Банвиль ( 1823-1891)
Германия в танце ведет наверху, на холме мертвых, неистовее, чем конь без удил или чем урна, у которой нет ручек. ("Idylles prussionnes")
Неистовствующий конь — не редкость, а с неистовой урной человек еще не встречался. Даже если у нее откололись обе ручки.

Коппе (1842-1898)
"Женщина села меж дочерей. Они были близнецы, одной и другой было по 18 лет".

Шатобриан ( 1768-1848)
"Военная слава Наполеона? Эх! О ней уже и слуха не осталось. Действительно, он побеждал в больших битвах, но несмотря на это, самый маленький генерал профессиональнее его" ("Melanges politiques et litteraires").

Доде (1840-1897)
"Четыре тысячи босых и размахивающих руками арабов бежало за верблюдом, как дураки, сверкая на солнце шестьюстами тысяч зубов" ("Тартарен из Тараскона").
Если проверить расчет, то окажется, что у каждого отдельного араба было по 150 зубов. Конечно, расчеты — занятие не для писателей.

Известный арифметический ляпсус допустил сам Флобер, когда заставил одного из главных героев "Мадам Бовари" отсчитать 75 франков одними двухфранковыми монетами.

Леопольд Стапле, менее известный у нас французский писатель, не моргнув глазом, так определил преклонный возраст одного из своих героев: "Ему было 70, но он выглядел, как на еще столько же".

Другой (чуть было не написал безымянный) парижский писатель, Марль Мерувель, дал прочувствовать хрупкость сложения своей героини:
"Она была так стройна, что мужская рука могла обхватить ее десятью пальцами". Ужасную картину рисует Кловис Уге об одном из своих малосимпатичных героев: "Наполовину тигр, наполовину шакал, наполовину змея!"

Лябиш (1815-1888).
В произведениях этого плодовитого комедиографа так и кишат толстые bevue.
"Я познакомился с ним в омнибусе. Первым его словом был хороший пинок".
"У меня даже стула нет, на который моя жена могла бы преклонить голову".
"Там такой обычай: если молодая актриса понравится, то не интересуются ни ее именем, ни происхождением, ни полом".
"Что это? Наш корреспондент глух? Видимо, он из-за этого не отвечает на наши письма".
"Брак есть договор о взаимных обязательствах… Брачующиеся должны быть французами, свободными и разного пола".
"Раскаленное железо хотел бы я воткнуть ей в сердце, раскаленное железо, имя которому угрызения совести… раскаленное железо, которое следовало б за ней повсюду и разрушило бы ее печень, подобно стервятнику… и чье непрощающее зеркало показало бы ее грех, крикнув ей: "Несчастная, ты изменила своему другу!"

Мюссе (1810-1857).
"Уста молчат, чтобы слышать речь сердца" ("Nuit de mai").
Поэтическая картина, рту критика надо умолкнуть. Но сладкоречивый поэт майской ночи злоупотребляет поэтической свободой, потому что в другом месте он говорит:
"Жильом был добрый юноша, но ему никогда не приходило в голову, что сердце нужно и для другого, а не только, чтобы дышать".

Й. X. Росни-старший (1856-1940).
"Он был так печален, будто следовал за похоронной процессией, провожавшей самое последнее живое существо" ("Marthe Baraquin").

"Радость в семье Д. Й.! Активного, прекрасного, известного всей стране секретаря нашей торгово-промышленной палаты вчера посетила большая семейная радость — он стал дедушкой. До этого он ведь был вынужден довольствоваться бабушкиными радостями, поскольку у него была одна только внучка" ("Фелшемадьярорсаги Кашшаи Напло", 1903, май, 14).

"Воинственные независимые хотят создать новые вулканы, чтобы их шерстью лечить псовые укусы… Однако не телками, а пальмовой ветвью надо развязывать гордиев узел в наши времена кризиса" ("Брашшои Лапок", 1903).

"Новелла П. З. открыла нам новый талант рассказчика. Жизнь маленького чиновника-парии с перепадами всей гаммы цветов от кислой улыбки до застылой трагедии потрясает нас на экране его рассказа" ("Хевешмедеи Лапок", 1937, декабрь).

Не обозначив источника, газета "Реггел" во 2-м номере за декабрь 1935 года рассказала о том, что одна провинциальная газета поместила информацию о будапештском концерте Пабло Казальса. Будапештский корреспондент передал информацию по телефону, стенографистка никогда не слышала имени Казальс, разобрала только Пабло, и корреспондент был вынужден передать испанскую фамилию по буквам:
Цезарь, Адольф, Самюэль, Аладар, Лайош, Шимон. Зная о том, что имя испанца составляют несколько имен, стенографистка, ничтоже сумняшеся, придала новости такой заголовок: "Концерт всемирно известного виолончелиста Пабло Цезаря Адольфа Самюэля Аладара Лайоша Шимона в Будапеште".

Сотрудник "Ле Сикля" : "На арене, — писал он, — по кругу скачут кони, исполняют вальс и польку с настоящими кентаврами на спине".

Другой пример доставил нам корреспондент "Ле Петит Журналь", написав об одном еще необъезженном жеребце: "Он пытался сбросить всадника такими ужасными прыжками, что сам Кентавр потерял бы свои шпоры!"

"Грустно, но приходится говорить, что нам нужен новый Авгии, который бы вычистил эту конюшню" ("Ле Фигаро", писано самим редактором. Сообщает "Ле Радикаль", 1885, октябрь, 1).

"…и как со мной разговаривает маэстро! Порой он задает мне совершеннейшие ребусы, как Эдип Сфинксу!" ("Комедия", 1926, февраль, 20).

В 1840 году одно парижское издательство затеяло издание большого научного энциклопедического словаря под заглавием "Dictionnaire des dales" ("Словарь данных"). Работа издавалась по частям. Когда уже дошли до вокабул, начинающихся на "ми", редакция с испугом обнаружила, что из словаря выпали Медичи. Это была роковая ошибка, ее как-то надо было исправить. Но как, когда буквенный порядок уже не позволял вставить на нужное место это известнейшее семейство? Беде помогла находчивость. Нашли место среди вокабул на ми и вставили нужную статью, так изменив вокабулярное слово:
Мидичи, правильнее Медичи.

Антуан Фюретьер (1619-1688), ярый враг французской академии наук, сам издал научную энциклопедию "Dictionnaire universel" ("Универсальный словарь"). Там он пишет про жирафа: "Дикий зверь, упоминаемый многими авторами, но еще никем не виданный. Вообще есть мнение, что не существует вовсе".

Жил в XVI веке французский поэт И. Лемер. Свою книгу "Торжество зеленого возлюбленного" ("Triomphe de I'amant vert") он посвятил Маргарите Австрийской, дочери императора Максимилиана. Два с половиной века спустя ученый аббат Гуже написал огромный, в 18 томах, труд по историй литературы ("Bibliotheque francoise ou histoire litteraire de la France", Париж, 1740 и посл. годы). Очень он в ней пеняет нескоромному и болтливому поэту за то, что так открыто выдал всему свету доверительные отношения, связывавшие его с дамой из царствующего дома. Даже не постеснялся посвятить книгу самой великой герцогине! Заглавие, по-видимому, содержит намек на то, что автор обычно ходил на свидания в зеленой одежде. Автор, мол-де, утверждает также про себя, что родился в Эфиопии, это-де праздная болтовня.
Поэт уже давно истлел и не мог защитить себя, он не мог сказать, что написал правду: возлюбленный герцогини действительно ходил в зеленом наряде и родился в Эфиопии. Ведь это был любимец герцогини зеленый попугай.

В 1929 году в Лейпциге вышел один увесистый том:
"Minerva-Lexikon beruhmter Person-lichkeiten aller Zeitalter" ("Минерва-Лексикон известных личностей всех эпох"). Это претенциозное название он дополнил в предисловии таким гордым девизом: "Знание — Сила!"
Некоторые выдержки из  него:
Святая Елизавета. Дочь баварского короля и т. д.

Хуняди. Правитель Венгрии около 1450 г. Был очень жесток, солдаты прозвали его "безбожным Яношем".

Йокаи Мор. Национальный поэт Венгрии. Бесконечно прилежный, одаренный достойным удивления талантом рассказчика. Написал 300 томов и нажил этим большое состояние. Сегодня самые волнующие его романы преданы забвению.

Матиаш, король венгерский, если не было денег на плату солдатам, по ночам выигрывал у своих офицеров их деньги за наемную службу. Однажды, одевшись крестьянином, отправился в турецкий лагерь и целый день торговал ячменем перед шатром турецкого императора. Вечером, нашпионившись, вернулся домой в целости.

"Да! Они с радостью умрут за дело, но только один раз, да и то в своей постели!"

"Поймите же и слово тех, кто не говорит."

В жизни ирландского парламента неистощимым поставщиком bull-ов был известный сэр Бойль Рош. Он вошел в состав ирландского парламента в 1775 году. Среди его изречений самыми известными были такие:
"Беда никогда не приходит одна. За самыми большими ударами на нашу нацию обрушивались еще большие."

"Господин председатель! Долг каждого гражданина, верного родине, принести в жертву даже последний золотой, чтобы спасти тем самым остальные."

А вот самое известное из известнейших его изречений:
"Не понимаю, почему все время ссылаются на будущие поколения? Почему мы должны приносить жертвы ради будущих поколений? Разве это будущее поколение что-то сделало ради наших интересов?"

Разразившееся веселье вынудило оратора к объяснениям:
"Под будущим поколением (posterity), естественно, надо понимать не предков, а то поколение, которое следовало непосредственно за предками".

В тот день больше заседать было невозможно. Другой ирландский bull вызвал всеобщее возмущение по причине личности, его допустившей. Это был лидер партии Home Rule, имя которого было Шоу. Его упрекали в том, что он из-за арендаторов-землепашцев и фермеров провел заседание в воскресный день. Отбивался он так:
"Меня обвиняют в том, что я нарушил святость воскресного дня. Но ведь допускается же, если чей-то вол или осел попадет в яму, вытаскивать его даже в воскресенье? А наши братья арендаторы-землепашцы и фермеры точно так же попали в яму, значит, нам надо их вытаскивать, даже если и в воскресенье".