Что касается полноводной реки: если пройти вдоль Гжати, то и сейчас, через два с половиной столетия, можно заметить квадраты затонов для стоянок барж, увидеть срытые уступом берега. Мало кто из гагаринцев внятно объяснит, откуда взялись эти непонятные выемки-затоны и вроде бы непонятно по какой причине сглаженные берега... Получается, что земля еще помнит, а люди — нет.
Само название Гжати, а позже и Гжатска явилось из Аржати — так прозвали в местных деревеньках эту речку, как, впрочем, и многие иные, такие же болотистые, с ржавым оттенком речушки — Аржава, Аржавинья, Ржавец, Ржать...
Сейчас за городом река выглядит вот так (фото не мое)
Невольно возникает вопрос, почему именно эта пристань, ставшая впоследствии городом, выделилась из 4-х десятков пристаней , построенных по велению Петра на реке Гжать?
Поговаривают, что давным-давно на этом месте уже существовала торговая слободка с гостиным двором, сгоревшим при пожаре в 1658 году. Вот и в первом томе «Топографических известий, служащих для полного географического описания Российской империи» упоминается то ли безвестная деревушка и несколько изб среди болот и лесов, то ли гостиный двор на этом самом месте.
Во всяком случае, чтобы избежать разногласий, историки порешили считать датой основания города ноябрь 1719 года, то есть время обнародования указа Петра I об открытии Гжатской пристани, в котором впервые упоминается название города: «...дабы в 21 г. от Гжатска суда сплавить». Да и торжки из Можайского уезда предписывалось перевесть в Гжатск.
Но указ указом, пристань пристанью, а купцы и не думали ехать в глухомань. А без купцов и ремесленников нечего было надеяться, что пойдут отсюда в северную столицу хлеб да сало. Петр пустился на хитрость: «языкам» тайной канцелярии, то бишь доносчикам, было приказано обвинить некоторых богатых купцов в учинении беззаконных дел. Таковых дел на каждом купце, конечно, висело с лихвой, иначе не богатели б. «Языки» настрочили доносы. «Виновников» посадили в ямы — так звались тюрьмы — и выпускали лишь под одним условием: уезжай в Гжатскую пристань и селись там. Подействовало лучше всяких уговоров — хоть в Гжатскую пристань, хоть куда, когда вкусили в неволе, что есть места и похуже. Два десятка богатых купеческих семейств из Калуги, Вязьмы, Волоколамска, Твери, Можайска, Вереи, сосланных в Гжатск, взялись здесь за торговлю.