мелкий голопузый пацан с замурзанной мордахой.
Действительно… как же он не подумал о подарках? Но тут же вспомнил смеющееся лицо в конопушках («придумай себе жизнь!») и обрадовался:
- Ну как же не принес? Целую котомку!
Он развязал котомку и раскрыл ее пошире.
- Это Яблоки Радости! Тут много, хватит всем! Угощайтесь, берите, пробуйте! И пусть радость войдет в ваш дом!
И вслед за пацаном, который первым вгрызся в сочную мякоть, люди стали один за другим подходить и брать яблоки.
- Приветствуем…
- В добрый час!
- Благодарствуйте…
- И впрямь, чудные яблочки…
- С возвращением…
- С прибытием, стало быть, домой!
Лица расцветали улыбками. Кто-то уже пожимал ему руку, кто-то хлопал по плечу. А он смотрел поверх голов, в небо, и впервые за весь свой долгий путь плакал.
Он был дома. Он завершил круг. Он вернулся к себе и наконец-то обрел покой.
Автор: Эльфика

МАРИОНЕТКА — сказка от Эльфики

Она была марионеткой. Она висела на гвоздике, среди других таких же кукол, и ждала тех редких минут, когда можно было выйти на сцену. О, там, на сцене, она жила по-настоящему! Она двигалась, смеялась, страдала, встречалась и расставалась, горевала и радовалась – до того мгновения, пока ее не водворяли обратно на стену.
Между выходами куклы разговаривали между собой – а что еще делать, если висишь на стенке? Разговоры были разные – о Спектакле, о ролях, о неведомых и таинственных Кукловодах, и вообще, о жизни…
- Сегодня была такая мизансцена… Там, в предыдущем акте, персонаж умер. Мы с ним участвовали в нескольких совместных сценах, у нас даже романтические чувства по сценарию были… Так вот: все обвинили в его смерти меня! Представьте себе?!
- О! А ты что? – отзывалась соседняя кукла, Звездочет в фиолетовом балахоне и высоком колпачке.
- Ах! Я так переживала! Я чувствовала себя виноватой, сама не знаю в чем. Я упала на колени, я заламывала руки, я рыдала! Мне было так грустно, так не по себе…
- Хорошо сыграла роль, — одобрял Звездочет. – Молодец. Ты самая лучшая Жертва в нашей труппе.
- Миленький Звездочет, а почему мне все время приходится играть роль Жертвы? – обиженно моргала большими глазами марионетка. – Мне хотелось бы сыграть Героиню. Или даже Роковую Женщину…
- Ну конечно, — насмешливо комментировала Роковая Красавица. – Из тебя роковая женщина, как из меня… пудель. Чтобы играть такую роль, надо иметь внутренний огонь. У тебя он есть?
- Не знаю… Может быть…
- Да не может быть! Ты своими слезами давно все на свете затопила. Вот попробовал бы меня кто-нибудь обвинить! Мало бы не показалось. Да никто и не смеет. Неееет, я себя по-другому на сцене веду. Я-то знаю, чего хочу, и пусть весь мир подождет!
Марионетка только печально вздыхала. Она не умела делать так, чтобы мир ждал. Она сама всегда ждала и робко надеялась, что мир будет к ней добр, но он обычно не оправдывал ее чаяний. Ей хотелось быть такой, как Роковая Красавица, но увы…
- Но почему, почему все так грустно? – в который раз задавала она вопрос, и глаза ее привычно наполнялись слезами.
- Судьба, — многозначительно вздыхал Звездочет. – Это не мы выбираем роли, это роли выбирают нас. Жизнь дергает нас за ниточки, и мы отзываемся. Так предопределено звездами!
Так и тянулось день за днем, месяц за месяцем, год за годом. Марионетку вводили в Спектакль, она отыгрывала положенные ей сцены, затем снова повисала на гвоздике – до следующего выхода, и такая уж была ее кукольная судьба. «Все так живут», — думала марионетка, глядя на других актеров кукольной труппы. Судя по всему, Героиням тоже доставалось…
- Они меня вконец раздергали, — нервно говорила только что отыгравшая очередной эпизод Героиня. – Они говорят одновременно, и все разное. То «покупай квартиру», то «на фига тебе квартира, живи с нами». То «выходи замуж», то «присмотрись сначала хорошенько». То «стой на месте», то «иди сюда»! Я так больше не могу! Меня дергают одновременно за все ниточки сразу, я вот-вот рассыплюсь на части, у меня невроз!
- Такова жизнь, — пожимал плечами Звездочет. – Если бы нас не дергали за ниточки, разве у нас был бы стимул к движению? Жизнь замерла бы вообще. И мы пылились бы на стенке, обмякшие, забытые, никому не нужные…
Это было еще страшнее, чем переживания и дерганье за ниточки. Безвольно обвиснуть и пылиться — брррр! Марионетка так не хотела. На сцене все-таки были эмоции, общение, сплетения сюжетных линий, знакомство с новыми персонажами… Так что оставалось только терпеть и стараться выполнять свою роль получше. Ну, Жертва и старалась! Что ей еще оставалось делать? Впрочем, как и другим марионеткам…
…Новая кукла появилась невесть откуда. В это время как раз шла оживленная дискуссия между старожилами, и новенькую все увидели, только когда она подала голос.
- А кто вам сказал, что все дела обстоят именно так и никак иначе? – раздался задиристый голос.
- Не понял? – вскинул брови Звездочет. – Это кто спрашивал?
- Я спрашивала, — отозвалась новенькая.
- Что-то я вас раньше не видел, — прищурил глаза Звездочет.
- А меня только что принесли, — охотно пояснила марионетка. – Принесли и вот сюда повесили, на свободный гвоздик.
Куклы завозились и завздыхали, отводя глаза. Тема была болезненная и еще слишком свежая. Свободный гвоздик остался от безвременно погибшей Героини. Видимо, ее окончательно раздергали, и однажды она не выдержала и просто рассыпалась на множество частей. Какое-то время замершие куклы с ужасом взирали на беспорядочную груду ручек, ножек, внутренних механизмов, каштановых волос – на все то, что еще недавно ходило, разговаривало, участвовало в Спектакле и называлось Героиней! – пока останки не сгребли в черный мешок и не унесли с глаз долой. Вот на этот самый гвоздик и поместили новую куклу.
Первой пришла в себя Роковая Красавица.
- Как вас зовут, милочка?
- Алиса, — представилась незнакомка.
- Которая из Страны Чудес или которая «Гостья из будущего»? – уточнила Жертва.
- Не знаю! – беспечно заявила новая марионетка, ерзая на гвоздике. – Есть и еще варианты: например, «Гостья из Чудес» или «Алиса из Страны Будущего!  Разве не прикольно?
- Гммм… — с сомнением протянул Звездочет, разглядывая новенькую. – Вы, моя дорогая, и вовсе на Алису не похожи. Имя вам решительно не подходит! Вы слишком… ээээ… стремительны для него. Вы прямо какая-то комета!
- Хорошо! Зовите меня Кометой. Я вовсе не против, — тряхнула рыжей шевелюрой Алиса. – Можно даже «Комета Чудес из Страны Будущего», как вам такой вариант?
- О господи, — закатила глаза Роковая Красавица. – Кошмар какой-то…
- А вот не надо завидовать! – тут же весело парировала Алиса-Комета и повернулась к Звездочету. – Ну так что там с моим вопросом?
- Напомните, пожалуйста, о чем мы говорили? – попросил совершенно сбитый с толку Звездочет.
- Когда я появилась, вы как раз рассуждали, что наш театр – это мир. Что далеко не все его уголки нам доступны. Что путь марионетки – из этой комнаты на сцену и обратно. И что надо всего лишь тщательно выполнять свою роль, и тогда ты прожил жизнь не зря. Я правильно поняла?
- Совершенно правильно, — подтвердил Звездочет. – Так оно и есть на самом деле.
- Откуда вам знать, как есть на самом деле? – удивилась Алиса. – Если вы даже театр толком не видели, а ведь, наверное, есть еще мир за его пределами?
- Нам не дано этого знать наверняка, — степенно ответил Звездочет.
- Ну да, не дано! Но ведь можно это исследовать? – еще больше удивилась Алиса.
- Дурочка, — с чувством глубокого превосходства сказала Роковая Красавица. – Как ты его исследуешь? Ты ж без Кукловода – ноль без палочки! Если тебя за ниточку не дернуть – ты и до двери не доковыляешь! А Кукловод выведет тебя только на сцену, потому что там твое место, и нигде больше! Поняла?
- Не-а, не поняла, — замотала головой Алиса. – Кто сказал, что только там?
- Солнышко, ты правда не понимаешь, — мягко начала Жертва. – Мы здесь все – участники Спектакля. Всего сценария никто из нас не знает, но у каждого есть свои эпизоды. А вот Кукловод знает, когда кого выводить, и что он должен делать на сцене. Он знает, за какие ниточки дергать, чтобы мы испытывали определенные чувства. Одна ниточка – мы возмущаемся, другая – радуемся, сочетания ниточек – целая гамма чувств.
- А откуда Кукловод знает, что я хочу чувствовать? – возразила упрямая кукла.
- Хочу? Это кто там сказа «хочу»? – подал голос с дальней стены Арлекин. – Да кто тебя спрашивает, что ты там хочешь? Есть Спектакль! И ты должна в нем играть то, что положено!
- Ну, в Спектакле я играть не против, — глянула на него Алиса. – И даже пусть мной руководят – тоже ничего. Но вот какие чувства мне при этом испытывать – это уж, простите, я сама решаю!
- Наивная, — тяжело вздохнула Жертва. – Вот дернут тебя за ниточку – и ты против своей воли подчинишься Кукловоду. И будешь чувствовать то, что он тебе скажет.
- Посмотрим, — самонадеянно усмехнулась Комета.
…После своего первого выхода Алиса-Комета вернулась несколько обескураженной. На Комету, если честно, она уже не очень походила. Она послушно повисла на гвоздике и надолго задумалась.
- Ну что? – не выдержал Арлекин. – С удачным дебютом тебя?
- Ага, что-то не заметно, чтобы с удачным, — язвительно ввернула Роковая Красавица. – Вон как загрузилась Комета-то наша… Когда сама на ниточках походишь, совсем по-другому на жизнь смотреть начинаешь! Да ведь, милочка?
- Я же говорил, это жизнь, — вздохнул Звездочет. – Так уж звезды сложились…
- Солнышко, у тебя все в порядке? – встревоженно спросила Жертва. – Может, помощь нужна?
- Нужна, — решительно отряхнула свое оцепенение Алиса. – Вы должны мне кое-что рассказать. Вот, например…
В этот вечер марионетки долго рассказывали Алисе, как устроен их кукольный мир, какие законы в нем действуют, какие легенды слагаются. Одну такую легенду, которую вспомнила кукла по имени Старая Ворчунья, Алиса даже заставила повторить два раза, до того она ей запала в душу.
Легенда гласила, что когда-то, давным-давно, когда Спектакль еще только начался, не было деления на кукол и кукловодов, все были одинаково свободными и вели свои роли так, как хотели и считали нужным. Но потом случилось так, что часть артистов почему-то стала часто терять равновесие и заваливаться – то влево, то вправо, то вообще как попало. Те, кто держался на ногах твердо, сначала поднимали их, как-то поддерживали, но от этого те еще больше слабели и уже совсем не могли обойтись без опоры. И если этой опоры не было, кукла становилась вялой, апатичной, и так и плелась по жизни еле-еле, пока ее кто-нибудь не расшевелит. Тогда для них придумали систему управления – много-много ниточек, за которые можно было дергать, и тогда кукла оживала. Она вновь испытывала радость движения, и чувства, и эмоции, и снова могла полноценно участвовать в Спектакле. Но только если ее вел Кукловод! Сама она разучилась управлять собою, и теперь полностью зависела от воли Кукловода. Так и появились управляемые куклы-марионетки…
Такая вот легенда.  Она впечатлила всех.
- Почему ты никогда не рассказывала эту историю? – задумчиво спросил Арлекин.
- Слишком грустная, — объяснила Старая Ворчунья. – И не очень приятная для нас, марионеток, правда? Я бы и сейчас не рассказала, если бы не эта ваша девчонка. Как ее… Комета, что ли? Как-то она меня… расшевелила.
- Действительно… Никогда не задумывался, почему Кукловоды ходят свободно, а нам без ниточек никак, — озадачился Звездочет. – Мне такой порядок вещей казался незыблемым…
- Да, как-то же они равновесие держат, без всякой опоры причем, и ничего… — недоуменно протянула Жертва.
- А где у них находится орган равновесия? – наморщила лобик Роковая Красавица.
- Где-где… Да кто ж его знает, где? – сердито ответил Звездочет. – Кто и когда об этом думал?
- Ерунда, — вмешалась Комета. – Какая нам разница, где этот орган у них? Вы мне скажите, где этот орган у нас! И почему он бездействует?
- Кто его знает, может у нас такого органа и вовсе нет, — отозвался Арлекин.
- Не верю, — отрезала Комета. – Если мы когда-то были одинаковыми, он обязательно есть! Просто спит, потому что мы его не тренировали. Вот!
- Ну и что из этого? – недоуменно спросила Жертва.
- А то, что мы можем попробовать его разбудить! – победно воскликнула Алиса.
- Это как же? – недоверчиво спросил Звездочет.
- Еще не знаю! Но обязательно придумаю! – пообещала Алиса. – Давайте спать! Мне во сне самые умные мысли приходят – обалдеть просто!
- Вот точно – Комета, а не девчонка, — пробурчала Старая Ворчунья, устраиваясь на ночь. – С ума от нее можно сойти.
… Наутро Алиса, едва продрав глаза, объявила:
- Я придумала! Надо тренироваться ходить без Кукловода. Другого пути нет!
- Ну уж на фиг, — подумав, сказал Арлекин. – Я свои возможности хорошо знаю. Я без ниточек – никак.
Примерно так же скептически отнеслись к затее и остальные куклы. Все знали, что без натянутых нитей они просто инертная масса, в которой энергии еле-еле на то, чтобы дышать. Куда уж там тренироваться!
Но Алису не зря прозвали Кометой. Она не хотела сдаваться, даже не попробовав.
- Ну и ладно! Буду сама тренироваться, – независимо сказала она. – Помогите мне кто-нибудь с гвоздика спрыгнуть!
- «Помогите спрыгнуть»! – фыркнула Роковая Красавица. – Тоже мне, звезда большого спорта! Смотри, не запутайся в конечностях!
Конечно, Алиса запуталась. Она пролежала на полу, пока за ней не пришли – ей предстоял выход в Спектакле.  Кукловоды распутали ей руки и ноги, а когда она сыграла свою роль в мизансцене, снова аккуратно водворили ее на гвоздик.
- Помогите мне спрыгнуть, — сквозь сжатые зубы попросила Алиса.
Через пару дней она уже научилась спрыгивать сама. Еще через пару дней – не запутывать при этом руки-ноги. А через неделю случилось настоящее чудо: на виду у всей труппы марионетка по имени Алиса-Комета самостоятельно поднялась на ноги и продержалась так целых 7 секунд! Одни куклы рукоплескали, другие осуждающе качали головами.
- Молодец! Ты сделала это! – удивился Звездочет. – Честно говоря, не ожидал…
- Это только начало, — воодушевленно пообещала Алиса. – С равновесием пока плоховато. Но я буду стараться.
Вскоре она научилась не только стоять на ногах, но и сделала свои первые шаги, правда, пока только держась за стеночку.
- Я ж говорю – без опоры ты никто, — подначивала Роковая Красавица.
- Чушь, — отвергала такое малодушие Алиса. – Опора должна быть не снаружи, а внутри. Кукловоды же как-то ходят? Значит, и я смогу!
- А знаете что? – однажды не выдержал Арлекин. – Помогите-ка мне кто-нибудь спрыгнуть с гвоздика! Чего-то я тут совсем зависелся! И обзавидовался!
Роковая Красавица только ахнула…
Вдвоем дело у Алисы и Арлекина пошло быстрее. Поддерживая друг друга, они уже могли доковылять до середины комнаты и даже повернуть обратно, не свалившись. Разумеется, их каждый раз рано или поздно снова водворяли на гвоздики, но они с маниакальным упорством вновь и вновь спрыгивали на пол и тренировались, тренировались…
- Ну и чего вы добились? – иронически спросила как-то раз Роковая Красавица. – Ладно, предположим, кое-как по комнате передвигаетесь. И что, это как-то расширило ваш мир? Просто мы повыше, а вы пониже – только и всего! Калеки колченогие, вот вы кто…
- Не смей их обижать! – вдруг закричала безропотная доселе Жертва. – Они хоть что-то делают, а мы… Помогите мне кто-нибудь спрыгнуть с гвоздика!
Вскоре перед каждым выходом Кукловодам приходилось собирать с пола почти половину кукол. К счастью, Алиса и Арлекин первым делом учили всех, как правильно падать, чтобы не запутаться в ниточках. А то бы такая куча-мала получилась!
Теперь и разговоры у марионеток были совсем другие.
- Алисочка, а вот как правильно с колен подниматься?
- Комета, помоги, у меня не получается!
- Слушай, я вот тут новый способ поворота придумал, оцени, а?
- Алиса…
- Да что вы все «Алиса», «Комета»! – однажды взорвалась Роковая Красавица, упорно не слезавшая насиженного места. – Кто она такая??? Самозванка! Кукла дутая! Такая же марионетка, как все!
- Ничего подобного!  Я уже не нуждаюсь, чтобы меня постоянно дергали за ниточки! – резко ответила Алиса. – Я уже крепко стою на ногах! И пусть самозванка… Я есть то, что я есть! Понятно???

Она и не заметила, как добежала до Роковой Красавицы, и теперь стояла прямо под ней.
- Алиса…- ошеломленно выдохнул Звездочет. – Ты ведь держишь равновесие! Сама!!! Как это у тебя получилось?
- Не знаю… Я как-то ощутила, что я – это я, и оно само… Вот здесь, между грудью и животом, прямо какая-то точка опоры появилась! Как будто там гвоздик есть, и ты на нем висишь…
- Здорово! – обрадовался Арлекин. – Ну-ка, я попробую… Я есть то, что я есть!  А кому не нравится – может отвернуться!
- И я есть! И я… — загалдели куклы на разные голоса, ища каждый свою точку опоры.
- А знаете… Я больше не хочу быть Жертвой! – вдруг заявила Жертва. – Мне надоело играть эту роль. Я пережила столько страха, боли, вины, сомнений, неуверенности, что мне надоело! Я хочу попробовать себя в другом амплуа…
- Так выбирай! – предложила Алиса. – Теперь ты можешь решать сама, что тебе пережить!
- Можно, меня будут звать Прекрасная Незнакомка? – робко спросила Жертва. – Вы не возражаете?
- Прекрасное имя, — одобрил Звездочет. – А меня тогда называйте Директор Космоса. Скромненько и со вкусом, мне нравится… Разрешите предложить вам руку, Прекрасная Незнакомка? Не пройтись ли нам воооон до той стеночки?
- Извольте, — улыбнулась бывшая Жертва и изящно оперлась на подставленную руку.
- Помогите мне кто-нибудь спрыгнуть с гвоздика! – капризно попросила Роковая Красавица. – А то мне тут скучно одной…
В один из дней Кукловод зашел в комнату и не увидел на стенах ни одной куклы. Зато других Кукловодов было навалом.
- Народ, а где контингент? – спросил он, озираясь. – Там Спектакль вовсю идет, а актеры-то куда делись? Сейчас выход…
- А мы тебе чем не актеры? – задорно спросила Комета. – Кого там надо сыграть?
- Так это… По ходу пьесы и разберемся! – обрадовался кукловод. – А что, если не с марионетками, а с живыми людьми – оно еще интереснее получится, а?
- Оно конечно, — согласился Директор Космоса. – А то что это такое – когда тебя тупо дергают за ниточки, а ты так же тупо реагируешь?
- Да мрак полный, никакого творчества! – поддакнул Кукловод. – Ну, братцы, тогда айда! Спектакль задерживать нельзя! Наш выход!
p/p

РЕДАКТОР И АНГЕЛЫ — сказка от Эльфики

Когда вечером Главный Редактор появился на пороге родного дома, вид у него был истерзанный, а выражение лица такое, как будто у него болели все зубы сразу. Жена и маленькая дочка, встречавшие его в коридоре, сразу поняли: день был тяжелый.
- Что, опять графоманы одолели? – участливо спросила жена, принимая из рук в руки его портфель.
- Одолели, понимаешь, — пожаловался редактор. – За целый месяц – ничего стоящего. Сплошная чушь на постном масле. А язык! Вот если бы их языки так Создатель исковеркал!!! Посмотрел бы я, как бы они права качали…
- Ужинать будешь? – спросила жена. После таких нелегких деньков Редактор часто засыпал сразу, без ужина.
- Буду. И достань коньячку – надо бы увеличить радость жизни.
- Иди, мой руки, — вздохнула жена и пошла доставать коньячок и резать лимончик.
- Папа, папа! А кто такие графоманы? – подскочила дочка к Редактору, распластавшемуся в кресле.
- Это, ангел мой, такие страшные личности, от которых нет спасения Главным Редакторам, — объяснил отец. – Кино про зомби видела? Вот, очень похоже.
- А как они тебя одолели?
- Да вот, понимаешь, лезут и лезут! Ты их в дверь выгонишь – они в окно проникают. И ничего им объяснить нельзя, потому что ничего не слушают… Одно слово – зомби!
- Папочка, а ты бы их серебряной пулей!
- Не берут их никакие серебряные пули, ангелочек. Их вообще ничего не берет. Графоманы бессмертны!
За ужином, пропустив пару рюмочек коньячку, Главный Редактор слегка расслабился и смог, наконец, излить душу.
- Понимаешь, все не то! Я ведь сам все рукописи просматриваю – а вдруг блеснет жемчужина? Но вот давно не попадалось… И как-то тоскливо все: криминал, умствования-заумствования, ненормативная лексика… С претензией на оригинальность – но ведь старо, как мир. А хочется чего-то такого – чистого, свежего, ясного! И чтобы позитивно. Для души. Чтобы дочке можно было вслух почитать. На нашу малявку посмотри – мордашка ангельская, в глазах чертенята пляшут, энергия бьет ключом. Вот какой должна быть хорошая проза! Устал я, мать…
- Может, работу сменить? – предположила жена. — Отдохнешь от своих графоманов…
- Как это сменить? – немедленно вскинулся Редактор. – С какой стати? Я люблю свою работу! Я хороший Редактор! А, между прочим, знаешь сколько новых авторов миру явил??? А сколько хорошей литературы издал! Да я только за последний год три новых серии запустил! Ты мне, мать, это брось! Что за пораженческие настроения? Еще чего – работу сменить!
Жена слушала и улыбалась потаенной улыбкой Моны Лизы. Уж она-то знала, что сказать и как воодушевить собственного мужа на новые подвиги.
… Вечером, когда редактор уже забылся тревожным сном, видимо, все еще отбиваясь от лезущих графоманов, его жена стояла перед зеркалом, наносила на кожу ночной крем и тихонько молилась:
- Господи, ну пожалуйста, помоги ему! Ну что тебе стоит? Пошли ему Авторов! И пусть они напишут что-нибудь чистое, свежее, ясное! Для души! Ну продиктуй кому-нибудь, ты же можешь! Он же хороший Редактор! Он литературу любит! И язык чувствует, как бог! И стоящую прозу за тыщу верст чует! И с авторами носится, как курица со своими цыплятами! Пожалуйста, Господи! Не за себя прошу…
… В это же время в своей постельке дочка беседовала с Ангелом, присевшим на край пожелать ей спокойной ночи.
- Пожалуйста, когда домой полетишь, скажи там Боженьке, чтобы он графоманов прогнал, ладно? А то папочка от них устает и со мной мало играет. Пусть к папочке придет много-много хороших авторов. Пусть они про тебя тоже напишут! И папочка это издаст. Он, когда хорошего автора найдет, радуется, маме дарит новые сережки, а со мной в зоопарк ходит. Не забудь только, ага?
Ангел улыбался, кивал и укрывал ее крылом, как одеялом.
Когда просят не за себя и с чистым намерением – такая молитва летит к Творцу напрямую, минуя все промежуточные инстанции. И Вселенная немедленно начинает выполнять заказ, подтягивая ресурсы, меняя линии бытия, сплетая разные судьбы в причудливое кружево.
… Где-то там, на Земле, молодая женщина вдруг отложила недочитанную книгу, достала тетрадь и, удивляясь самой себе, вывела на первом листе: «Из жизни Ангелов. Роман».
… Психотерапевт, завершив очередную сессию с клиентом, вдруг подумал: «Эх, сколько материала пропадает! Сказки, что ли, начать писать? «Сказочная психотерапия» — а что, это идея!».
… Мамочка «особенного ребенка», закончив дневные дела, вдруг решила: «Все, хватит вариться в собственном соку. Надо создать сайт. Нет, даже вот так: Портал Исполнения Желаний. И пусть туда слетаются Ангелы и Творцы. Завтра и начну. Нет, даже сегодня!». И решительно включила компьютер.
… Отец семейства Иванов, выключив телевизор, вдруг сказал: «Слушай, чего мы каждый вечер эту муть смотрим? Убили-угнали-взорвали-столкнулись… Давай, что ли, лучше почитаем на ночь что-нибудь такое… для души! Как в молодости. Ты сходи завтра в книжный, спроси там чего-нибудь позитивное».
… Главный Редактор спал и счастливо улыбался во сне. Ему снились Авторы, выстроившиеся в длинную очередь, почему-то все в белом и с крыльями, и каждый нес в ладонях огромную, переливающуюся перламутром жемчужину.
Автор: Эльфика

ШЛЯПНИЦА — сказка от Эльфики

К шляпнице я попала благодаря Натусику. Натусик – это моя подруга. Она очень красивая и словно подсвеченная изнутри. Рядом с ней и я кажусь себе гораздо симпатичнее. Натусик не любит засиживаться подолгу на одном месте и часто вытаскивает меня, как она говорит, «проветриться» — в театр, в кино или просто побродить по городу. Вот и тогда мы собирались, кажется, в парк…
- Ты готова? – спросила меня Натусик, наводившая последние штрихи на лицо перед огромным, в половину прихожей, зеркалом.
- Ну в общем да, — порадовала я. – Сейчас беретку надену, и выходим.
Я подошла к зеркалу, натянула беретку и застегнула «молнию» на куртке. В зеркале отразились мы обе – я и Натусик. Я безрадостно вздохнула. Натусик была похожа на орхидею в выставочном зале, а я – на сорняк, притулившийся под забором.
- Мм-да, — сказала Натусик, оценивающе окинув нас взглядом.
- Вот и я говорю – мм-да… — уныло согласилась я.
- А я говорю – ты цены себе не знаешь! – завела привычную песню Натусик.

Натусик была целиком и полностью права. Цены я себе действительно не знала. Если бы Натусик была выставлена на продажу – то непременно в отделе «Эксклюзивные товары», на центральной витрине с подсветкой, и по самой высокой цене. А если бы продавали меня – ой… Наверное, в отделе «Неликвиды». Или на распродаже. Или даже со склада не стали бы доставать – вернули бы производителю, с рекламацией…
- Я знаю, о чем ты думаешь, — заявила Натусик. – И ты не права! У тебя отличная фигура, ты хорошенькая, ты умнее всех на свете, только вот не умеешь себя подать, потому что сама себя не ценишь.

Натусик всегда старается повысить мою самооценку, но в этом плане я безнадежна.  Да и хорошо ей говорить: у нее врожденное чувство стиля, она сразу видит, что с чем сочетается, она из булавки, старого чулка и пары перьев за 5 минут может смастерить такую брошь, что в театре люди больше смотрят на нее, чем на сцену. А я… Натусик сама водит меня по магазинам и подбирает мой гардероб, но на мне даже самые стильные вещи смотрятся уныло и несуразно, как на колхозном пугале. И сочетать я их ну совсем не умею! Ну не фактурное я существо, не фактурное!
- А знаешь что? – вдруг прищурилась Натусик. – Ну-ка, сними свой жуткий берет!
Я покорно стянула берет. Лучше, по-моему, не стало.
- Я поняла! – торжественно заявила Натусик. – Тебе нужна шляпа.
- Что-о-о??? – безмерно удивилась я. – Мне? Шляпа??? Да ты с ума сошла!
- Разумеется, не с этой курточкой и не с джинсами, — успокоила Натусик. – Знаешь, в 19 веке все женщины носили шляпы, и выглядели при этом прекрасно! Шляпа придает шарм, не позволяет сутулиться и вообще вырабатывает царственную осанку.
- Натусик, да побойся бога! – воззвала я. – Ну ты в шляпе – это я понимаю. Но я в шляпе??? Ты хочешь, чтобы надо мной кони ржали?
- У нас в городе нет коней. Я не видела, — сообщила Натусик, бегая по мне взглядом. – Так что ржать смогу, в лучшем случае, я. А я – не буду, обещаю.
В глазах ее появился лихорадочный огонек, что означало – на нее снизошло творческое вдохновение, и теперь она не отстанет, пока не воплотит задуманное в что-то материальное. Сопротивляться ей в таких случаях бесполезно и даже опасно для жизни.

Вот так я и оказалась у шляпницы. Адрес мне дала Натусик, но сама со мной не поехала – сказала, что шляпница принимает исключительно по рекомендации и индивидуально, поэтому я должна выпутываться сама.
Шляпница жила на окраине города, в старом двухэтажном доме с таким странным балкончиком-не балкончиком (мезонином? – всплыло из глубин памяти). В общем, очень старорежимный дом.
Жилище ее оказалось таким же старорежимным. Высокие потолки, лепнина, закругленные углы, плюшевые тяжелые шторы (драпри? – услужливо выдала память).
И шляпница выглядела старорежимно: невысокая сухонькая дама (назвать старушкой – ну язык не поворачивался!), в строгом черном платье с белым ажурным воротником, в лаковых туфлях и с такой замысловатой прической, что я обомлела. Не думала, что такие в обыденной жизни вообще встречаются! Особенно у пожилых шляпниц!
- Вы по чьей рекомендации? – осведомилась дама.
- Натусика… То есть Наталии Осипчук, — старательно отрекомендовалась я.
- Ах, Натусик! Как же, помню, очень ценю, замечательная девушка, высший класс! Очень приятно. Проходите, — гостеприимным жестом дама указала мне на дверь в комнату.
- Что привело вас ко мне? – спросила она, когда мы устроились в глубоких креслах у плетеного столика.

Этот же вопрос первым делом задал мне психолог, к которому Натусик отправляла меня в прошлом году. Психолог был молодой, видный, и кончилось тем, что я позорно в него влюбилась и сбежала, так толком и не ощутив каких-либо позитивных результатов. Но в пожилую даму я вряд ли влюблюсь, так что же я теряю? Я набрала воздуха побольше и выпалила:
- Хочу шляпу!
- А зачем вам шляпа, милая? – ласково спросила дама. – Вы же их, я вижу, отродясь не носили?
- Не носила, — подтвердила я. – Но Натусик говорит, что шляпа вырабатывает царственную осанку. И вообще…
- А вам не хватает только царственной осанки? – мягко и настойчиво продолжала расспрашивать шляпница.
- Мне много чего не хватает, — неожиданно для себя призналась я.
- Чего же? – подбодрила меня она.
- Веры в себя, например. И еще я не знаю себе цены. Неуверенная я, опять же. Хорошие вещи носить не умею. Сутулюсь… В общем, наверное, зря я к вам пришла! Какие уж мне шляпки??? Моя одежда – джинсы и джемпер, летом – футболка. Сверху куртка по сезону – и порядок. А к ней – вязаная шапка или беретка, и еще у меня на холода норковая формовка есть… Вот. Извините. Я пойду?
- Нет, милая, не пойдете, — весело сказала шляпница. – Потому что вы совершенно правильно сюда пришли! И я с удовольствием с вами поработаю. Ах, какой экземпляр!

Я удивилась: что уж там она во мне увидела? Но заметно было, что она действительно мною заинтересовалась. И в глазах у нее появился такой же лихорадочный огонек вдохновения, который я так часто видела у Натусика.
- Пройдемте, милая, в студию, — пригласила она. – Сейчас, я только включу дополнительный свет…
Студия ее меня поразила. Больше всего она напоминала чердак, на котором в относительном порядке хранятся разные вещи. Чего тут только не было! Чугунные утюги, теннисные ракетки, потемневшая от времени прялка, спортивная рапира, вычурные вазы разных размеров, рыболовная сеть, и еще куча всякого хлама. Зачем все это шляпнице??? Я ничего не понимала. И у меня сразу как-то глаза разбежались и все в голове сместилось. Я даже подумала, что так, наверное, и бывает, когда говорят «крыша поехала». Моя — точно поехала.
- Пожалуйста, встаньте вот сюда, перед зеркалом, — пригласила шляпница.
Я повиновалась. В зеркале отразилась я – в расстегнутой курточке (почему-то она не предложила мне раздеться), в сереньком берете, с растерянным лицом… В общем, не королева Марго, это точно. И даже не ее горничная. Так, может быть, кухарка…
- Попробуйте посмотреть на себя, как на незнакомку, — предложила дама. — Посмотрите внимательно, что вы можете сказать об этой девушке?
- Не красавица, — честно сказала я, оценив отражение. – Умные глаза, как у собаки. Наверное, на работе ценят. И еще боится очень. Даже, наверное, хочет сбежать. И не верит, что у нее что-нибудь получится.
- Согласна, — кивнула шляпница. – А теперь повесьте вот сюда куртку и берет. Прошу вас. Наденьте вот этот черный балахон – он нейтральный и пойдет к любой шляпке. Надевайте же! И снова смотрите на себя в зеркало.
Пока я выполняла ее повеления, шляпница, сцепив руки в замок перед собой, мерно расхаживала по студии и монотонно говорила:
- Деточка, запомните раз и навсегда, заучите и повторяйте как молитву: «Некрасивых женщин не бывает. Бывают нераскрытые». Запомнили?
- Запомнила, — кивнула я. Меня почему-то внезапно потянуло в сон – от ее голоса, что ли?
- Далее. Цену себе устанавливаете только вы сами. И никто другой. В вашем магазине вы сами и директор, и продавец, и маркетолог, и ревизионная комиссия. Уяснили?
- Уяснила, — кивнула я.
- Какую бы цену вы не поставили, остальные постепенно к этому привыкнут, и на каждую цену найдется свой покупатель. Понятно?
- Понятно, — подавила зевок я.
- И помнить надо только об одном: товар надо красиво оформить! А если цена не соответствует оформлению, это неправильно, это не комильфо. Согласны?
- А что такое комильфо? – спросила я.
- Неважно. Потом поймете. Вы действительно хотите примерить шляпки?  Имейте в виду, это навсегда изменит вашу жизнь. Не боитесь?
- Хочу, — подтвердила я. – Не боюсь. Что уж там такого замечательного, в моей жизни, чтобы я за это цеплялась?
- Хорошо, — улыбнулась шляпница. – Если не цепляетесь – уже хорошо. Какую шляпку вы хотели бы посмотреть?
- Не знаю, — пожала плечами я. – Я совсем не разбираюсь в шляпах.  Может быть, для начала вы мне что-то посоветуете?
- Разумеется, милая. Давайте начнем с этой. Примерьте!

Она легко сдвинула часть стены – оказалось, стена была раздвижной, и там оказалось множество всевозможных шляпок – просто глаза разбегались! Она сняла одну, терракотового цвета, с округлым верхом и маленькими полями, и тут же напялила ее на меня. Я уставилась в зеркало. То, что я там видела, мне не нравилось. Кажется, черты моего лица несколько изменились: из-под шляпки на меня смотрела не особенно приятная особа с крепко сжатыми губами и востреньким носиком, который так и норовил разнюхивать, проныривать и влезать. Спать захотелось еще больше.
- Говорите! – властно приказала шляпница. – Не задумываясь, все, что в голову придет.
Я открыла было рот сказать, что ничего мне в голову не приходит, но неожиданно для меня из него полились какие-то другие слова:
- И чего это они там затевают? Надо бы разузнать. Явно думают обо мне всякие гадости. От них можно только плохого ждать. Но я должна их опередить. Не дождетесь! Я тоже кое-что про вас знаю! Я вам докажу, что я — лучше. Сплетники несчастные…
- Замрите! Если бы это была картина, как бы вы ее назвали? – неожиданно прервала мой «поток сознания» шляпница.
- «Подозрительность», — тут же отозвалась я.
- Вам нравится эта шляпка?
- Нет! Что вы! Ни в коем случае! – гневно отвергла  эту мысль я.
- Тогда снимите ее и отложите пока, — подсказала шляпница. – Готовы к следующему эксперимету? Ну и хорошо. Оп-ля!
Следующим оказался кокетливый капор с лентами и розочками. Как только он оказался на мне, вдруг на меня нахлынуло какое-то фривольное настроение. Хотелось визжать, бегать от гусаров и танцевать канкан.
- Не сдерживайте своих порывов, милая. Здесь можно! – поощрила меня шляпница, щелкая пальцами. На щелчок включилась музыка, и раздался действительно канкан, и против своей природной сдержанности и застенчивости, я пустилась в пляс. Подхватив двумя руками долгополый черный балахон, я азартно дрыгала ногами, и со стороны, как мне кажется, напоминала более всего взбесившееся пианино. Под конец я от души взвизгнула и села на шпагат, благо мы с Натусиком неравнодушны к фитнесу и регулярно посещаем спортзал. Музыка смолкла. И я моментально покрылась холодным потом: да что же это со мной творится??? Я что, с ума сошла?
- Прекрасно, вы умница! Вы меня порадовали, — поспешила сообщить шляпница. – А вы порадовались?
- Я? Извините, простите ради бога, я не знаю, чего это на меня нашло… — стала оправдываться я.
- Стоп! – оборвала меня шляпница и быстро надела на меня другую шляпу – чопорный черный котелок с узкой ленточкой. – А теперь продолжайте.
- Я не понимаю, что это на нее нашло, — строго сказала я. – Прошу извинить меня за невоспитанность моей дочери! Это больше никогда не повторится. Она будет примерно наказана. Две недели без прогулки и по два часа музыкальных экзерсисов ежедневно, сверх обычного. Это понятно?
Из зеркала на меня смотрело лицо, в котором явственно проступали черты моей мамы. Строгой, бескомпромиссной, беспощадной к невоспитанности и разгильдяйству, четко знающей, «как надо» и «как положено».
- Мама… — беспомощно проблеяла я. – Мамочка, пожалуйста… Прости меня, я не хотела…
- Стоп! – вновь прервала меня шляпница и жестом фокусника ловко поменяла котелок на бесформенный белый колпак, закрывший мне все лицо. Впрочем, прорези для глаз в нем были – но я теперь мало что видела. И сразу почувствовала себя жертвой.
- Мамочка, не надо! – попросила я и заплакала. – Я буду хорошей девочкой! Я буду слушаться! Я буду воспитанной, честное слово! Я больше никогда в жизни не буду танцевать! И визжать тоже! Я клянусь тебе! Я никогда не посрамлю честь нашей семьи!
Слезы душили меня и заливали лицо. И когда шляпница сдернула колпак, мне стало стыдно: ну что это со мной происходит? Безумие какое-то!
- Безумие… Ну давай попробуем, — сказала шляпница и мгновенно надела на меня другой колпак – шутовской, двурогий, один рог красный, другой зеленый, а на конце бренчали бубенчики. – Как тебе?
Я вскочила. Мне было вовсе не весело (странно, а я думала, что шуты – очень веселые люди!). Но я почему-то почувствовала злость, медленно переходящую в ярость.
- Подходи, народ людской! Я смешу вас день-деньской! Можно эдак, можно так, потому что я дурак! – завопила я, прыгая по студии. – Посмотри на барыню, перечницу старую! Не сеет, не пашет, не поет, не пляшет, все на свете знает, морали читает!
- О ком это ты? – вкрадчиво спросила шляпница.
- О маме! – отмахнулась я – и замерла на месте. – О маме? О господи!
- Стоп! – снова вмешалась шляпница и махом убрала шутовской колпак, водрузив мне на голову странную шляпку – золотистую спираль на тонком ободке, похожую на нимб. Я глянула в зеркало, и в меня хлынули странные чувства.
- Это тоже любовь… — с удивлением произнесла я. – Она думала, что без этого я не проживу. Без дисциплины и серьезности. Она хотела, как лучше. Мама хотела меня защитить. Она не виновата. И я тоже не виновата. Никто не виноват…
- Милая, посмотри на меня. Давай попробуем вот это, — мягко предложила шляпница, протягивая мне соломенную шляпу с широкими полями. Я надела ее – и мне сразу стало спокойно и хорошо, как летом на даче, в шезлонге и с книжкой, а рядом блюдечко со спелой вишней.
- Вот теперь мы можем обсудить все это, — погладила меня по плечу дама. – Ты хочешь что-нибудь сказать?
- Что это было? – задала я давно мучающий меня вопрос.
- Искусство, — просто ответила дама. – Я умею делать шляпки, поднимающие разные эмоции. И выводящие их. Такая шляпная терапия, понимаешь?
- Шляпная терапия, — повторила я. – Эмоции, стало быть… Вы знаете, я сейчас поняла, что я всю жизнь чувствовала себя виноватой перед мамой. Ей хотелось, чтобы я была серьезной и вдумчивой. И дисциплинированной. И чтобы жила по правилам. А я не могу! Не то чтобы совсем не могу – но мне не нравится. Мне приходится себя заставлять жить по режиму и делать только то, что приличествует порядочной девушке. Я когда канкан танцевала – мне нравилось, правда. Но потом я ужаснулась – а что мама скажет? Если узнает? И мне стало очень стыдно. Я всю жизнь доказываю ей, что я умная и правильная. А сама на нее внутренне злюсь! Потому что живу не своей жизнью, а ее. Ну, как она бы ее прожила.
- Ах, милая, я думаю, если бы ваша мама примерила мои шляпки, вы бы удивились, насколько ошибочно это умозаключение, — грустно сказала шляпница. – Мы все в угоду какому-то мифическому «общественному мнению» с детства учимся подавлять свои эмоции и истинные желания. Ваша мама, я полагаю, не исключение…
- Наверное, — согласилась я. – Но это же ее дело, правда?
- Правда, — подтвердила странная шляпница. – Вы примерили на себя разные роли, и похоже, многое поняли о себе, не так ли?
- Так, — созналась я. – Я поняла, что слишком подозрительная, мне все время кажется, что меня кто-то осуждает. Но это не мой страх, а мамин! А я – другая! Я поняла, что хочу иногда дурачиться. И танцевать. И гусары мне, оказывается, нравятся. И еще мне нравится побыть одной, на даче, но при этом знать, что где-то рядом родные люди, и им тоже хорошо. Но я чувствую, что это далеко не все, что мне нравится! А еще у вас шляпки есть?
- Сколько угодно, — с удовольствием сообщила дама. – Примеряем?
Мы перемеряли еще целую кучу шляпок. И я узнала о себе, что мне, оказывается, нравится мчаться по ночному шоссе на байке – об этом мне сообщила кожаная ковбойская шляпа, потягивать через соломинку коктейль на открытой террасе кафе (черная «таблетка» с вуалеткой), бродить по выставочным залам (белая фетровая шляпа с мягкими широкими полями), с достоинством отстаивать свое мнение (бордовая бейсболка задом наперед), гулять с малышом (песочного цвета панама), милостиво совершать королевский наклон головы (кружевная наколка с жемчугами), работать в команде (корректная фиолетовая шляпка умеренных пропорций), и еще много чего. Кое-что из того, что я узнала о себе, было просто откровением! А самое главное, я нашла шляпу, в которой чувствовала себя предельно уверенно – ну просто супер!
- Можно, я куплю вот эту? – попросила я.
- Милая, мои шляпы не продаются, — удивилась дама. – Вам Натусик не сказала?
- Но почему? – изумилась я. – Разве вы их делаете не на продажу?
- Разумеется, нет, — ответила шляпница. – Давно уже нет. Мои шляпы – это лекарство. Их примеряют только тогда, когда хотят увидеть в себе нечто новое. Увидеть – и измениться. Но для лекарства очень важно соблюдать дозировку! Иначе можно навредить организму.
Видимо, на лице моем отразилось разочарование, потому что шляпница засмеялась и сказала:
- Да вы не расстраивайтесь так! Я вам дам адрес магазина, где замечательный выбор шляп! Я лично там иногда покупаю! Вы обязательно сможете подобрать себе то, что вам пойдет. Вы же очень красивая девушка, вы знаете об этом?
Я глянула в зеркало. И удивилась: то, что я там видела, мне и правда нравилось! Согнутые плечи расправились, спина выпрямилась, щеки раскраснелись, глаза блестели, и была я очень даже ничего!
- Надо же! – подивилась я. – Совсем другой человек! С ума сойти…
- Иногда достаточно бывает позволить себе поиграть в разные штуки, чтобы увидеть свое истинное лицо, — кивнула шляпница.  – Теперь ты это знаешь. Предлагаю вернуться в гостиную и выпить со мной чаю. С вишневым вареньем!
… Едва я вошла домой, затрезвонил телефон. Судя по его нахохлившемуся виду, он уже раскалился от звонков и был на меня обижен. Я сняла трубку – разумеется, это была Натусик.
- Ну как? – сразу жадно спросила она.
- Как, как… — сурово сказала я. – Подставила ты меня, подруга, по полной программе!
- А чего, а чего? – заволновалась Натусик. – Тебе что, не понравилось? Не подошло ничего, что ли?
- Да подошло, подошло, — не выдержала и засмеялась я. – Спасибо тебе, родная. Никогда так не веселилась!
- Ага, а то я уж испугалась, — облегченно вздохнула Натусик. – Она ведь странная, эта шляпница, что и говорить.
- Она чудесная. Только ты не расслабляйся, дорогая. Имей в виду: завтра мы идем в магазин по указанному адресу, будем выбирать мне головные уборы. У тебя будет право совещательного голоса. Нет возражений? – сообщила я, сама удивляясь своей напористости.
- Ух ты! – восхитилась Натусик. – Да я вижу, в тебе руководитель прорезался? Ну ни фига себе!
- То ли еще будет! – воодушевленно пообещала я. – А со своим беретом я знаешь что решила сделать?
- Не знаю, а что?
- Я из него сделаю куклу! Назову ее «Неуверенность». Посажу в уголок, и буду на нее посматривать, чтобы не забыть, от чего я ушла и к чему стремлюсь.
- Вау! – восхищенно выдохнула Натусик. – Класс! Чур, я участвую!
- Участвуй, — великодушно разрешила я. – Ведь это ты меня сосватала к этой шляпнице. Имеешь право.
- Эк ты это… по-королевски сказала, — подивилась Натусик. – Аж реверанс хочется сделать.
И была она совершенно права, потому что я в это время как раз смотрела в зеркало и представляла себя в кружевной наколке, усыпанной крупными розовыми жемчугами. По-моему, это было совершеннейшее «комильфо» — что бы там оно не означало.
Автор: Эльфика

НЕЖИТЬ — сказка от Эльфики

  Потустороннее существо явилось к Раисе вечером, когда она, приняв успокоительное и снотворное, сидела в комнате, не зажигая света, и тупо пялилась на мельтешение в телевизоре. Она с трудом сконцентрировалась на новом явлении и вяло подумала: «Привидение, что ли? Вон, все прозрачное и струится…. нежить какая-то…». Она не очень удивилась, так как в последнее время разучилась чему-нибудь удивляться и вообще реагировать на внешние раздражители. В ее жизни недавно случилось такое, что все остальное по сравнению казалось несерьезным и неважным. Ну, нежить, ну и что, подумаешь…
- Идем же, Раиса, — прошелестела нежить. – Большой Круг в сборе. Все наши уже там, только тебя и ждут…
- Кто это «наши»? – меланхолично поинтересовалась Раиса.
- Покинутые. Обманутые. Обиженные. Преданные. Словом, жертвы коварства и произвола, надломленные цветы поруганной любви…
- Да? – заинтересовалась Раиса, которая с недавних пор тоже причисляла себя к  покинутым, обманутым, обиженным и преданным. – А зачем меня там ждут?
- Сегодня ты будешь принята в ряды и станешь одной из нас… Ты больше никогда не будешь одна… Ты будешь среди своих…
Это Раису более чем устраивало. Она уже замучилась быть одна, а родные-друзья-приятели ее горя не понимали и разделять не желали. Они тормошили и шевелили ее, говорили ей всякие идиотские вещи типа «жизнь продолжается», «нельзя распускаться», «завтра будет лучше, чем вчера» и все такое же неуместно-оптимистичное.
- А где он проходит, этот ваш Большой Круг?
- Да тут неподалеку, на стыке миров, — с готовностью доложила нежить. – Я доставлю, за тем и послали…
- Я щас, — пообещала Раиса, с усилием сползая с дивана. – Только переоденусь…
Путешествие к месту Большого Круга оказалось на удивление коротким. Вот только что она была в своей комнате, затем нежить обняла ее, накрыв собою, как плащом, и на миг все померкло, а в следующий момент они уже оказались на берегу пруда, на зеленой травке, которая в сумерках казалась иссиня-черной. Или она такой и была?
Пруд был красивый, тихий и печальный. На водной глади плавали кувшинки, шелестели камыши, где-то там поквакивали лягушки – очень элегическое местечко, как раз подстать Раисиному настроению.
- А где… — хотела спросить она, но не успела, потому что уже  сама увидела, где.
Вдруг одновременно, как по сигналу, поодаль возникли бледно-зеленоватые огоньки, которые стали приближаться,  окружая Раису со всех сторон.
- Большой Круг, — пояснила нежить, отплывая в сторонку. – Не бойся, тут все свои.
Теперь было видно, что огоньки плывут не сами по себе – это были гнилушки, которые держали в руках фигуры, судя по очертаниям, женские.
- Приветствуем тебя, сестра! С прибытием! Присоединяйся к нам! Мы тебя ждали! – понесся шелест со всех сторон. – Большой Круг рад новой сестре!
- Здравствуйте, — вежливо сказала Раиса, напряженно всматриваясь в темноту. – Я тоже ра… О господи!
Она замерла с разинутым ртом, потому что увидела, кто ее окружает. Это было еще то зрелище! Да, это были действительно женщины – совсем юные, молодые и не очень, но какие!!! Прямо перед ней приветливо улыбалась женщина, бледная и худая, как смерть, с глубоко ввалившимися, полными муки, глазами. Слева от нее – явно утопленница, потому что в ее длинных волосах запуталась тина, а к белому платью прицепились раки. Справа – синяя удавленница, у которой на шее все еще болтался обрывок веревки. У следующей фигуры в груди торчал кинжал, а по платью расплывалось черное пятно. Другие были не лучше.
- Боже мой, боже мой!!! – только и смогла пролепетать потрясенная Раиса.
- Не зови его… Его тут нет… Он не видел нас при жизни, не хочет видеть и после смерти… — донеслось до нее. – Господь нас давно оставил…
- Так вы… мертвые??? – холодея, догадалась Раиса. – Вы тут все… нежить?
- Как и ты, — дружелюбно кивнула та, что была похожа на смерть. – Мы все тут нежить, и рады новой подруге. Добро пожаловать!
- Это ошибка! – твердо заявила Раиса, с которой мигом слетела вся ее затяжная апатия. – Я – живая.
- Это ты так думаешь, — возразила ей Женщина-Смерть. – На самом деле ты себя уже похоронила, и окончательный переход – дело времени. Так лучше раньше, зачем тянуть?
- Но я не собираюсь умирать! – вскричала Раиса, озираясь по сторонам. Отовсюду на нее смотрели совершенно кошмарные персонажи – сплошная нежить и жуть, просто кровь в жилах стыла.
- А есть ли смысл влачить жалкое существование еще неделю… месяц… долгие годы? – тихо заметила Удавленница. – Когда света белого не видишь, когда сердце оледенело, когда дыхание останавливается, когда хочется только одного – умереть? Разве у тебя как-то по-другому, сестра?
- Ведь он тебя бросил, и жизнь остановилась… — напомнила Женщина-Смерть. – Ты так и не пришла в себя. Все в прошлом.  Настоящего без него нет. А будущее… Вот оно, твое будущее. Большой Круг!
Раисе хотелось бы возразить, но слов не находилось. Ведь женщина сейчас сказала чистую правду: так оно все и вышло. Когда после тридцати лет дружной и безбедной совместной жизни, в любви и согласии, ее муж вдруг ушел к другой, именно это она и чувствовала: все в прошлом, жизни без него нет, а будущее выглядело мрачным и туманным. Но не таким же, как этот Большой Круг!
- Я кинулась в любовь, как в омут, я ему поверила, а он обманул меня, и я не смогла снести предательства, — доверительно поделилась Утопленница. – Смерть решила все мои проблемы. Это было несложно: я просто нырнула в омут с головой, и все, и на этот раз навсегда.
- А мой любимый оставил меня, растоптав нашу любовь, и женился на другой, — печально поведала Удавленница. – Это было так обидно, что у меня перехватило горло, он был мне нужен как воздух, я не могла без него дышать, и я решила все проблемы с помощью вот этой петли. Конечно, было больно, но все равно нее так больно, как его предательство.
- Яд! Я отравилась смертельным ядом, — торопливо заговорила следующая. – Я кипела негодованием, во мне клокотал гнев, но он был недосягаем, и я предпочла наказать его вот таким образом. Теперь я являюсь ему везде, где только можно, чтобы он помнил и мучился!
Раиса отшатнулась, так как на губах отравленной показалась пена, а глаза загорелись горячечным огнем.
- Ага, является. Только он ее так ни разу и не заметил – слишком толстокож для этого, — вполголоса прокомментировал кто-то за спиной. – Наказала, только вот кого? И сама до сих пор ядом плюется…
- Я ничего такого с собой не делала! – собрав в кулак всю свою волю, убедительно сказала Раиса. – Не топилась, не вешалась, не травилась, не стрелялась. И не собираюсь! Я живая! Мне просто плохо…
- И мне было плохо, очень плохо, — кивнула Женщина-Смерть. – Я тоже ничего с собой не делала, поверь. Просто он ушел – и жизнь остановилась. Я была ни жива, ни мертва, и даже боль не могла вывести меня из этого состояния – она просто стала тупой и ноющей. Я сама стала болью. Так еще можно существовать… Здесь, в Большом Кругу, мы все такие. Это как анестезия. Ни живы, ни мертвы.
- Я не хочу такой анестезии! – протестующе заявила Раиса. – Я просто не понимаю, ЗА ЧТО???  Чем я прогневала господа, чтобы он со мной ТАК поступил??? Но я не могу найти ответа!!!
- Отвечу я, — раздался спокойный голос, очень отличающийся от ее прежних собеседниц. – Пропустите, расступитесь. Дайте мне приблизиться к ней.
- Зачем ты явилась? Она уже не твоя! – с неприязнью сказала Женщина-Смерть.
- Имею право. Она должна знать. У всех должен быть выбор!
Нежить нехотя расступилась, и перед Раисой возник совсем другой персонаж. Это была цветущая женщина, и даже сумерки не могли скрыть ее румянца, и статной фигуры, и блестящих волос, и спокойных мудрых глаз.
- Вы – живая? – вырвалось у Раисы.
- Живее всех живых, — кивнула женщина. — Я – сама Жизнь. Я пришла дать тебе последний шанс перестать быть нежитью и вернуться к жизни.
- Что значит – «последний шанс»? – не поняла Раиса. – И почему это вы называете меня «нежитью»? Вы же знаете, я не…
- Помолчи, — оборвала ее Жизнь. – Что – «не»? Ну да, ты не топилась и не вешалась, зато ты заживо себя похоронила! Заточила свою боль в душе, а душу в склепе собственного микроскопического мирка. Я предлагаю тебе радости, возможности, новые дороги, а ты не видишь, не слышишь и не принимаешь моих даров, и я вынуждена проходить мимо.
- Да я бы рада… Но мое сердце – открытая незаживающая рана, и она все еще очень болит, — призналась Раиса. – Какие там радости и возможности? Тут выжить бы…
- Жизнь утекает из тебя по капле, а ты наслаждаешься своей болью, упиваешься ею, растравляешь свою рану и не даешь ей зажить. Так ты не выживешь, нет.
- Но я живу! Как могу… Не ради себя — ради детей.
- Ради детей? Я тебя умоляю! Сначала ты жила «ради него», теперь «ради детей»… А ты-то тут где??? Неужели хочешь, чтобы у тебя еще и детей забрали?
- Как??? Почему???
- Да чтобы ты хоть что-то в жизни поняла и вышла наконец из своей летаргии!  Ты ведь не живешь, а сидишь – когда все хорошо, то в благодушной эйфории, когда плохо – то в своем неизбывном горе, и  гоняешь по кругу бессмысленные вопросы «за что?» и «как же я теперь?». Тебе станет легче, если ты получишь на них ответы?
- Да, конечно. Тогда во всей ситуации появится хоть какой-то смысл, — с надеждой сказала Раиса.
- Хорошо, я отвечу. «За что?» — неправильный вопрос. Надо бы подумать – «для чего?».
- Для чего же? – послушно повторила Раиса.
- Любая потеря – это толчок к развитию. Если ты возвела что-то земное в ранг абсолютной ценности, если ты идеализируешь кого-то или что-то, если ты застоялась на месте – происходит некое событие, выбивающее тебя из привычно колеи. Тогда ты волей-неволей начинаешь барахтаться, шевелиться, искать пути выхода или способы спасения, и снова начинаешь развиваться. Но ты можешь выбрать и другой вариант – опустить руки, сдаться, закрыться и скукожиться, замереть, и тогда… Тогда рано или поздно ты попадешь в Большой Круг, вот к ним. Имей в виду: уныние и бездействие – это тоже способ самоубийства, только медленный и изощренный.
-  Уныние – один из семи смертных грехов, — вспомнила Раиса.
- Ну вот, и сама все знаешь. Теперь вопрос «как же я теперь?». Ответ: никто этого не знает, кроме тебя самой. Как решишь – так и будет.
- С ним я была счастлива… — вспомнила Раиса. – Только с ним…
- Грош цена такому счастью, которое на 100% зависит от внешних обстоятельств, — бесцеремонно оборвала ее Жизнь. – Счастье должно быть внутри тебя. Понимаешь? Не вовне, а в тебе!  Ты сама должна стать источником счастья! Вот для этого, возможно, у тебя и отобрали мужа – твой «допинг». Чтобы ты наконец-то научилась принимать решения и жить сама. Понимаешь, сама!
- Я не могу без него жить, — с отчаянием сказала Раиса и заплакала.
- Ну что ж… Не смею настаивать, — пожала плечами Жизнь. – Не можешь – не живи. Мне все равно. Твой выбор!
- Сестра! Ты остаешься с нами! Иди к нам, подруга! Давай же обнимемся! – залопотала нежить, вновь смыкая кольцо.
Раиса тупо смотрела вслед уходящей Жизни и понимала, что вот теперь – точно все, конец. Если раньше была хоть какая-то надежда, то теперь – медленное умирание, и бесконечные воспоминания о пережитой боли с унылыми персонажами Большого Круга, и…
- Стой!!!! Жизнь, постой!!! – изо всех сил закричала Раиса. – Пожалуйста, не уходи! Я с тобой!!!
- Нет, нет… Вернись… Ты наша… — неслось со всех сторон, и всевозможная нежить тянула к ней бледные конечности, и хватала ее за руки и одежду…
Но Раиса, не глядя по сторонам, рванулась туда, где была Жизнь, и ее дары, и радости, и горести, и будущие внуки, и правнуки, и – кто знает? — может быть, новая любовь.
- Я не хочу здесь оставаться!!! – вопила она. – Я хочу к тебе! Забери меня с собой, пожалуйста!
И Жизнь, повернувшись к ней лицом, распахнула руки, и Раиса влетела туда с разбега, и Жизнь обняла ее, и…
В следующий миг Раиса очнулась в своей комнате, на своем диване. В комнате было все так же темно и невнятно бормотал телевизор.
- Я что, уснула? – спросила невесть у кого Раиса, но ей никто не ответил. – Так. Неважно. Даже если это сон… Я должна научиться жить сама. Сама!
У нее определенно были на это силы, взялись откуда-то. Наверное, она обрела их там, на стыке миров. И Раиса решительно встала с дивана. Первым делом включила свет, сгребла все транквилизаторы-снотворные и отправила их в мусорное ведро. Затем вырубила телевизор и раздернула шторы. За окном был вечер. Красивый такой вечер, сиреневый. И луна, и звезды, и светящиеся окна в доме напротив, и парочка в обнимку на скамейке под фонарем – все там было.
- Я не нежить! – твердо сказала Раиса. – Я – жить!
Ей было все еще больно, но вполне терпимо. Вполне!
- Если мне больно, значит, я еще живая, — решила она. – А раны… Что ж, будем лечить.
- Я помогу, — шепнула ей Жизнь.
- Я приму все твои подарки, какими бы они ни были, — кивнула Раиса. – Благодарю тебя, Жизнь!
Автор: Эльфика

ЧАСОВЫХ ДЕЛ МАСТЕР — сказка от Эльфики

Для всех мамочек на свете. А вдруг в День Доброй Феи вас захочется подарить сказку маме?
  Ее часы остановились. Любимые, замечательные часики «Слава», которые служили ей верой и правдой много лет, вдруг остановили бег своих стрелок, и ей показалось, что вместе с ними замерла жизнь. Но она не привыкла пасовать перед трудностями и превратностями судьбы.  Надо было просто отнести часы в ремонт.
Дочка глянула мельком и сказала:
- Мам, ну ты чего позоришься? Выброси эту рухлядь. И позолота облезла, и дизайну никакого. Я тебе новые куплю, кварцевые!
- Ага, бабуль, механические сейчас уже не в моде, — поддержал внук.
- Да и где сейчас найдешь мастера, чтобы в таком антиквариате разбирался? -  резонно предположил зять.
Она, как обычно, не стала спорить. Она могла бы рассказать, что эти часики вручил ей сам начальник цеха Степанов Семен Игнатьевич, как передовику производства, и было ей тогда… В общем, молодая была. Еще она могла бы рассказать, что посматривала на эти часики, когда спешила на свидание к своему любимому – который потом стал ей мужем и подарил таких замечательных деток. И еще она могла бы добавить, что эти часики оказались ей верны на долгие годы – не в пример многим людям, и прошли с ней огонь, воду и медные трубы. Но ничего такого она рассказывать не стала, а дождалась, когда все уйдут по своим молодым делам, сложила часики в конвертик и пошла в мастерскую.
В первой мастерской ей сразу сказали, что не возьмутся. Во второй – посмотрели, поковырялись и посоветовали выбросить. И только в третьей мастерской приемщица сжалилась над ней.
- Вы, мамаша, идите на Лермонтова, 1, там в подвальчике мастер работает, уж если он не возьмется, тогда и не знаю, кто…
Подвальчик она нашла быстро, и мастера тоже. Она ожидала увидеть старичка-моховичка, из прошлой жизни, но мастер оказался неожиданно молодым, тоненьким, хрупким, в белой футболке, со светлыми длинными волосами, собранными в хвост, и ясными синими глазами. Она даже растерялась немного: а видел ли он вообще механические часы?
Но мастер глянул – и даже, казалось, обрадовался.
- Ого! Какой интересный экземпляр! Вы присаживайтесь вот сюда, в креслице, а я пока посмотрю. Часикам, наверное, не меньше 20 лет?
- Больше. Намного больше, — призналась она. – Помогите, пожалуйста, эти часы мне очень дороги!
- Не волнуйтесь, женщина, сейчас посмотрю, что с механизмом случилось, а там и определимся.
Она присела в кресло, а мастер тем временем опустил на глаз свое увеличительное устройство (она не знала, как это правильно называется), достал какие-то малюсенькие инструменты, сосредоточился и стал похож на врача-хирурга.
-  Ну ничего себе! – вдруг сказал мастер. – Вот, оказывается, в чем дело! Время взбунтовалось. Оно остановилось, потому что вы не хотите им пользоваться.
- Простите… Я не поняла, — робко переспросила она. – Кто взбунтовался?
- Время, — повторил мастер. – У вас же никогда нет для себя времени!!! Разве это дело? Вот оно и остановилось, чтоб напомнить о себе.
- Я ничего не понимаю, — пожаловалась она. – Вы мне объясните, пожалуйста…
- Конечно! – обрадовался мастер. – Сейчас расскажу. Вот я смотрю на механизм – и вижу, как он изношен. Шестеренки стерлись, зубчики поломались, винтики разболтались… Наверное, вы давно не носили эти часы в починку?
- Да никогда не носила, — сказала она. – Они не ломались, шли себе да шли. Иногда забарахлят – так я с ними поговорю, или, бывает, встряхну – ну, они и дальше идут.
- Вот так и вы – никогда не останавливались, шли себе по жизни, а если плоховато станет – уговорите себя или встряхнете, и дальше движетесь. Так?
- А как иначе? — удивилась она. – У меня на остановки времени не было. Училась, потом работала, потом сын родился, следом дочка, потом внуки пошли. Когда останавливаться-то?
- А между тем время нам всем отпущено и на движение, и на отдых, — сообщил мастер. – Остановиться, осмотреться, сделать себе передышку. Чтобы механизм тоже передышку получил.
- Ах, молодой человек! Вы просто ужас что говорите, — не согласилась она. – Нас не так воспитывали. Какие могут быть остановки? «Ни шагу назад, ни шагу на месте, а только вперед и только вместе», — вот какой был наш девиз.
- А о душе подумать – тоже на ходу и вместе? – тихо спросил мастер.
- В наше время о душах было думать не принято – атеизм, — строго сказала она. – И я не понимаю, какое отношение это имеет к моим часам.
- Самое прямое, — вздохнул мастер. – Вот смотрю я и вижу: механизм засорен всякими пылинками-песчинками. «Еще не время», «уже не время», «сейчас не время», «не ко времени» — говорили такое? Не спешите с ответом, подумайте.
- Ну как не говорить? Говорила, — подумав, созналась она. – Вот путевку мне давали в санаторий – так у меня семья, они ж без меня пропадут. Отказалась, не ко времени путевка была. Еще помню, дочка мне с первой зарплаты туфли купила – модельные, на шпильке, загляденье одно! Я померила, походила – ну куда я, старая вешалка, в таких пойду? Ну, я и сказала – мол, уже не время мне в таких туфельках прохаживаться. Дочери отдала, чего уж… Ну, еще признаюсь вам: по молодости часто муж ко мне с лаской, а за стенкой – дети, ну я ему и говорила: отстань, мол, сейчас не время. А потом пришло время – и мужа не стало. Упустила, стало быть, время…
- Вот смотрите, сколько счастливого времени вы упустили, — удрученно сказал мастер. – А между тем, это все те пылинки-песчинки, которые мешают времени свободно течь. Механизм засоряют!
- Я еще вспомнила, — заторопилась она. – Вот я часто захочу что-нибудь себе купить, очень-очень, но всегда же есть что-то более важное! Или игрушку для внука, или дочке помочь, или могилки поправить, или в долг кому дать, кто нуждается. Ну, я себя и утешаю: не сейчас, со временем! А потом, глядишь, время прошло, уже и расхотелось, только грусть какая-то осталась…
- А механизм часов, знаете ли, от грусти ржавеет, — проинформировал мастер. – Для него лучшая смазка – счастье. Тогда время течет плавно, свободно, без препятствий. Не даром же говорят: «Счастливые часов не наблюдают». Это потому что они у них не ломаются!
- Да нет, вы не думайте, что в моей жизни счастья не было, — поспешно сказал она. – Было, еще как было! У меня такие детки хорошие! И на работе меня уважали, ценили. И пенсия ничего так, жить можно. И подрабатываю до сих пор, чтобы у детей на шее не сидеть, еще и им подкидываю. Вы не думайте!
- Да я не думаю, я механизм вижу, — ответил мастер, осторожно и бережно обмахивая маленькой щеточкой внутренность часиков. – Механизм о хозяине может сказать больше, чем рентген. Вот он и говорит, что вам правда все это в радость было, не в тягость. Что вы от души свое время на других тратили и взамен ничего не требовали. Но время, отпущенное вам на себя – не использовали. Вот часики вам и намекают: пробил час, пора и к себе лицом обратиться!
- Это как? – всполошилась она. – Я не знаю, как это – к себе лицом.
- Да все просто! Скажите себе: «Ну вот, наконец-то пришло мое время! Время для счастья! И теперь я наверстаю все упущенное!». И наверстывайте!
- А чего ж наверстывать? – озадачилась она. – Я так сразу и не соображу…
- А что вы упустили за прошедшее время? – задал вопрос мастер. – На что у вас времени не хватало?
- Ну… В театры мало ходила, хоть и любила. Наряжаться тоже времени не было. Отдыха себе не давала – то дети болеют, то дача, то ремонт, в общем, все не время отдыхать. Когда без мужа осталась, новой любви не искала – решила, что мое время давно прошло. Так вот как-то…
- Ну, а раз так, то зачем я вам часы чиню? – удивился мастер. – Раз время прошло безвозвратно?
- Это память, — объяснила она. – Память о лучших годах, время молодости моей… Счастливое было время!
- А что сейчас мешает сделать свое время счастливым? – не отставал мастер.
- Так молодость-то прошла, — печально сказала она. – Все в прошлом.
- Застряли в прошлом, — удовлетворенно констатировал мастер. – А я-то думаю, чего у меня тут не запускается? Оказывается, вот в чем дело… Ну так я могу вам сообщить: если вы собрались не жить, а доживать – вам часы и не нужны, они и не заведутся. А вот если намерены жить на всю катушку – тогда есть надежда!
-  Как это – «жить на всю катушку»? – не поняла она.
- Видели зарубежных туристок? Старушки уже, божьи одуванчики, а какие живые! В шортах, в кроссовках, с фотоаппаратами, друг друга фотографируют, щебечут, жизни радуются. Они ведь тоже всю жизнь работали, детей растили, а теперь вот находят время и для себя пожить. Наверное, оттого и продолжительность жизни за бугром дольше, чем у нас. Как вы думаете?
- Ой, я об этом и не думала, — смутилась она. – В шортах, скажете тоже…
- А что? Хоть бы и не в шортах. А только все равно – пришло их время, они его и используют как положено.
- Кем положено? – ухватилась за слово она.
- Да кем? Природой. Вселенной. Или Творцом. Как вам больше нравится, — пояснил мастер.
- Откуда вы такой умный? Вроде молодой, а говорите, как старик, уж очень мудро. Ой, извините, вырвалось, — испугалась она.
- Да не извиняйтесь, мне многие так говорят, — развеселился мастер. – Вот такой уж  я получился – молодой старик. А как же в сложных механизмах без мудрости разобраться?  Старушки-то иностранные тоже, видать, мудрые, раз так использовать отпущенное им время догадались…
- И как же они этот самый механизм смазывают? – несмело спросила она.
- Позволяют себе то, о чем всю жизнь мечтали. Говорится ведь: «Время собирать камни, и время разбрасывать камни»? Ну, вот у них время – снимать сливки! Для смазки механизма…
Вот у вас мечты есть?
- Есть. Чтобы дети счастливы были, — тут же отозвалась она.
- Ну, это понятно. Но это не для себя мечта. А для себя? – настаивал мастер.
Она задумалась, потом засмущалась, даже зарумянилась, но все же решилась:
- Мечтала всегда на Золотое Кольцо съездить, и на теплоходе по Волге.  Да все времени не хватало…
- Считайте, что ваше время пришло! – весело сказал мастер. – Держите, вот ваша «Слава». Идут часики. Тикают!
- Не может быть! – ахнула она. – Я уже и не надеялась…
- Человек вы хороший, — улыбнулся мастер. – Для хороших людей всегда время найдется. Только не забывайте: лучшая смазка для механизма ваших часов – счастье.
- Я буду их хорошо смазывать, — пообещала она. – Уж для этого-то я найду время.
- Был рад помочь вам, — счастливо заулыбался мастер.
- Спасибо вам, спасибо! Я вам честно скажу – вы такой молодой, я даже не думала, что у вас получится. Вы и на часовых дел мастера-то не похожи, если честно.
- А на кого я похож?
- Ой, только вы не обижайтесь. Вы такой худенький, молоденький, светленький… На ангела, — смущенно призналась она.
- Здорово. Часовых дел Ангел. Звучит! – жизнерадостно сказал мастер. – Ну что ж, у меня наступает время обеда. А у вас наступает Время Чудес! Желаю вам удачи!
И когда за ней захлопнулась дверь, он с удовольствием повел плечами, разминая затекшие крылья.
Она вышла из мастерской окрыленная. И летела домой, не чуя под собой ног. И в ней просыпались, оживали и робко расправляли крылышки давно забытые мечты. А на руке тикали ее любимые часики, начиная отсчет Нового Времени – Времени Чудес.
Автор: Эльфика

ЗАЛ ОЖИДАНИЯ — сказка от Эльфики

Кто ухаживал когда-то  за тяжело больными близкими – поймет. Это когда в палате 6 человек, когда тяжелый запах и одна санитарка на все крыло, когда надо нести свое постельное белье, и дорогие лекарства, и памперсы, а сиделку нанять не на что, и спать приходится сидя на табуретке, потому что даже раскладушку не принесешь – в коридоре тоже лежат больные, и ты уже сам не понимаешь, на том ты свете или на этом.
Лидочка как раз дошла до такого «потустороннего» состояния. Мама болела, фактически  зависла между жизнью и смертью, и врачи ничего не обещали – смотрели мимо, отвечали неопределенно.
- Что вы хотите? Возраст, — сказал лечащий врач. – Лет ей сколько? Правильно, много. А средняя продолжительность жизни в стране какая? Правильно, гораздо меньше. Ну и вот!
«Так что, он хочет сказать, что мама еще и зажилась?», — подумала Лидочка, но вслух ничего не сказала. Она вообще терялась при встречах с должностными лицами. То есть практически постоянно.
В своем «потустороннем» состоянии Лидочка научилась спать сидя. Ну, не то чтобы спать – отключаться на пару минут. Больше нельзя – вдруг маме что-нибудь понадобится? Хотя мама тоже почти все время спала… И вот в один из таких моментов Лидочке, наверное,  приснился сон. Такой нереально реальный, что даже запахи почувствовались. Вот только что пахло больницей – а вот уже совсем другим – металлом, чемоданами, дальней дорогой… расставанием.
«Аэропорт?» — подумала Лидочка, сосредоточенно озираясь вокруг. Похоже, это действительно был аэропорт. Лидочка находилась на балконе, среди множества других людей, а внизу тоже были люди, и терминалы, и выходы на летное поле. Сквозь стеклянную стену виднелись белоснежные лайнеры, похоже, новые, сияющие на солнце невыносимым светом.
- Объявляется регистрация билетов и оформление багажа на рейс 84, — объявил динамик. – Отбывающих просим пройти к 3 терминалу.
Лидочке сверху было хорошо видно, как внизу вскипело движение, часть людей потянулась  3 терминалу, где уже стояли сотрудники – тоже в белоснежной форме, приветливые и улыбчивые.
«Наверное, непрактично во всем белом работать, пачкается быстро», — подумала Лидочка, которая ежедневно стирала свой белый халат, без него в палате находиться не положено.
Тем временем люди у 3 терминала сдавали багаж, предъявляли билеты и проходили через воротца в накопитель. Странность какая-то в этом была… Лидочка не сразу сообразила, что многие пассажиры очень непривычно одеты. Глаз выхватывал то тут, то там людей в байковых халатах, в ночных рубашках, в майках и трико, и Лидочка с изумлением заметила даже несколько совершенно голых товарищей. Впрочем, никого из «нижних людей» это не смущало – как будто так и надо.
И еще одна странность не сразу, но определилась: в воротца заходили каждый в своей одежде, а из них выходили в одинаковых белоснежных просторных балахонах. И багаж оставляли весь, подчистую – в руках у прошедших контроль не оставалось ни пакетов, ни сумочек, ни зонтов, даже билетов не было.
«Антитеррористические мероприятия? — предположила Лидочка. – Чтобы ни бомбу, ни пилку для ногтей не пронесли? Что-то я о таком не слышала…».
И тут Лидочка увидела… Нет, она сначала не поверила своим глазам. Но сомнений не было: там, внизу, в широкие раздвижные двери только что вошла мама. Точно – мама! В своем полосатом халате, который Лидочка только вчера выстирала и выгладила, в теплых носках и кожаных шлепанцах, в правой руке хозяйственная сумка, в которой Лидочка ежедневно носила в больницу куриный бульон, соки и яблочное пюре, а в левой…
«Билет! – ахнула Лидочка. – Но как… Куда??? Она же больна!!!».
Мама стояла и растерянно озиралась по сторонам.
- Мама! Ма-ма! Я здесь! – изо всех сил завопила Лидочка, бросаясь к металлическому парапету. – Мама, посмотри наверх!
- Куда вы, женщина? Это нельзя! – раздалось за спиной, и сильные руки оттащили ее назад.
Лидочка обернулась и увидела охранника – в белоснежной форме, и эмблема с крылышками на шевронах и на фуражке. На кармашке было вышито: «Служба безопасности». Он был явно должностное лицо, поэтому Лидочка сразу опомнилась.
- Извините, я не хотела. Там моя мама! – сбивчиво заговорила Лида. – Я просто ее позвала. Вот и все. Я ничего не нарушала…
- Отбывающих не положено звать, — разъяснил охранник. – Им вообще мешать нельзя. Дело-то серьезное!
- Ну да, я понимаю, — смешалась Лидочка. – Только мама не может здесь находиться! Она сейчас очень больна, понимаете? Я вообще не знаю, как она здесь очутилась… И потом – она за всю жизнь ни разу на самолете не летала! Да и лететь-то ей некуда!
- А вы разве не провожающая? – теперь охранник выглядел несколько смущенным.
- Да нет же! – с отчаянием сказала Лидочка. – Как же я могу ее провожать, если ей нельзя улетать? Ей лечиться надо! Мне надо туда, вниз, к ней! Где тут выход?
- Выход тут один – назад, в город, — медленно сказал охранник. – Вниз вас не пропустят. Туда только с билетами…
- Господи, ну что за порядки странные? А где тут касса? Я куплю билет!
Лидочка говорила и неотрывно следила глазами за мамой. Та медленно двинулась по залу, рассматривая терминалы и то и дело заглядывая в билет.
- Билет вам, скорее всего, не продадут, — сказал охранник. – У нас тут только по брони… Ваша очередь еще не скоро подойдет. Вы уж мне поверьте.
- Но что же делать! – со слезами вскрикнула Лидочка. – Кричать нельзя, вниз нельзя, а что можно???
- Знаете что? – вдруг решил охранник. – Пойдемте со мной в Зал Ожидания. Если начальство разрешит – устрою вам встречу с мамой. И вы обо всем поговорите. Пойдет?
- Пойдет! – обрадовалась Лидочка. – Спасибо вам! Вы очень добры!
Зал Ожидания оказался тут же, неподалеку – он был просто отгорожен от остального пространства стеклом и оборудован удобными креслами.
- Располагайтесь, ждите. Я должен получить пропуск для вашей мамы, — сказал охранник и удалился.
Лидочка села и стала ждать. Она немного успокоилась и стала рассматривать окружающее пространство.
- Тоже не успели попрощаться? – спросил ее высокий старик, сидящий неподалеку.
- Да нет, я вообще не собиралась прощаться, — охотно откликнулась Лидочка. – Это какая-то ошибка!
- Тут ошибок не бывает, — вздохнул старик. – Если билет куплен, то надо лететь…
- Да ерунда, билет всегда можно сдать, — отмахнулась Лидочка. – Просто все это как-то неожиданно…
- Тут вы правы, это – всегда неожиданно, — покивал старик. – Вроде готовишься, готовишься, а вот приходит пора расставаться – и все равно не готов. А вы кого провожаете?
- Да не провожаю я! Маму тут, внизу, увидела. Но меня к ней не пустили. Сказали ждать.
- А, понятно. А я вот – жену. Ну, мне бы только попрощаться – и все. Пускай летит. Раз решилась…
- А куда она у вас летит?
- Как куда? Здесь все в одном направлении летят – на Тот Свет. Других маршрутов нет.
- Куда? – оторопела Лидочка.
- На Тот Свет, — терпеливо повторил старик. – Оставляют накопленный багаж… Сдают билет, он же все равно – в один конец… Переодеваются  чистое… И в полет!
- А… Ох… Да… Что вы такое говорите??? – с ужасом выдавила Лидочка.
- А вы разве не знали? – спокойно удивился старик. – Хотя – да, вы еще молоденькая, откуда вам. Первый раз, наверное, близких провожаете?
- Да не провожаю я! – вскричала Лидочка. – Мама жива! Жива! И никуда не собирается лететь! А если и собирается, я ее никуда не отпущу!
- Эгоистично, — заметил старик. – А маму-то вы спросили, хочет она остаться или хочет улететь?
Лидочка набрала побольше воздуха, но так и выдохнула его, не преобразовав в слова. Маму она не спрашивала. И не знала, что там она хочет или не хочет. А врать Лидочка не умела и не любила. Поэтому и сникла, растерянно глядя на старика.
- Ну-ну, не расстраивайтесь, -  сочувственно сказал дед. – И простите меня, дурня старого, если что не так. Я вас понимаю. Я-то к своей старухе вот-вот следом прилечу, а вам-то с мамой еще нескоро встреча предстоит. Так что понимаю ваши переживания.
- Какая встреча? – слабым голосом простонала Лидочка. – Мама вовсе не собиралась умирать, ну правда! Вы ведь это имели в виду?
- Это, — подтвердил старик. – Только вот что я вам скажу: сознательно собираются умирать – только самоубийцы и святые. А все остальные – думают, что хотят жить, а на самом деле, в глубине души, бог весть, что они там собираются.
- Мама не самоубийца и не святая, — ответила Лида. – Она просто – мама. Мы знаете как с ней ругались? Она меня всю жизнь гнобила: то похудей, то причешись, то приведи себя в порядок. Я на нее обижалась, злилась. Ругались. Но теперь у нас все изменилось. Мама наконец-то поняла, что была неправа. Она раскаялась, в церковь ходила, причащалась, исповедовалась…  Да у нас жизнь только-только началась!
- Между прочим, когда человек расплачивается со всеми земными долгами, его уже мало что держит на земле, — заметил старик. – Ваша мамочка, похоже, завершила незавершенное, ну и вот…
- Так. Давайте мы пока про маму не будем, — решительно сказала Лидочка. – Вот встретимся – и тогда все выяснится.  А пока переменим тему, ладно?
- И то верно, — согласился старик.
- А вот ваша жена, она тоже не собиралась… ну, улетать?
- Нет. Не собиралась. Ходила, скрипела, меня понемногу пилила. Все неожиданно произошло. Меня и дома-то не было. Так что попрощаться не успел. Только это и гложет. А так – что ж, раз билет приобрела, значит, так надо. Пора, стало быть.
«Безбилетных пассажиров экстренного рейса вне расписания просим пройти к кассе. Повторяю…», — раздалось из динамиков.
- А эти как же? Которые без билета? – тут же спросила Лидочка.
- Это которые совсем неожиданно. В катастрофах, например. Ну, ничего, выдадут им билеты. Поторопились маленько, а так тут все предусмотрено. Даже если вне расписания.
- А когда дети умирают, это как, тоже предусмотрено? – гневно спросила Лида.
- Предусмотрено. Дети, не дети, а если надо вернуться – значит, летят. Вы, моя хорошая, пока еще не знаете, что здесь мы все гости. А Дом наш – там. Оттуда приходим, туда и возвращаемся. С годами поймете.
Откуда ни возьмись неслышно возник охранник.
- Вам разрешена встреча. Пройдемте.
- Извините, спасибо, до свидания, — вскакивая, торопливо попрощалась со стариком Лидочка. – Ой, мамочки… Боюсь!
… Мама ее ждала. Улыбалась. Выглядела она очень неплохо – помолодевшей, посвежевшей, как будто и не было болезни, и даже глаза блестели по-молодому.
- Мама, мамочка, ну что ты, ну куда ты? – бестолково говорила Лида, обхватив маму руками и вцепившись к ней, как обезьяний детеныш.
- Лида, Лидуня, ну чего ты, ну ладно тебе, — приговаривала мама, гладя ее, как маленькую, по голове.
- Мама, как ты здесь оказалась?
- Лидуня, да какая разница? Ну, оказалась и оказалась… Ты не переживай.
- Ну как не переживай? Мам, тебе лежать надо…
- Уже не надо, — весело сказала мама и слегка отстранила ее от себя. – Лид, мне так хорошо сейчас стало! Как будто лет 30 сбросила!
- Мама, ты правда хочешь… улететь?
- Правда, — сказала мама. – Устала я здесь, Лидунь. Отдохнуть хочу.
- Мамочка, да мы тебя отправим отдыхать куда хочешь. Ну хочешь в Пицунду? Или в Алушту? Ты скажи, мам…
- Не хочу. Хочу домой… На самолете.
- Мама, это нечестно, — жалобно сказала Лида. – Ну у нас же только что все наладилось!
- Вот видишь… Наладилось, и слава богу! Теперь ты сможешь с этим жить долго и счастливо.
- Я не хочу жить без тебя! – воскликнула Лидочка.
- Тебе пора взрослеть, — мягко сказала мама. – Пора стать самостоятельной…
- Мама, ты не имеешь права меня вот так бросать! – требовательно сказала Лидочка. – Ты должна быть здесь, с нами!
- Знаешь, почему я заболела? – вдруг спросила мама. – Честно говоря, чтобы просто отдохнуть. Мне так надоели все эти «не имеешь права», «должна»… Только в болезни от всего этого и спрячешься. Устала я. Вы уж сами как-нибудь. А я хочу покоя.
- Мама, мамочка, ты мне нужна! – заплакала Лидочка. – Я без тебя пропаду. Не уходи!
- Если я останусь, ты никогда не вырастешь, — возразила мама. – Так и будешь ждать команды. Я поняла, что сделала много ошибок. Я все время стремилась руководить тобой, контролировать твою жизнь, уберечь тебя от неправильных шагов. Это из лучших побуждений! Но теперь я поняла, что этой заботой только навредила тебе. Ты теперь без моего руководства чувствуешь себя неуверенно. Хотя уже сама мамой стала…
- Мама, что мне сделать, чтобы ты осталась? – в отчаянии спросила Лида. – Ты не думай, я уже взрослею! Я каждый день взрослею! И ты мне нужна вовсе не для того, чтобы руководить!!! Ты мне просто так нужна! Потому что я тебя люблю!!!
- Свидание окончено. Прощайтесь, — раздался голос охранника.
- Нееееет!!!! – отчаянно закричала Лидуня и рванулась к маме.
… Грохот табуретки разбудил всю палату. Лида сидела на полу и ошарашено вертела головой, потирая ушибленную коленку.
- Лидочка! Лида! Доченька! Что с тобой? – встревоженно спрашивала мама, приподняв голову с подушки.
- Сон. Мама, мне сон плохой приснился.
- Нагнись, я тебе в лоб подую, и все пройдет.
Лида нагнулась над мамой и послушно дала подуть себе на лоб. Сразу стало легче.
Мама притянула к себе Лидочку и прижалась щекой.
- Я тебя тоже люблю, — шепнула мама.
И Лидочка заплакала, потому что ей стало жалко маму, и себя, и всех, кто провожает своих близких в этом сияющем аэропорту, и не хочет их отпустить, потому что без них жизнь станет намного сложней, и всегда останется что-то недосказанное, недоделанное, недопонятое…
Когда мама снова уснула, Лидочка вышла в коридор, прижалась лбом к холодному больничному окну. За окном поздняя осень все никак не могла стать зимой, и голые черные ветки деревьев торчали немым укором, как будто это Лидочка была виновата, что снега все нет и нет…
- Я никогда не буду больше давить на маму, — решила для себя Лидочка. – Если ей так хочется уйти – она имеет право. Даже если мне будет больно… Но мечтать, чтобы она осталась – мне ведь никто не запретит, да? А вдруг она захочет сдать билет и еще немного побыть с нами… Было бы здорово! Я просто буду давать ей любовь. Много любви! И почаще улыбаться – как те люди в аэропорту. Если она будет чувствовать себя счастливой здесь, то зачем ей Туда???
И Лидочка решительно пошла назад, в палату, ставшую для нее Залом Ожидания – дарить маме много-много любви, без всяких условий, а просто так, ни за что. Потому что любовь – это единственное, что держит человека на Земле…
Автор: Эльфика

СКАЗКА ПРО ТРИЕДИНОЕ ГОСУДАРСТВО

ИЗ НОВОЙ КНИГИ «КАК МАМОЧКА ЗА ЧУДОМ ХОДИЛА»
По теории Эрика Берна, в каждом из нас живут Внутренний Ребенок, Внутренний Взрослый и Внутренний Родитель.  Ребенок — это  наша спонтанность, радость жизни, творчество — и в то же время детский эгоизм, беспечность и разбросанность. Родитель — это наш опекун, хранитель мудрости, опыта и традиций, но он же может стать ментором и постоянным критиком. А Взрослый… Взрослый — это наш Деятель и Созидатель, он принимает решения и воплощает их в жизнь.  Если все трое дружат между собой — отлично, это признак гармоничной Личности. А если нет… Тогда плохо всем!
           
В одном цветущем и теплом краю располагались три государства: Детское Королевство, Родительская Монархия и Взрослая Республика.
В Детском Королевстве каждый день был новый король, потому что предыдущего скидывали – всем хотелось взобраться на трон и посидеть. Так же и утром: кто первый встал, того и горшок. А еще там целыми днями царила неразбериха и суматоха, потому что всем хотелось пошуметь, побегать и побеситься, и никто себе ни в чем не отказывал. Промышленности там вовсе никакой не было, так как работать никто не хотел, а все хотели играть. Строили там в основном песочницы и детские площадки, а домики делали из старых покрывал, набрасывая их на столы: стол – крыша, покрывало — стены.

Дети часто ссорились между собой и даже время от времени дрались, потом плакали и бурно мирились. А иногда несколько детей собирались вместе и начинали подговариваться против кого-нибудь, тогда вообще наступал полный хаос и кавардак. Питались дети в основном конфетами, пирожными и чупа-чупсами, поэтому столовых не строили, зато всяких ларьков было великое множество. В общем, жили в Детском королевстве весело, но суматошно.

В Родительской Монархии, напротив, царил суровый порядок и полная тишина. Это потому что жители с утра до вечера занимались научной деятельностью: писали законы и следили за их выполнением. Поскольку родители были все как один законопослушными, то законы выполнялись неукоснительно, любые отклонения тут же карались пожизненным заключением. Строго по графику, с 18.00 до 19.30 по понедельникам, средам и пятницам в чистых до стерильности залах заседаний повсеместно проводились диспуты по текущим проблемам и изменениям в законодательстве, на которых от скуки мухи дохли, поэтому в Монархии даже насекомых не водилось. И в целом по стране было мрачно и скучно. Да и как еще может быть в государстве, где дома и деревья выстроены ровно, по линеечке, питание строго сбалансировано, а любой шаг определен регламентами и предписаниями? Ведь уважающий себя родитель сызмальства без инструкции даже в уборную не выходил, не говоря уже об общественных местах…

Взрослая Республика была как раз посерединке между Детским Королевством и Родительской Монархией. Республика процветала и обогащалась на поставке чупа-чупсов и прочих сладостей детям и на непрерывных поставках бумаги и чернил родителям. Да, да, родители предпочитали писать по старинке, чернилами, и этот продукт у них очень ценился и назывался «черное золото». Взрослые умели и любили работать, и созидание было их главной целью жизни. Они созидали все – от горшков для детей до академических шапочек для родителей, добывали природные ископаемые и строили космические аппараты. Только вот наряду с процветанием и обогащением все больше наступала в республике всеобщая усталость, разные болезни одолевали, да и смертность неуклонно увеличивалась. Но взрослые не обращали на это внимания, потому что нужно было развивать промышленность и инфраструктуру, проводить геологические разведки и наращивать темпы производства.

Шло время, население всех трех стран разрасталось, и все больше требовалось покрывал для домиков и качелей для детских площадок в Детское Королевство, а также комплексных обедов и противорадикулитных поясов в Родительскую Монархию. А у взрослых, как назло, спад производства – и оборудование износилось, и половина работоспособного населения то и дело на больничном сидит, потому что сил больше нет. В общем, стали поставки срывать и оставлять соседей без полезных материалов и без полноценного питания.

Вот тогда-то все и заволновались. Родителям надо законы новые писать – а нечем и не на чем. Детям развивающих игр не хватает и кушать очень хочется. А взрослые еле шевелятся, как осенние мухи, вот-вот и вовсе в спячку впадут. Что делать? Как выживать?

История не сохранила сведений, кто первый подал идею устроить общий сбор. В детских летописях он называется «Большая Тусовка», в родительских – «Всеобщий Саммит», а у взрослых – «Триединое Царство». Названия разные, но события описаны одни и те же: общий сбор состоялся, и на нем были приняты судьбоносные решения.

Но сначала, конечно, все на этом сборище переругались.
От Детского Королевства прибыл король Вася 482-ой, потому что как раз в этот день ему удалось отобрать корону у Пети 718-го.
- Что же вы творите, как вы можете? – кричал Вася, топая ногами и надувая и без того пухлые щеки. – Третий день без пирожных и каруселей – где это видано? Где наше счастливое детство, скажите на милость??? Да вы просто детей не любите! Мы будем жаловаться! И плакать! Ы-ы-ы-ы-ы!
- Ежели заказы сформированы и приняты к исполнению, то отгрузка и доставка должны быть выполнены в надлежащий срок и в подобающем виде, — бубнил с листа ноту протеста Монарх-Патриарх, представитель Родителей.

А Главный Взрослый сидел и просто молчал. Он смертельно устал, и у него не было сил вступать в дискуссии.
Но вот в какой-то момент говорящие выдохлись и, так и не услышав ответов на свои вопросы, наконец-то обратили внимание на безнадежно молчащего взрослого.
- Дяденька. вам плохо? – спросил король Вася. Он, в принципе, был добрый мальчик, только очень уж увлеченный собственными «хотелками».
- Нужна помощь, сынок? – наконец-то оторвавшись от бумаг, уставился на него через очки Родитель.
- Думаю, да, — наконец-то вымолвил Взрослый. – Скажу вам честно: мы на грани истощения, и Взрослая Республика в опасности. Боюсь, скоро мы совсем не сможем обеспечивать вас всем необходимым, да и себя тоже. У нас… у нас Великая Депрессия, вот!
- Но почему??? – в один голос вскричали монархи сопредельных государств.
- Мы много работаем, никогда не отдыхаем, мы пребываем в хронической усталости, и у нас нет никаких рецептов борьбы с этой напастью.
Это заявление повергло правителей в шок. Но ненадолго. Первым среагировал Вася 482-ой. Для начала он не без сожаления отдал Главному Взрослому шоколадку, которую берег на черный день в кармане мантии, а потом его и вовсе осенило:
- А мы вас приглашаем в Детское Королевство, отдохнуть и развеяться! У нас там карусели, игры всякие, не надо суп кушать и вообще весело!
- А мы могли бы порыться в своих архивах и библиотеках, где собран весь мировой опыт от начала времен, и найти способы борьбы с Великой Депрессией, — опомнился и Монарх-Патриарх. – Будьте спокойны, у нас все учтено!
- Да? – с надеждой поднял голову Взрослый. – Это правда можно устроить?
Устроить это оказалось не так-то просто – потребовались и время, и усилия, но тем не менее идея оказалась плодотворной. Накопленный Родительской Монархией многовековой опыт очень пригодился, а регулярные туры в Детское Королевство стали быстро возвращать взрослым радость жизни.
«Если надо развеяться, пошалить, оторваться по полной и почувствовать себя ребенком – это к нам! – такие слова были написаны на красочных буклетах Детского Королевства. – Исполнение всех ваших желаний, игры, танцы и безмятежное детское счастье – оптом и в розницу».

«Любые консультации, исторические сопоставления, сокровища мудрости, примеры из жизни, опыт предков – на все времена, на любой вкус!! Полезные советы – в подарок!  – гласили проспекты Родительской Монархии.
А взрослые… Взрослым теперь было очень хорошо. Отдохнувшие, научно подкованные, они с новыми силами изобретали, производили, расширяли, добывали и созидали – в общем, двигали прогресс.
Со времени того достопамятного собрания  все три государства живут в мире и согласии, взаимодополняя и взаимообогащая друг друга,  и процветают до сих пор. А в исторических хрониках их часто так и называют – Триединое Государство, или попросту — Триумвират.
Автор: Эльфика

ЦВЕТОЧНАЯ ИСТОРИЯ — сказка от Эльфики

Посвящается Татьяне Тридворновой Цветочной

На 8 марта мой любимый подарил мне набор кухонных полотенец.
Есть такой анекдот: «Если покупаешь женщине на 8 марта сковородку – не забудь купить себе шлем».  Очень правильный анекдот! Интересно, какие средства защиты нужны тому, кто дарит кухонные полотенца?
- А чего? Вещь в хозяйстве полезная, всегда пригодится, — оправдал свой выбор Он.
Рисковый мужик… Я была готова придушить его этими самыми полотенцами, каждым поочередно.
- А цветов что, не было? – дала ему подсказку я.
- Цветы – нерентабельно. Они же завянут через неделю, выбросишь и не вспомнишь.
«Лучше бы ты завял, любимый, — подумала я. – Выбросила бы и не вспомнила…». Но вслух, разумеется, ничего такого не сказала – какой ни есть, а свой, и подарок все-таки приволок, а дареному коню, как известно…

Нет, ну почему так??? Он же знает, что я люблю цветы, а 8 Марта – такой повод! Раз-то в году можно сделать что-нибудь нерентабельное, но ужасно приятное? Небось, сейчас по улицам идут сплошные женщины с букетами, и все счастливые такие, радостные… Да, с полотенцами по улице так горделиво не пройдешься, не поймут…
В общем, подумала я и решила, что раз уж так вышло, то вполне могу сама себя поощрить букетом цветов. Все лучше, чем вздыхать и злиться… Слава Богу, себе на цветочки я уж точно зарабатываю, так что могу себе позволить самый наироскошнейший букет! Ухватившись за эту мудрую мысль, я быстренько оделась и направилась в магазин. Есть у нас такой неподалеку, «Цветочная история» называется.

Иду по улице и на встречных дамочек посматриваю. И вдруг понимаю: а ведь с букетами мало кто идет!  И на лицах далеко не у всех радость написана… Встречаются и озабоченные, и усталые, и даже просто несчастные. Видать, кое-кому и полотенец не досталось, не то что цветов. А может, у них и любимого-то нет, такое тоже бывает. Придут в свои одинокие квартиры и будут телевизор смотреть. Или соберутся женской компанией и будут салатами нагружаться и отчаянные тосты провозглашать: «Пусть сдохнут те, кто нас не захотел,  пусть плачут те, кому мы не достались!».

Я уже почти до «Цветочной истории»  дошла, и тут меня осенило. Я пулей влетела в магазин и обозрела прилавки. Ничего, цветы были – видать, хозяева хорошо к Международному Женскому дню приготовились, подтоварились с запасом.
- У вас тележка имеется? – запыхавшись, спросила я. – Хочу взять в аренду под залог!
Тележка нашлась, и мне загрузили в нее море цветов. Я скупила все, на что хватило денег!  А еще попросила продавщицу украсить мне беретку и прочие части гардероба живыми цветами.  Продавщица идеей прониклась, глаза у нее загорелись, и она очень творчески, используя декоративную упаковочную сетку, степлер и ножницы,  соорудила на мне цветочную композицию – что-то вроде пелеринки с капюшоном. Я обозрела себя в зеркальной витрине и  обрадовалась: по-моему, это было очень похоже на какую-нибудь Цветочную Фею из мультика, для моей затеи – то, что надо!

А потом я вышла на улицу, толкая перед собой тележку, и всем встречным женщинам, девушкам и девочкам вручала по цветку, веточке или букетику, поздравляя их с праздником.  Реакция была самая разнообразная – некоторые даже пугались сначала, но потом на лицах расцветали улыбки. Разные – неуверенные, удивленные, радостные, робкие, открытые, восхищенные… Такие же разные, как цветы в моей тележке!  Хризантемы, лилии, тюльпаны, розы, мимоза перекочевывали из тележки в руки женщин. Даже тем, кто и так уже шел с цветами, я тоже предлагала цветочные дары – мне было не жалко, а настроение у меня взлетело до отметки 150 по 100-балльной шкале! Счастье, оно, знаете ли, заразно!

Запаса цветов хватило часа на полтора, а после, вернув тележку  в опустевший магазин, я направилась домой – счастливая и окрыленная. Я не без сожаления рассталась со своей цветочной накидкой, так как роль Цветочной Феи мне очень и очень понравилась. А вот на руки цветочков мне не досталось — последний букетик я подарила двум бабуськам, попавшимся мне под самый конец моей Цветочной Истории. Они смотрели на меня такими по-детски восхищенными глазами, что я просто не смогла пройти мимо, не одарив их. Ну и ладно, что я опять без цветов – зато с каким настроением!!!

Но самый большой сюрприз ждал меня дома. Мой любимый, смущаясь, пробубнил:
- Я тебя тут решил еще раз поздравить… В общем, вот, — и он застенчиво протянул мне керамический горшочек с цветущими фиалками. – Я подумал, раз уж ты так цветы любишь, то лучше в горшке. Чтобы цвели подольше. По крайней мере, рентабельно…

Наверное, подаренное счастье всегда к нам возвращается. И чтобы в твоей жизни случились какие-нибудь чудеса, нужно самой ненадолго стать феей. «Ах, как это все неожиданно!», — мимолетно подумала я, тая в объятиях своего любимого мужчины.  Да уж, праздник, ей-богу, удался!
Вот такая Цветочная история приключилась со мной в Международный Женский день 8 марта – день, когда принято дарить цветы всем женщинам  Земли…

Автор: Эльфика 

На фото — Цветочная Фея Татьяна Тридворнова, а Цветочную Тележку Татьяна прислала мне специально для этой сказки!!!

РЕАЛИТИ-ШОУ — сказка от Эльфики

Из новой книги «Как мамочка за чудом ходила»
          — Ах, что это вы делаете? Зачем это вы ко мне веревку прицепляете?
          — Исполнители мы. Из Небесной Канцелярии. Сейчас тут будет реалити-шоу — ваши желания исполнять будем.
- Ну так пожалуйста, исполняйте! Это мне очень приятно! Только веревка при чем?
- Велено ваши желания исполнить в буквальном смысле слова. Вы вот, например, к своему мужу, Петру Николаевичу, привязаны? И мечтаете, чтобы он к вам так же крепко привязан был?
- Ах, конечно, очень даже мечтаю! Это же муж мой, любимый и единственный! В семье все должны быть привязаны друг к другу – не разлей вода!
- Ну вот, значит, привяжем вас сейчас вот этой веревкой, чтобы, стало быть, не разлей вода до гробовой доски…
- Ну ладно, это пусть. Даже хорошо, если до гробовой доски! Мы с ним в жизни так и отражаем всякие напасти, спина к спине.
- Хорошо, спина к спине и привяжем, отражайте на здоровье.
- А к запястьям веревки зачем прилаживаете?
- К родителям своим привязанность испытываете?
- Конечно! А как же! Это же родители! Я к ним с самого детства очень привязана!
- Ну, значит, все правильно. Слева мама, справа папа – теперь между вами неразрывная связь.
- Да? Хорошо, и родители пускай со мной будут. Слева и справа – как славно-то! Прямо как в детстве…
- А теперь спереди позвольте, к животу веревку приладить…
- А это для кого?
- Для детишек ваших. Вот сынок, вот дочурка, а веревка – вроде пуповины. Теперь можете прижимать их к груди, сколько захотите. А можете и не прижимать – они и так никуда не денутся.
- К ребятишками своим я привязана – просто слов нет как! Солнышки мои, лапочки! Для них и живота не жалко.
- Дайте-ка вот сюда веревочку накинуть…
- Неудобно на шею-то… Как удавка… Это вы кого мне цепляете?
- А это ваши обязательства. Кредиты, долги и все такое прочее. Вы же связаны разными обязательствами?
- Связана, еще как связана! Только как без этого? Хочется ведь пожить по-человечески, вот и влезаю и в долги, и в кредиты.
- Слишком уж вы к материальным ценностям привязаны… Сами себя душите!
- Да нет, ничего, нормально. Расплатимся как-нибудь. Только вот неудобно, что на шее…
- Не сильно давит?
- Ну, если не двигаться, то не сильно. А при движении, конечно, дыхание перехватывает. Ну ладно, я приспособлюсь как-нибудь.
- Так, дайте-ка вашу ногу, и сюда еще веревочку, на лодыжку…
- А это для кого так низко?
- А это для всяких мелких привязанностей. К собачке вашей, к телевизору, к «Одноклассникам». Привязаны ведь?
- Нуууу… В общем, наверное, да. К собачке так особенно. Она как член семьи! Да и «Одноклассники» тоже. А уж герои сериалов! Переживаешь за них, как за своих.
- Конечно-конечно! Мы понимаем, привычка – вторая натура. Ну вот, готово!
- И что теперь?
- А теперь – наслаждайтесь, двигайтесь, гуляйте, отдыхайте, работайте! В общем, живите!
- Постойте! Но это же неудобно – вот так, с веревками. Как нам двигаться? Мы же запутаемся!
- Запутанные привязанности – не такая уж и редкость. Зато потом распутывать можно, некоторым даже интересно.
- Не уверена, что мне это будет интересно. И потом… Движение очень ограничено. Все время приходится оглядываться, сопоставлять свою скорость с другими…
- Это неизбежно. Придется. Вы же в связке.
- Что в связке, то в связке… Связаны по рукам и ногам!
- Так привязанности как раз этим и отличаются – связывают по рукам и ногам! Придется потерпеть!
- Так, дети, вы куда рванули?! Тише, тише! Вы же меня с ног собьете! Я за вами не поспеваю! Да стойте же, кому говорю!
- Дети не могут стоять, им надо двигаться вперед. И ускоряться! Иначе они никогда не вырастут.
- Петя, Петруша! Ты там как? Я тебя не вижу! И отношения твоего не чувствую!
- Да тут я, тут, никуда не делся. Только вот простора нет. Руки связаны!
- Ладно, потерпишь. Не маленький! Мама, папа, а вы куда это в разные стороны ринулись?
- Доченька, а мы расходимся. Тебя вырастили, долг родительский выполнили, теперь будем жить по отдельности.
- Как? Почему? Погодите, вы же меня сейчас надвое разорвете! Я же к вам обоим одинаково сильно привязана! Не делайте этого!
- Прости нас, дочь, но мы так решили! Ты взрослая, у тебя своя семья есть. У нас своя жизнь, а у тебя своя.
- Ой, мамочки, больно-то как! Петр! А ты куда там рвешься? Ты мне сейчас хребет сломаешь! Ууууу, захребетник!
- Неудобно мне. Руки затекли, и ноги тоже. Вообще света белого не вижу. Не хочу я этой привязанности, ну ее. Свободы охота. Сейчас сорвусь с поводка и пойду налево.
- Дети! Да не спешите же вы так, мамочке больно! И мелкие привязанности мешают, тянутся за мной, как хвост. Как кандалы у каторжника!
- Хоть и мелкие, а много их у вас. Их и правда за собой таскать – каторжный труд. Но придется!
- Что значит «придется»??? Мне детей догонять надо, а они меня назад тянут! И родители не вовремя расходиться надумали. Петя, Петя! Ну ты-то что молчишь??? Неужели тебе все равно???
- Осторожно, так вы можете себе руки-ноги повредить.
- Да что там руки-ноги, я сейчас вообще на части рассыплюсь! Я двигаться не могу – они же тянут каждый в свою сторону! Отвяжитесь вы от меня! Слышите, отвяжитесь от меня все!!!
- Секундочку… Спокойно! Сейчас мы вам поможем. Все, отвязываем.
-Ффуууу, сразу полегчало… Слушайте, вы, исполнители царя небесного! Что это за шоу вы мне тут устроили?
- Реалити-шоу, называется «Мои привязанности». Ну и как впечатления?
- Жуткие впечатления! Я чуть с ума не сошла! Зачем это все?
- Исключительно для того, чтобы наглядно показать вам действие привязанностей. Вам кажется, что быть привязанной – это хорошо и проявление любви, а на самом деле это проявление эгоизма и ограничивает свободу – как вашу, так и ваших близких. Именно поэтому вся ваша система становится неповоротливой и статичной. Каждый испытывает досаду из-за того, что не может двигаться непринужденно, и поэтому стремится вырваться, уйти, отвязаться.
- То-то у меня детки такие отвязные… Выходит, чем больше я к ним привязываюсь, тем сильнее они  хотят отвязаться?
- Так и выходит. И если однажды вы услышите от кого-то из них «да отвяжись ты, мама!», не удивляйтесь.
- Знаете что? Забирайте-ка вы все свои веревки. Забирайте, забирайте! Они мне больше не понадобятся.
- Точно?
- Точнее некуда! Будем считать, что я разобралась со своими привязанностями. Так-то посмотришь – вроде тесный круг родных и близких, а приглядишься – все куда-то рвутся, и сердце из-за этого на части рвется. Пусть уж лучше так, по доброй воле будут рядом. Или даже не рядом. Но только без веревок!
- Вы действительно этого хотите?
- Да, да! Теперь-то я на своей шкуре испытала силу привязанностей… Лучше уж без них!
- Ваше желание принято к исполнению. Небесная Канцелярия, реалити-шоу, всегда в эфире! А вы еще не избавились от своих привязанностей? Тогда мы идем к вам!
Автор: Эльфика

ДАР — сказка от Эльфики

ДАР
Сказка для Лары

Однажды девочка, которая любила мечтать, встретилась с Феей. Где? Ну конечно, во сне! Ведь мечтательным девочкам снятся чудесные, волшебные сны!
Фея и девочка вместе летали, кружились в хороводе с бабочками, зажигали звезды, прыгали с облачка на облачко, хохотали и веселились. А когда ночь подошла к концу, и пора было просыпаться, девочка очень огорчилась – ей так понравилась фейская жизнь! И Фее тоже было жалко расставаться с девочкой. Она внимательно посмотрела на нее и увидела, что у девочки чистая душа, светлая головка, хрустальное сердце, в котором очень много Любви, и огромное желание помогать людям. А еще увидела, что у нее очень нежная и ранимая душа. Фея знала, что с такой душой очень легко летать, мечтать и витать в облаках, но очень, очень трудно жить в грубых земных энергиях.
- Знаешь что, дитя мое?  – проговорила она. – Хочешь отправиться со мной в мою Волшебную Страну? Пожалуй, я могла бы взять тебя с собой и сделать своей ученицей. У тебя есть все задатки для этого.
- Извините, я не могу, — с сожалением сказала девочка. – У меня тут есть мама и папа,  и друзья, кошка Мася и плюшевый медвежонок Бум. Я их очень люблю, и они меня тоже. Они будут скучать без меня, а я – без них.
- Ты права, малышка, — согласилась Фея. – У тебя доброе сердце. Тебе никак нельзя их бросать. Но мне все-таки хочется сделать для тебя что-то хорошее. Знаешь что?  Пожалуй, я хочу подарить тебе одну вещь. На память о нашей встрече!
И Фея достала из складок своего розового плаща Хрустальный Шар.
- Что это? – прошептала девочка, завороженно глядя на эту волшебную вещицу.
- Это футляр. Вместилище для твоей души! Хрустальные стенки шара не задержат ни одного лучика ее света, но в то же время не дадут никому ее поранить или обидеть. Это мой Дар тебе, маленькая Фея!
- Благодарю вас, — и девочка без колебаний протянула руки, чтобы принять Дар. – Я никогда, никогда не забуду этот сон.
- И я тебя не забуду, маленькое солнышко! Может быть, мы когда-нибудь еще встретимся. Но если и не встретимся – все равно ты вырастешь и станешь Феей! Я это просто чувствую. А мой Дар тебе в этом поможет.
Наутро девочка проснулась и увидела, что рядом с ней на подушке лежит Хрустальный Шар, а в нем… в нем нежно светится-переливается что-то очень легкое, воздушное и волшебное. Теперь ее душа в чудесном футляре, подаренном Феей, сияла всеми гранями, и это могли видеть даже те, кто ходил по земле и никогда не танцевал с феями.
Такого шара ни у кого не было, и, конечно же, все хотели его посмотреть. А девочка была совсем не жадная – она разрешала и посмотреть, и даже дотронуться. Ей казалось, что такой необычный Дар не должен принадлежать одной ей, всем должно достаться хоть по капельке волшебства.
Шли годы, девочка росла и превратилась сначала в хрупкого, как тростинка,  подростка, а потом и в прелестную девушку. Хрустальный шар придавал ей особенное очарование – ведь он все время поворачивался разными гранями, и поэтому девушка казалась то нежной, то задумчивой, то веселой, то грустной, то озорной, то строгой, и это просто завораживало людей. На нее хотелось смотреть и смотреть, как дети могут часами смотреть в окошечко калейдоскопа, бесконечно меняющего свои узоры. К тому же девушка сохранила все свои лучшие качества, которые когда-то так понравились Фее: она по-прежнему была доброй, отзывчивой, всегда готовой прийти на помощь.
Только вот Шар… Шар стал постепенно тускнеть. Дело в  том, что теперь у нее было гораздо больше знакомых, и это были уже не дети, а вполне взрослые люди, и они все хотели прикоснуться к ее Дару, к ее хрустальному сокровищу. Она по-прежнему не прятала Хрустальный Шар от людей, ведь разве можно прятать  Свет, если он так нужен людям?
Но следует сказать, что, к сожалению, годам к двадцати большинство людей уже теряет свою детскую чистоту. И когда они прикасались к Хрустальному Шару, порою на нем оставались и нехорошие следы – от горьких обид и тайной зависти, от сальных рук и грязных мыслей, и еще много разных следов.
Девушка пыталась чистить футляр, протирать его, но Хрустальный Шар – штука тонкая, нежная, иные следы с него стереть очень и очень трудно. Есть, конечно, у Фей определенные приемы – но наша девушка все-таки не была настоящей Феей и еще многого не знала.
И вот ее шар стал тускнеть и терять былую яркость. Его поверхность, когда-то гладкая и сияющая, вдруг стала выглядеть матовой и шероховатой. И люди стали просить приоткрыть футляр, чтобы посмотреть, что там, внутри. Девушка и это позволяла, хотя что-то ей подсказывало, что лучше бы этого не делать. Ведь каждый раз, открывая футляр, она обнажала свою Душу, а она, как мы помним, была очень тонкая и слишком ранимая.
И вот через какое-то время она поняла, что что-то не так. Она стала быстро уставать, ей все чаще хотелось запереться в своей комнате и побыть одной, ее стали одолевать сомнения. Ей по-прежнему хотелось всем помочь, всех обогреть, но порою на это просто не было сил. Иногда в голову даже закрадывались пугающие мысли – ей вдруг казалось, что она перестает любить людей. И тогда ей становилось страшно, но что с этим всем делать, она не знала.
И вот однажды она взяла в руки Хрустальный Шар, в котором хранилась ее душа и поразилась – какой он стал невзрачный. Нет, конечно, там, внутри, все так же ярко сиял свет ее души, но вот наружу пробивались только отдельные лучики. Вся поверхность словно запылилась, и это было очень грустно видеть.
- Может быть, вынуть душу из Хрустального Шара, и пусть будет так, без защиты? – вслух подумала она. Но тут же сама испугалась этой мысли. Вся ее душа воспротивилась – ведь если мы отвергаем такие Дары, из нашей жизни навсегда уходит волшебство, и она становится серой и скучной.
- Нет! – решительно сказала она. – Фея говорила, что у меня задатки. Значит, я должна их развивать и сама стать Феей. Тогда я узнаю, почему потускнел мой Хрустальный Шар и как вновь сделать его ясным и прозрачным.
И девушка начала действовать. Как? Об этом долго рассказывать. Скажем только, что чистое намерение, в которое вложена энергия, обязательно приводит к цели. Так случилось и с нашей девушкой. В ее жизни вновь возникла… Фея! Нет, не та, с которой она встречалась во сне. Совсем другая.
Пока девочка росла, Мир Фей и наша Земля сблизились, и теперь Фей можно было встретить не только в снах. Некоторые из них явились на Землю, чтобы передавать людям знания о том, как сделать мир чище и добрее.
Эта самая новая Фея была Феей Сказок. Она собирала вокруг себя всех, кто обладал чистой душой и мечтал наполнить мир чудесами. Она обучала их разным фейским премудростям и учила, как гореть, не сгорая, и освещать путь другим, не теряясь во мраке.
Сказочная Фея своим зорким взглядом увидела Хрустальный Шар и озабоченно спросила:
- Детка, что я вижу? Ты уже однажды встречалась с Феей? Этот Дар ни с чем не спутаешь! Он волшебный!
- Я знаю, — сказала девушка. – Я получила его, когда была совсем маленькой. Фея подарила мне Хрустальный Шар, но забыла рассказать, как им правильно пользоваться и как за ним ухаживать. И теперь он вот такой…
- Она не забыла, — покачала головой Фея Сказок. – Она не стала этого делать, потому что иначе у тебя не случилось бы повода искать Знаний. А так – ты искала пути, ты нашла, и вот ты здесь, и я знаю, что тебе нужно.
- Что же?
- Понять, как это работает. До сих пор это было для тебя красивой игрушкой, подаренной Волшебным Созданием. Теперь и ты должна стать Волшебным Созданием, чтобы дарить другим такие же игрушки. У тебя есть для этого все задатки!
- Вот и та Фея мне то же самое говорила, — обрадовалась девушка. – Я готова учиться столько, сколько потребуется.
- Что ж, я вижу, что ты действительно готова. Ты будешь прилежной ученицей, я знаю.
И девушка начала учиться у Феи Сказок всему, что та умела сама. Фея щедро делилась своими Знаниями, и девушка старалась не пропустить ни одной крупинки. Но Хрустальный Шар все так же оставался тусклым, хотя внутри сияние заполнило его до отказа.
И вот обучение подошло к концу. Девушка была немного удручена: она надеялась, что в процессе обучения ее Дар преобразится, но этого не случилось. Ну что ж… Значит, не судьба.
И тут Фея Сказок подошла к ней и ласково спросила:
- Что ты сейчас чувствуешь, девочка? Загляни к себе в душу!
Девушка честно заглянула к себе в душу и сказала:
- Я испытываю огромную благодарность к вам, за все то, чему вы меня научили. К моим новым подругам, которые тоже стали Феями. И к себе – за то, что я все-таки сделала это. Я испытываю очень большую радость от того, что теперь я тоже Фея. И немного грусти, потому что я там и не поняла, что случилось с моим Хрустальным Шаром и как это поправить.
- Ну что ж, я расскажу. Думаю, это будет полезно для всех.
И она поведала Феям следующее:
- Вы попали ко мне не случайно. У каждой из вас имеется Дар. У кого-то это Хрустальный Шар, у кого-то – Заветное Слово, а у кого-то – Счастливая Родинка на теле. Не важно, как он выглядит, важно, что вам нужно его беречь. Ведь это вместилище вашей Силы, волшебный талисман, который не предназначен для чужих рук. Дары нужно хранить там, где их не коснется ни дурной глаз, ни злое слово.
- Но ведь свет моей души заключен в Хрустальном Шаре! – воскликнула девушка. – Неужели я должна спрятать его от мира и пользоваться только сама?
- Нет, конечно же, нет! Но все вы должны запомнить одну важную премудрость: нельзя только брать, не возвращая, и отдавать, не восполняя. Неся и даря свой свет людям, вы просто обязаны принимать от них что-то взамен. Я не знаю, в чем будет выражена их Благодарность – но это и не важно. Главное, что она должна быть, а вы должны научиться принимать ее с радостью и открытой душой! Именно она шлифует и чистит поверхность ваших Талисманов и наполняет их Силой!  И тогда наступает воодушевление и желание дарить, посылать в мир  все больше и больше! Если вы будете об этом помнить, то ваши Источники Силы никогда не иссякнут, и у вас будет еще больше энергии для волшебных свершений.
- Так вот в чем дело… — проговорила девушка. – А ведь я считала, что моя миссия – дарить, а уж дальше как поучится.
- И в этом заключалась твоя ошибка. Любой Источник должен восполняться.  Лучики Любви и Благодарности  из Хрустального Шара должны свободно проникать в обе стороны.  Ты светишь – но и к тебе возвращается Свет. Давать – и получать взамен! Это очень важное умение для любой Феи.
- А я думала, что Феи помогают людям исключительно бескорыстно, — удивленно сказала девушка.
- Бескорыстно – да. Это значит – не в целях наживы. Но подумайте сами: принося Дары, вы делаете другого вашим должником. Так позвольте же ему расплатиться, и тогда он будет чувствовать себя равным вам, Феям.
- Благодарю вас. Я так вам благодарна! – прошептала девушка. – Вы подарили мне столько мудрости, но эта – самая важная. Это то, до чего я никак не могла додуматься сама. Это восхитительный Дар! Спасибо, спасибо!
И из ее груди вырвался мощный луч Благодарности, который осветил все пространство вокруг. И вдруг она заметила, что Хрустальный Шар от такого душевного порыва засиял, засверкал всеми цветами радуги, очистившись от всего чужого и наносного, что пристало к нему за эти годы.
- Ну вот теперь ты – настоящая Волшебница, — улыбнулась Фея Сказок. – Неси свой Хрустальный Шар по жизни, и пусть он осветит и согреет всех, кто в этом нуждается. А как содержать его в порядке, ты теперь знаешь.
- Да, я знаю, — ответила ей девушка.
Она подняла свой Хрустальный Шар над головой и пошла, сначала робко, а потом все смелее и смелее, туда – в мир, которому очень нужны Феи. И свет ее Души освещал все вокруг, и люди, которые видели это, невольно улыбались и протягивали руки, чтобы коснуться чудесных лучей ее Души и тоже стать немножечко волшебниками.
Автор: Эльфика