Херлуф Бидструп
Херлуф Бидструп рисовал с тех пор, как помнил себя. Если только в его руки попадал карандаш или кусок мела, он тут же начинал рисовать, а порой "рисовал", даже не имея ничего. Маленьким мальчиком он, бывало, по вечерам, когда его укладывали спать, долго водил указательным пальцем в воздухе, "рисуя" различные фигуры. Многие дети любят рисовать, но его, как видно, больше, чем других, поощряли к этому. Отец - маляр и художник-декоратор - в свободное время усердно занимался живописью. Он был первым критиком и учителем, именно он расширил кругозор сына рассказами о тех странах, в которых побывал в молодости. Став маляром, отец еще до первой мировой войны, как многие ремесленники того времени, уехал из Дании и жил своим ремеслом, кочуя с места на место. Так он пространствовал двенадцать лет и был даже в Палестине и Египте. Возвращаясь на родину, он застрял в Берлине, где встретил мать будущего художника. Там он и родился.
Бидструпу было два года, когда вспыхнула первая мировая война. Он и представления не имел о том, что существуют различные народы и что его отцу не надо идти на войну, так как он датчанин. Однако он слышал, что людей с физическими недостатками не берут в солдаты, и когда матери других детей спрашивали меня: "Ну как, дружок, твой отец тоже солдат?", - то он, к удивлению моей мамы, отвечал: "Нет, мой отец горбатый!"
Положение в Германии стало невыносимым. В течение длительного времени, как вспоминает Херлуф, они только и ели, что кольраби. В довершение всего отца арестовали по подозрению в шпионаже. Выйдя из тюрьмы, он решил вернуться на родину, и семья перебралась в Данию.
В Дании еды было вдоволь, но зато царил жилищный кризис. Только через несколько лет Бидструпам удалось получить квартиру. В этих нелегких условиях моим самым большим утешением было бегство в мир фантазии. Карандаш помогал ему забывать о житейских трудностях.
Как и все детские рисунки, его домики, люди, деревья, лошади невольно вызывали улыбки. Он очень обиделся на своего дядю, который расхохотался, просматривая его творения, а ведь он трудился над ними; наверно не менее старательно, чем маститый художник над созданием
образа святой мадонны! Ему было тогда лет пять, и он долго размышлял над тем, почему его рисунки воспринимаются другими совсем не так, как бы хотелось. Постепенно Херлуф стал понимать, что именно производило комичное впечатление, и часто, уже вполне сознательно, рисовал так, чтобы вызвать смех у зрителей. Вскоре он с удовлетворением убедился в том, что смех - его союзник.
В школьные годы Бидструп еще больше развил в себе эту способность и иногда развлекал учеников и преподавателей, делая наброски на большой классной доске. Рисуя портреты школьных товарищей и учителей, он понял разящую силу удачной карикатуры.
Позже Бидструп использовал опыт, приобретенный в детстве, в своих политических карикатурах.
Карикатура означает преувеличение, чаще всего она понимается как искажение. Бидструп, однако, никогда не искажал действительность, но часто пользуюсь карикатурой как способом преувеличения. Она должна создать у зрителя такое же сильное впечатление,какое изображенный произвел на рисующего. Острота восприятия рисунка, сделанного черным штрихом на гладком листе белой бумаги, да еще в значительно уменьшенном виде, естественно, слабее впечатления от действительности, значит - потерянное должно быть восполнено другим способом.
Карикатура на политического противника удается лучше всего тогда, когда она изображает не только данное лицо, но и раскрывает проводимую им политику. Главный удар наносишь ведь по политике, а не по политику
После десяти лет, проведенных в школе и хорошо сданных выпускных экзаменов, как-то само собой стало ясно, что Бидструп будет художником. Постепенно он начал писать масляными красками. Уже в последние школьные годы Херлуф по вечерам посещал художественное училище и изучал там геометрию, проекцию, законы перспективы, рисовал углем гипсовые бюсты. Это была необходимая подготовка к поступлению в Академию художеств. Еще год после окончания общеобразовательной школы он ходил в художественное училище и усердно писал маслом.
В Королевской Академии художеств, Бидструп четыре года подряд бился над проблемами живописи, а по вечерам рисовал углем натурщиков. Эти живые модели мало походили на живых существ. Ему трудно было сохранять интерес к человеку, который изо дня в день часами, а иногда и месяцами стоял не двигаясь, как мумия. Поэтому в свободное время, он рисовал людей в движении. В его кармане всегда был небольшой блокнот, и Херлуф заполнял его всем, что попадалось на глаза в течение дня, делая зарисовки людей на улице, в трамвае, и т.д.
Время занятий в Академии совпало с обострением политического положения в мире. Поджог рейхстага в Берлине, приход Гитлера к власти, героическая борьба Димитрова с фашистскими палачами на Лейпцигском процессе - все это не могло не интересовать И хотя проблемы живописи казались нам самыми важными, будущие художники, живо обсуждали международные события.
В тот период в Дании появились ретивые поборники абстрактного искусства. Правда, их было не много. Несколько моих товарищей стали пионерами абстракционизма в нашей стране
«С вершины своей башни из слоновой кости абстракционисты насмехаются над буржуазией, которая теперь уже не негодует, а, наоборот, рассматривает их творения с почтительным признанием. Ведь эта живопись не представляет никакой угрозы для капиталистического общества, наоборот, на ней даже можно подзаработать. Часто картины молодых художников скупаются по дешевке - такое имущество не облагается налогом, - а если в дальнейшем художник, станет знаменитостью, то на его произведениях можно нажить капитал. Когда буржуа стали покупать картины абстракционистов, они готовы были признать искусством что угодно. Любая мазня принимается буржуазной критикой с восторгом, о ней судят с профессиональной серьезностью.
Я совсем не намереваюсь утверждать, что эксперименты вредны. Они полезны не только для отдельного художника, ищущего таким путем форму, наилучшим образом выражающую его мысль. Эксперимент может также привести к обновлению старых, банальных способов изображения, становящихся однообразными и поэтому теряющих силу воздействия. Однако самое главное, насколько ясно выражена идея произведения, мысль художника. Ведь чтобы общаться друг с другом, мы пользуемся языком, независимо от того, русский ли это, английский или датский. Когда слушаешь русского оратора, не понимая языка, то можно, естественно, наслаждаться музыкой речи, но в конце концов захочется узнать, что же было сказано, и перевод на язык, который понимаешь, удовлетворяет твое любопытство». (Бидструп)
Срок занятий в Академии кончился - он очутился на улице в плачевном положении живописца. Что же делать дальше? Прежде всего надо было найти свой стиль. Конечно, можно было бы писать картины, направленные против фашизма, призывающие к миру. Но возможности экспонировать их на солидных выставках для неизвестного художника были равны нулю. Если бы даже это и удалось, их увидели бы лишь немногие - те, кто в состоянии покупать картины, и те, кто действительно интересуется искусством и ходит на все выставки. Большинство же датчан не посещало выставок, где из года в год демонстрировались результаты художественных экспериментов.
Однажды вечером, как обычно, он сидел у радиоприемника и слушал одну из истерических речей Гитлера. Это было еще до эпохи телевидения, но Бидструп, по его признанию, так ясно представил себе оратора, что принялся изображать его. Получился ряд карикатур на Гитлера - это была его первая серия рисунков. Их удалось поместить в антифашистском журнале "Культуркампен" под общим заголовком: "Рисунки Бидструпа. Текст Адольфа Гитлера".. Под рисунками были напечатаны цитаты из речи Гитлера. После этой первой серии в том же журнале были помещены многие другие его антифашистские рисунки.
Отец Херлуфа состоял членом социал-демократической партии с 1914 года. Когда же немецкие социал-демократы проголосовали за военные кредиты, он стал пламенным сторонником Карла Либкнехта и Розы Люксембург. Мать и ее братья были на стороне левого крыла социал-демократии, боровшегося против войны. Со времени Октябрьской революции его родители стали сторонниками Советского Союза. Следовательно, трудность заключалась не в том, чтобы определить свою политическую позицию, а в том, чтобы суметь ее выразить.
Годы учения остались позади. Бидструп не мог продолжать жить на средства родителей. Время от времени на его долю выпадал случайный заработок. Несколько лет подряд он как художник участвовал во всех велосипедных гонках на зимнем треке Копенгагена, рисуя рекламы на небольшой пластинке размером 10 X 10 сантиметров. Этот рисунок тут же проектировался на полотно величиной 7 X 7 метров. В промежутках, он делал надписи, из которых видна была позиция гонщиков, очки, получаемые ими, сколько кругов они выиграли или проиграли. Эти сведения сообщали по телефону истерически-нервные руководители соревнований. После шестидневных гонок, Бидструп уставал не меньше велосипедистов. Но самая необычная работа выпала на его долю, когда пришлось выступать в одном из копенгагенских ревю. За десять минут он рисовал десять карикатурных изображений известных копенгагенцев на голых спинах танцовщиц, пока они переодевались к следующему номеру. Во время танца девушки поворачивали разрисованные спины к зрителям, которые могли любоваться тем, как оживают карикатуры, как они гримасничают в зависимости от движений спин и лопаток танцовщиц. Этим родом "живописи" он занимался ежевечерне, в течение двух месяцев. По правде сказать, его тогдашнее положение было не из приятных
После первых опытов в "Культуркампен" у Бидструпа появилось желание сделаться газетным художником, особенно потому, что таким путем он мог общаться с широкой публикой. За рисунки в журнале он, естественно, ничего не получал. Рисуя для коммунистической газеты, которая имела очень небольшой тираж, Херлуф также не мог рассчитывать на гонорар. Ничего не оставалось, кроме как попытаться попасть в одну из крупных ежедневных газет. К счастью, рисунки в "Культуркампен" привлекли к себе столь большое внимание, что Бидструпу предложили помещать ежедневно серии, конечно, без какой-либо политической тенденции, в крупнейшей консервативной буржуазной газете "Берлингске-тиденде". Он согласился и сделал примерно семьдесят рисунков. Они были приняты, и он мог считать себя сотрудником газеты и даже имел перспективу получить когда-нибудь пенсию. Но тут же поступило еще одно предложение - замещать в правительственном органе, газете "Сосиал-демократен", художника, который отправлялся в путешествие. Неожиданно случилось так, что две крупные газеты спорили из-за того, в какой из них Бидструп буду сотрудничать.
В конечном итоге он согласился на предложение газеты "Сосиал-демократен".
Еще до истечения полугодового срока Бидструп поместил в нескольких воскресных номерах газеты рисунки-рассказы без слов. Они имели успех, читатели потребовали, чтобы их публиковали каждое воскресенье. Благодаря этим сериям его попросили остаться в газете и после того, как вернулся постоянный художник. Вскоре юмористические рисунки Бидструпа, стали печатать газеты других Скандинавских стран. Потекли гонорары, и он смог купить себе автомашину и домик для родителей. Итак, лично для него все складывалось наилучшим образом. Но на международном горизонте сгущались тучи, их зловещие тени падали и на маленькую Данию. Не встречая сопротивления, Гитлер захватил Саар, Австрию и Чехословакию. Захват последней был преподнесен в буржуазной датской печати под заголовком "Мир в наше время". Газета "Сосиал-демократен" также была восторженным сторонником политики Чемберлена. В этой связи, он впервые сделал серию рисунков, имевших двоякий смысл. Она была озаглавлена "Плата за мир" и на первый взгляд казалась совершенно безобидной. Однако внимательный читатель не мог не провести параллели между нарисованными человечками и тем, что происходило на мировой арене, - истерически кричащий мальчик (Гитлер), которому старик (Чемберлен) разрешает разбить часы (Чехословакию).
Он ушел из "Сосиал-демократен" без какой бы то ни было ссоры или обиды на кого-либо из сотрудников этой газеты или редакторов, с которыми, правда, и не был связан крепкими дружескими узами. Проведенная анкета среди читателей воскресного номера "Сосиал-демократен" показала, что рисунки Бидструпа, получили наибольшее количество очков три воскресенья подряд. Он был самым высокооплачиваемым сотрудником газеты и не мог желать большего, если не считать моего стремления открыто говорить свое мнение. Этого нельзя было делать в "Сосиал-демократен", которая за время немецкой оккупации стала карикатурой на рабочую газету.
Тем временем буржуазная сатира в Дании постепенно приняла такой характер, что карикатуры, как это ни странно, стали больше всего нравиться тем, против кого они были направлены. Буржуазные карикатуристы соревновались в популяризации политических деятелей, жаждущих известности.
Эти беззубые карикатуры, подчеркивающие лишь забавные черты тех, кого они изображают, часто пытаются выдать за политическую сатиру, чтобы тем самым поддержать миф, будто свобода слова в буржуазной печати столь велика, что любой может стать жертвой острой насмешки. В действительности "жертвы" подобных карикатур счастливы, что их имя попадаете газеты,а карикатуристы горды тем, что могут продать свой рисунок "жертве". Такие рисунки вставляли обычно в рамку и вешали дома на стене к радости изображенного и его семьи. Даже его величество король был бы огорчен, если бы время от времени в газетах не появлялись карикатуры на него и его семью.
В Дании политическим рисунком можно выразить мнение острее, чем это фактически дозволено законом, и в этом заслуга буржуазных карикатуристов. Они создали прецедент: рисунок может быть смелым, лишь бы он вызывал смех. Если бы журналист позволил себе выразиться так же смело, как художник, его сразу осудили бы за "оскорбление личности". Он не может, например, обозвать премьер-министра верблюдом. Но никому не придет в голову возражать, если художник изобразит премьер-министра в виде верблюда. Словом, придворные шуты все же сделали доброе дело.
Хотя в годы "холодной войны" политическая сатира и была основной работой Бидструпа, и зачастую он чувствовал себя юмористом, отбывающим "воинскую повинность", все же каждую неделю я помещал в газете "Ланд ог фольк" юмористическую серию рисунков на общечеловеческую тему. Однако и эти рисунки иногда получали политическую окраску.
Контрасты - несовместимые противоречия и разные темпераменты - всегда представляют собой хорошую основу для юмора. Эти контрасты жизни могут вызвать искры, способные даже разжечь войну. Юморист тоже высекает искры из контрастов, чем вызывает улыбку, может быть смех, но ни в коем случае не слезы и не грохот пушек.
Темы для моих юмористических рисунков Бидструп чаще всего черпал из повседневной жизни. Со временем не осталось, пожалуй, такой темы, которой бы он не касался. Зачастую сюжетом для его сатиры были высокомерие, тщеславие, неблагодарность, любопытство и т.п.
Если в бытность мою в газете "Сосиал-демократен" Бидструпу приходилось камуфлировать свои политические серии рисунков, то это, естественно, было излишне в антифашистском журнале "Фрит Данмарк". В данном случае общечеловеческий подход представлял собой не прикрытие, а усиление издевки над буржуазным "гуманистом".
В Советском Союзе, Бидструп побывал впервые в 1952 году в составе делегации. «В течение многих лет, с той поры как я себя помню, западная пропаганда - газеты, журналы, кино и не в меньшей мере учителя в школе - преподносила сведения о Советской стране в совершенно определенном духе. Теперь я мог сравнить созданную ими картину с действительностью и был поражен тем, как мало между ними сходства. Изображение Советского Союза, нарисованное западной пропагандой, было как бы негативом фотографии. Все, что на готовом отпечатке должно быть белым, на негативе - черное. Мы, участники делегации, видевшие Советский Союз своими собственными глазами, сочли своим долгом напечатать негатив; полученное фото оказалось таким прекрасным, что даже не нуждалось в ретуши. Сам я вообще никогда не ретушировал и не приукрашивал правду. Социализму нечего бояться правды, ее не выносят противники прогресса - поэтому главное орудие их пропаганды – ложь». (Бидструп)
И с этих пор, рисунки Бидструпа узнали и полюбили в Советском Союзе. Немудреные, карандашные наброски, тем не менее, по сих пор злободневны, хотя, в последнее время, разноцветные комиксы, стали закрывать эти работы от зрителя. Тем не менее, думается, что работы Бидструпа, пока существует человечество, со своими слабостями, будут, наиболее верным отражением и людей, и их жизни, во всем многообразии.
Кстати, школьные учебники английского языка изданием до 1986 года были иллюстрированы именно Бидструпом.
