Говоря  о наших современниках, принято считать, что мужчина, окончательно,  обретает  характер,  выбирает  свой  жизненный  путь, становится, что называется «на ноги», годам  к  30 – 35. А какого же возраста  были  те, кого принято считать  самыми яркими  образчиками  мужских  типажей,  19 века?
Нам  сложно  судить о настоящем возрасте  Чацкого,  Онегина и  Печорина, особенно, если  и  читали  через пятое – на десятое и смотрели   спектакли (фильмы) в  которых  актерам, изображающим героев,  не менее, а  то и  более  35 лет.
А возраст – немаловажен,  когда  мы  говорим  о поступках героев, о  их  нравственной  зрелости.
Давайте попробуем  разобраться.
По репликам героя комедии А.С.Грибоедова «Горе от ума» можно судить о том, что Чацкий – ровесник главной героини.  Почитав  внимательнее ,  понимаешь, что он старше  Софьи, минимум на  5  лет.
София:  «Да, с Чацким, правда, мы воспитаны, росли…»

Чацкий:  «Где время то? Где возраст тот невинный,

Когда, бывало, в вечер длинный

Мы с вами явимся, исчезнем тут и там,

Играем и шумим по стульям и столам…»

Хлёстова:  «Я помню, ты дитёй с ним часто танцевала,

Я за уши его дирала, только мало…»

Значит, Чацкому в 1822 году было 17 – 18 лет…

Почему же, тогда  он, практически, на равных  общается с  Фамусовым?
Фамусов: «Скажи, тебе понравилась она?  …не хочешь ли жениться?»
Чацкий:  «А вам на что?»
Как ни крути,  отец  он,  Софье…   Тогда почему  такой  тон?  И почему  Фамусов, вообще, заводит речь с  Чацким,  учитывая, что браки с  ровесниками не приветствовались, а  Фамусов,  строго придерживался заведенных  порядков?
Жена  должна быть  гораздо моложе, дабы не потерять уважение  к  нему, а  муж старше – чтобы  успеть сделать карьеру и  обеспечить семью.

Вот перевод фрагмента французского текста письма А.С.Пушкина Наталии Ивановне Гончаровой, матери его жены, от 26 июня 1831 года:

«Жена не может, сохраняя приличие, выслушивать, что её муж – презренный человек, и обязанность моей жены подчиняться тому, что я себе позволяю. Не женщине в 18 лет управлять мужчиною 32 лет».

Татьяна Берс (родная  сестра  жена  Льва Толстого) о нравах, господствовавших в дворянских семьях в девятнадцатом веке, писала:  «В те времена, если между женихом и невестой было менее 8 лет разницы, считалось неблагополучно».

Из всего, что сказано выше, становится понятным:

Чацкий уехал из Москвы не раньше, чем ему исполнилось 18 лет, однако к этому времени он уже мог получить образование, достаточное для поступления на службу. Принадлежность к знатной фамилии открывала юноше двери министерских кабинетов.

Софья и Чацкий дружили, вместе играли и учились.

Затем Чацкий стал старше, «съехал», скорее всего, лет в восемнадцать (вспомним комментарий Ю.М.Лотмана), до этого времени Фамусов, очевидно, был опекуном молодого человека.

Александр Андреич начал жить самостоятельно, редко навещал Фамусовых (весьма возможно, что частым встречам мешала напряжённая учёба).

Потом Чацкий стал приезжать в гости чаще…

Затем вообще уехал из Москвы на три долгих года

Фамусов: «Три года не писал двух слов!

Скитался сколько лет!

Обрыскал свет…»

Где же был в течение трёх лет Чацкий?

В 1819 -1820 году герой уехал в Санкт-Петербург, затем, порвав с министрами-ретроградами, отправился поправлять здоровье на Кавказ.

Лиза: «Лечился, говорят, на кислых он водах…»

Чацкий (Горичу):  «Не в прошлом ли году, в конце,

В полку тебя я знал?»

Встреча Чацкого с Горичем «в полку» в 1820 - 1821 году – косвенное свидетельство того, что события происходили на территории России, не мог же целый полк российской армии в мирное время «обосноваться» в каком-то курортном месте Европы.

Чацкому в 1822 г. не меньше 22 лет…

Чацкий старше Софьи не меньше, чем на пять лет

Это не семнадцатилетний юноша, а молодой мужчина, получивший хорошее образование и ответственный за слова и принятые решения. Поведение Чацкого в доме Фамусова не проявление подросткового максимализма и не может быть вызвано недостатком воспитания.

Но возникает проблема иного рода.

Как же прыжки с Софией по стульям и столам, обучение у одного ментора? Да, один педагог мог учить детей разных возрастов, но вряд ли разумно было проводить занятия одновременно с девочкой девяти лет и юношей 15 – 19 лет! Тут можно предположить, что София была гениальна, а Чацкий несколько отставал в развитии… Впрочем, дело не в этом. Герой действительно соответствует своему возрасту, об этом свидетельствует и речь Чацкого, и смелость в разговоре с пожилыми людьми, и уверенность в своей правоте, в знании истины, а вот героиню автор сознательно делает моложе…
Во-первых, интерес к старой деве уже невелик, и ничего нет удивительного, что засидевшаяся в невестах одинокая девушка готова коротать вечера хоть с Молчалиным. Во-вторых, героиня должна быть молода и прекрасна, иначе непонятна пылкость героя и его влюблённость. Кроме того, если три года назад Софии исполнилось только 14 лет, то что значат тогда слова Молчалина: «Любила Чацкого когда-то, / Меня разлюбит, как его»?
Значит, девочка 12-14 лет уже отвечает за свои чувства, как взрослая женщина? Не слишком ли строго судят окружающие вчерашнего ребёнка? А можно ли представить себе прыжки по стульям восьмилетней малышки и шестнадцати - восемнадцатилетнего молодого человека? Значит, «прыгали» и «прятались» Чацкий и Софья раньше, когда герой был гораздо моложе, когда ему можно было «дирать» уши за шалости.

Конечно, София ровесница Чацкого, но не ему семнадцать, а ей 24 года или 27 лет. Признать это, по тем временам, было невозможно - героиня теряла бы в глазах читателей и зрителей значительную часть своего обаяния, а в её характере наивность ранней юности превратилась бы в застарелую и неисправимую глупость, и этого автор не мог допустить.

Кроме того, снова возникла бы проблема несоответствия в возрасте жениха и невесты. Мы уже знаем, что брак между ровесниками не приветствовался в те времена, и Фамусову не было бы необходимости говорить Чацкому, что нужно сделать, чтобы претендовать на роль жениха Софии. Достаточно было бы сказать, что молодые по возрасту не подходят друг другу. Или уже можно было бы закрыть глаза на любые проблемы ради того, чтобы сбыть с рук засидевшуюся невесту.
Читатель не замечает несоответствия. Мы принимаем за чистую монету и утверждения, что София невероятно юна, и повторяющиеся воспоминания Чацкого о проведённых с нею вместе детских годах, и «взрослое» поведение главного героя, и обилие фактов его биографии, не «умещающихся» в короткие 17 – 18 лет. Всё сделано мастерски, и мы верим обману, поскольку психологически он выглядит правдоподобнее истины.

Грибоедов, творение свое "комедией" назвал не зря. И Чацкий его - такая же карикатура на молодежь того времени, как Фамусов - на московское дворянство. Ведь если присмотреться-то поближе, из-под светлого образа "нового человека" вылезает то еще мурло. Чем,  «правда  обличения»,  отличается  от обычных сплетен? Ровным  счетом – ничем! Мало того:  за  весьма  короткое  время, Чацкий  умудрился  облить грязью всех,  вплоть до  маленькой  собачки-шпица.
Вспомним   фамусовское : «Он  вольность хочет проповедать» . Вот, именно  в  этом  и  зацепка. Мы  соотносим слово «вольность» с  пушкинской  одноименной  одой, декабристами, но…все дело в  том, что Фамусов  говорил о другой  вольности: пренебрежении  общепринятыми правилами поведения. Да, в  смысле  этикета,  Чацкий  еще  не опустился до того, чтобы  сесть за стол в  грязной  одежде и  немытыми руками, он еще остается  аристократом, но его поведение, скорее  похоже  на поведение  разночинцев. Именно, поведение, а  не  суть  слов.  Оплевал  традиции  века :  «Служить бы рад – прислуживаться тошно…»  Но тут же  восхищается теми современниками, «кто служит  делу, а  не лицам»  Значит, даже в  эти  реакционные времена,  возможно было не прислуживаться, а  служить? Почему  тогда сам не  выбрал эту же  стезю?

"Искусность" беседы Чацкого хвалит Скалозуб, о его уме говорят и Софья, и Фамусов, и Репетилов:  «Не служит, то есть в том он пользы не находит,
Но захоти - так был бы деловой.
Жаль, очень жаль, он малый с головой,
И славно пишет, переводит.
Нельзя не пожалеть, что с эдаким умом...»

Но самую верную оценку ума Чацкого Грибоедов опять вкладывает в уста
Софьи: «этого ума,
Что гений для иных, а для иных чума,
Который скор, блестящ и скоро опротивит,
Который свет ругает наповал,
Чтоб свет об нем хоть что-нибудь сказал»

Вот,  та  единственная  задача, ради  которой  Чацкий  откровенно  хамит  всем  подряд. Ему  хочется  выставить себя  демоническо-байронической  личностью, а  вместо этого,  его  называют  сумасшедшим, более  того,  над ним смеются.
Умный  насмешник,  всегда  готов  держать ответ за  свои слова;  Чацкий  же,  поняв, что  Софья  отплатила ему  той же монетой – растерян и уязвлен. Оказывается,   не очень-то и приятно, когда о ТЕБЕ,   говорят  гадости… Его никто не боится,  он стал  смешон.  Соответственна и  реакция  «прогрессивной  личности – обычная  истерика:
«С кем был! Куда меня закинула судьба!
Все гонят! все клянут! Мучителей толпа,
В любви предателей, в вражде неутомимых,
Рассказчиков неукротимых,
Нескладных умников, лукавых простаков,
Старух зловещих, стариков,
Дряхлеющих над выдумками, вздором, -
Безумным вы меня прославили всем хором…»

Это   говорит тот, кто  совсем недавно утверждал,  что все те, кто вокруг него, слишком  ничтожны и  заслуживают только насмешки. Каким же волшебным образом эти жалкие личности вдруг превращаются в могущественных врагов?

Но прогрессивная личность на жалобах не останавливается. Этот благородный, чистый человек без малейшего колебания сдает с потрохами свою якобы горячо любимую девушку ее отцу-самодуру:

А вы, сударь отец, вы, страстные к чинам:
Желаю вам дремать в неведеньи счастливом,
Я сватаньем моим не угрожаю вам.
Другой найдется, благонравный,
Низкопоклонник и делец,
Достоинствами, наконец,
Он будущему тестю равный.

Мальчик  протянул  руку  , чтобы взять  конфету, а  конфеты – не оказалось, забрали…Вот отсюда и  все истерики  Чацкого, только отсюда и  из желания,  оставить о себе  память, как  о  ярком,  умном, прогрессивным,  но  не понятом и  не принятом,   этой  толпой  консерваторов  и  лицемеров.

Еще современники Грибоедова отыскивали прототип главного персонажа комедии среди реальных людей. Наиболее популярной была версия, что автор воплотил в образе Чацкого черты своего друга Чаадаева — выдающегося русского философа, человека блестящего ума и твердого характера. Даже внешний облик героя напоминает Чаадаева, и даже Пушкин интересовался, на самом ли деле Грибоедов списал образ с их общего знакомого. Безусловно, духовный облик Чаадаева частично отразился в образе главного героя. Но все же нельзя сказать, что в комедии выведен именно он.
Эта сильная, неординарная личность оказала влияние на мировоззрение многих современников, в том числе и Пушкина. Его биография подобна драме Чацкого. Чаадаев отказался от блестящей государственной карьеры, создал оригинальное философско-политическое произведение, где очень глубоко, исторически и психологически аргументированно определил место России в мировом процессе.

Его самобытные суждения и подчеркнутая оппозиционность вывели из себя царя, и сам Николай Первый объявил Чаадаева сумасшедшим. Травля мыслителя была массовой, а слухи распространялись столь же легко и охотно, как и о Чацком: толпа не любит личностей, опередивших время и не нуждающихся в ее одобрении.
Однако в Чацком также запечатлены черты другого выдающегося современника — поэта, критика, литературоведа, декабриста Вильгельма Кюхельбекера. Беспредельно честный, бескорыстный служитель искусства, страстный и пылкий защитник свободы, демократических ценностей, Кюхельбекер всегда отстаивал свои взгляды, не глядя на неблагосклонность и неприятие аудитории. Его романтическое вольнолюбие, восторженность, доброе и доверчивое отношение к людям, максимализм в отстаивании своих взглядов, несомненно, помогли автору в создании образа Чацкого.

Автобиографический элемент также присутствует в облике главного героя. Грибоедов отразил в комедии и свои идеи и особенности характера: абсолютную независимость от общественного мнения и полную свободу самовыражения. Возможно, конфликт комедии автор почерпнул из своего жизненного опыта. Один из знакомых драматурга, университетский профессор Фома Яковлевич Эванс вспоминал, что однажды по Москве разнесся слух, будто Грибоедов сошел с ума. Сам он взволнованно рассказал профессору, что «два дня перед тем был на вечере, где его сильно возмутили дикие выходки тогдашнего общества, раболепное подражание всему иностранному и, наконец, подобострастное внимание, которым окружали какого-то француза, пустого болтуна». Взбешенный писатель разразился гневной тирадой, порицающей отсутствие национальной гордости и незаслуженное почтение к иностранцам. Светская толпа тут же объявила Грибоедова сумасшедшим, а он поклялся отразить это событие в своей комедии. «Французик из Бордо» и глупое поклонение ему фамусовского общества вызвали возмущение Чацкого: «Воскреснем ли когда от чужевластья мод? Чтоб умный, бодрый наш народ хоть по языку нас не считал за немцев». Дружное признание Чацкого безумным, легко возникающие самые невероятные причины его душевного нездоровья — все это очень напоминает случай из жизни Грибоедова.

Все правильно. У меня  тоже  такая  мысль появилась.