Мне столик с видом на мечту.
Эспрессо и фламбе заката.
Нет, больше ничего не надо.
А впрочем... На ладонь звезду
И блюз с горчинкой шоколада.

Светлана Тимакова, Картина: Светлана Ясенева

После грозы
Пронесшейся грозою полон воздух.

Все ожило, все дышит, как в раю.
Всем роспуском кистей лиловогроздыx
Сирень вбирает свежести струю.

Все живо переменою погоды.
Дождь заливает кровель желоба,
Но все светлее неба переходы,
И высь за черной тучей голуба.

Рука художника еще всесильней
Со всех вещей смывает грязь и пыль.
Преображённей из его красильни
Выходят жизнь, действительность и быль.

Воспоминание о полувеке
Пронесшейся грозой уходит вспять.
Столетье вышло из его опеки.
Пора дорогу будущему дать.

Не потрясенья и перевороты
Для новой жизни очищают путь,
А откровенья, бури и щедроты
Души воспламененной чьей-нибудь.

Борис Пастернак

Вы помните,
Вы все, конечно, помните,
Как я стоял,
Приблизившись к стене,
Взволнованно ходили вы по комнате

И что-то резкое
В лицо бросали мне.

Вы говорили:
Нам пора расстаться,
Что вас измучила
Моя шальная жизнь,
Что вам пора за дело приниматься,
А мой удел -
Катиться дальше, вниз.

Любимая!
Меня вы не любили.
Не знали вы, что в сонмище людском
Я был, как лошадь, загнанная в мыле,
Пришпоренная смелым ездоком.

Не знали вы,
Что я в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь, что не пойму -
Куда несет нас рок событий.

Лицом к лицу
Лица не увидать.
Большое видится на расстоянье.
Когда кипит морская гладь,
Корабль в плачевном состоянье.

Земля - корабль!
Но кто-то вдруг
За новой жизнью, новой славой
В прямую гущу бурь и вьюг
Ее направил величаво.

Ну кто ж из нас на палубе большой
Не падал, не блевал и не ругался?
Их мало, с опытной душой,
Кто крепким в качке оставался.

Тогда и я
Под дикий шум,
Но зрело знающий работу,
Спустился в корабельный трюм,
Чтоб не смотреть людскую рвоту.
Тот трюм был -
Русским кабаком.
И я склонился над стаканом,
Чтоб, не страдая ни о ком,
Себя сгубить
В угаре пьяном.

Любимая!
Я мучил вас,
У вас была тоска
В глазах усталых:
Что я пред вами напоказ
Себя растрачивал в скандалах.

Но вы не знали,
Что в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь,
Что не пойму,
Куда несет нас рок событий...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Теперь года прошли,
Я в возрасте ином.
И чувствую и мыслю по-иному.
И говорю за праздничным вином:
Хвала и слава рулевому!

Сегодня я
В ударе нежных чувств.
Я вспомнил вашу грустную усталость.
И вот теперь
Я сообщить вам мчусь,
Каков я был
И что со мною сталось!

Любимая!
Сказать приятно мне:
Я избежал паденья с кручи.
Теперь в Советской стороне
Я самый яростный попутчик.

Я стал не тем,
Кем был тогда.
Не мучил бы я вас,
Как это было раньше.
За знамя вольности
И светлого труда
Готов идти хоть до Ла-Манша.

Простите мне...
Я знаю: вы не та -
Живете вы
С серьезным, умным мужем;
Что не нужна вам наша маета,
И сам я вам
Ни капельки не нужен.

Живите так,
Как вас ведет звезда,
Под кущей обновленной сени.
С приветствием,
Вас помнящий всегда
Знакомый ваш
Сергей Есенин.

Алексей Дмитриев

Однажды я встретил бездомную кошку:
- Как Ваши дела?
- Ничего, понемножку ...
- Я слышал, что Вы тяжело заболели ...
- Болела.
- Так, значит, лежали в постели?
- Лежала на улице много недель
Бездомной, мне некуда ставить постель.
Подумал я: "Странно, что в мире огромном
Hет места собакам и кошкам бездомным."
- Вы слышите, кошка? Пойдёмте со мной.
Темнеет, и значит, пора нам домой!
Мы шли с ней по улице гордо и смело -
Я молча, а кошка тихонечко пела.
О чем она пела? Возможно, о том,
Что каждому нужен свой собственный дом.

Божественных сегодня не играют

Божественных сегодня не играют.

Неловко.
В декорациях таких
Земную жизнь пройдя на семь восьмых
Окажешься в каком-нибудь сарае
С бутылкой — в лучшем случае — вина,
А в более простом — паленой водки.

Где на веревке высушить колготки
Сложнее, чем повеситься, где над
Протёкшим потолком прокис чердак,
Где есть дверной проём, но нету двери...

И только томик Данте Алигьери
Не вписываясь в общий кавардак,
Всё будет наблюдать без интереса
Как ты при обстоятельствах смешных
В земном пути дойдешь до двух вторых.

Вдали от звезд и сумрачного леса.
А знаешь, здесь у нас снесли «Москву».
Не город, нет. Пока еще не город.
Пока ещё местами только вспорот
Рельеф окрестный. Палую листву
Сквозь лабиринт строительных траншей
Гоняет ветер. В постерах картелей
Видны эскизы будущих отелей
А на местах старинных малышей,
Заманчивый, промышленный пейзаж,
И лунки от разрушенных гостиниц...

Здесь каждый норовит урвать гостинец.

В столице начался сезон продаж.

***
Ни пуха липы ни гусиного пера.
Привычка глупая — желать себе удачи
Обречена всегда на крик в ответ на плач и
Посыл не к черту, но ко всем чертям.

Вчера
Был трудный день. Несло со всех сторон
Прокисшим молоком как в магазине.
Я наблюдал за красным апельсином
Садящегося солнца. Только он
Подходит — понял я — на роль творца
Всем остальным — помимо всякой воли —
Приписаны лишь маленькие роли
В общественной комедии конца.

***
Божественных здесь больше не играют.

Adonatti (Фёдор Назаров)

Здравствуй, Господи, я пришла…
Вроде сыта, жива, здорова.
Только нет одного крыла…
И подбито уже второе.

Я не знаю, что говорить…
Ты и сам понимаешь, Боже,
Что всё выгорело внутри,
Что одна пустота под кожей…

Не люблю ни о чём просить,
Но Тебя попрошу, Всевышний:
Дай хотя бы немного сил,
Чтобы просто хватило выжить…

Боли столько, что на разрыв…
Одиночество стало тенью.
Не ждала я, что, полюбив,
Стану просто живой мишенью.

Ты прости меня, милый Бог,
За доверчивость и за слабость,
И за то, что опять с собой
В нужный час не сумела сладить.

В грязном коконе января,
В этой чёрной зиме бесснежной
Лишь у тёплого алтаря
Нахожу я покой и нежность.

Догорает свеча дрожа…
Слёз невыплаканных не скрою…
Буду верить, что вновь душа
Два крыла обретёт весною.

Татьяна Мехнина-Ван Инг

Женщина ангел небесный Не знали?!;
Ангел, живущий на грешной земле,
Но Если крылышки ей обломали,
То поневоле летит на метле!;

Любит всё стерпитТрясите, как грушу,
Лгите в глаза, предавайте сто раз!;
Вы и в сто первый ей плюнули в душу?
Что ж удивляетесь стерве сейчас?

Ради любимых в огонь мы и в воду!;
Нам даже дьявол не страшен подчас
Душу свою продадим и свободу!;
Но не простим равнодушия глаз

Раните нас мимоходом? Напрасно
Держите рядом с собой про запас?
Женская месть, уж поверьте, ужасна
Зло во плоти И без всяких прикрас!;

Были всегда мы такими и будем!;
Бог не поможет: крестись не крестись!;
Женщина слабое нежное чудо
То, от которого сложно спастись!;

Наталья Фокс

Молодость и зрелость сели на скамейку…
Молодость сказала: «Ты как я сумей-ка…»
Зрелость отвечала: «Красота не вечна,
Научись делиться красотой сердечной…»

Молодость, с насмешкой: «Что в тебе такого?
Дом, семья, работа… Скучные оковы…»
Зрелость улыбалась, будто младшей дочке:
«Без оков семейных люди — одиночки…»

Молодость твердила: «Всё во мне прекрасно,
Молода, свободна, и красива, ясно?»
Зрелость отвечала: «Я тебя мудрее,
И с тобой, малышка, спорить не посмею…
Повзрослей, узнаешь, счастье не в свободе,
Не в ночных гуляньях, не в Парижской моде…»

Молодость смеялась: «Глупости всё это,
Раз не в этом счастье, значит счастья нету»
Зрелость отвечала: «Нет, оно бывает,
Если жить с любимым небо позволяет,
Если смех детишек слышится из дома…
Ты ещё со счастьем, крошка, незнакома…»

Молодость спросила: «Если правда это,
Что ж ночами плачешь и о чём секреты?»
«Я ночами плачу, - зрелость говорила -
Потому что раньше это не ценила…"

Ирина Самарина

О женской душе...

Поизносилась душа, истопталась…
Вперёд летела, ползла, не сдавалась…
Цеплялась хватко за тонкие нити…
Срывалась в пропасть, кричала: «Спасите…»

Над ней надежды как птицы летали,
Её на крыльях к мечтам поднимали…
Любовь лечила глубокие раны,
Что здесь оставили боль и обманы…

Душа лежала одна в лазарете,
Казалась самой несчастной на свете…
Но в двери Вера с утра постучалась,
На койку села и рядом осталась…

За ней Надежда с Любовью вбежали
И душу в крепких объятьях держали…
Без них душа так слаба и ранима,
А без души жизнь проносится мимо…

И расцвела в женском теле, раскрылась…
Не истопталась и не износилась…
Быть незамеченной просто устала,
Ведь без неё человека так мало…

Восстановилась душа, встрепенулась…
Надежде, Вере, Любви улыбнулась…
И будет счастье мужчине большое,
Кто встретит женщину с этой душою…

© Copyright: Ирина Самарина-Лабиринт, 2011

Совсем стара... Куда теперь ей деться?
В дом престарелых?- Со стыда сгорит!
Трех сыновей растившая под сердцем,
С таким теплом о каждом говорит.

Пора и к сыновьям, куда же боле,
А там уж, как рассудит бог...
Идет старушка в город, через пожни,
С мешком сушеных ягод и грибов.

Сперва к меньшему:"Как там самый малый?
С пеленок хвор был... Бросил бы курить.. "
На встречу ей раскинул руки: "Мама!!!"
И двери не успели затворить.

Как рад ей сын! Черпнул малины горстью,
Сажает на тахту, спихнув кота,
Поит он чаем дорогую гостью,
А по утру: "Теперь то, мать, куда?"

С одышкой, в гору, к среднему старуха...
И вот уж перед ней знакомый дом. "Останься ма..."
И не хватило духа, а к горлу подступил обиды ком.
И встала сватья на посту у зыбки,
И гостья - мать слезу превозмогла...
Сноха на кухне, не гася улыбки,
Отрезала в дорогу пирога.

И с мягким, липким пирогом в кармане
На станцию, и дальний взят билет...
И по утру ее в густом тумане,
Среди немых камней застал рассвет.

Вот и нашла хоромину сыновью.
Так что ж он не зовет её домой,
И не целует родинку над бровью,
И не берет на радостях гармонь???

Под обелиском старший... Рад ли маме?
Сползает влажный на глаза платок,
Руками обняла холодный камень,
И вырвалось: "Возьми меня, сынок!!!"

Совсем стара, куда ж теперь ей деться?
В дом престарелых? Со стыда сгорит...
Трех сыновей носившая под сердцем,
С таким теплом о каждом говорит!!!

Тамара Какурина

***Можно танцевать и под дождём...***

Я верю, что однажды всё наладится
И нужно вместе ливень пережить.
Нам тяжело, но есть большая разница –
Хотеть, чтобы любили и любить…

У нас любовь. От горечи до сладости
Лишь расстоянье в несколько часов.
Ты рядом – сердце светится от радости…
Ты далеко, но чувствую без слов,

Своей душой твою печаль негромкую,
Твою любовь, тревогу и тоску.
Бывают чувства хрупкими и ломкими,
Но наши, как умею, берегу…

Я так хочу отдать тебе до донышка
Свою любовь, и нежность, и тепло.
Ты – счастье, ты – моё родное Солнышко…
Мы будем жить во благо, не назло!

Нам небо шлёт проверки бесконечные
И есть желанье руки опустить…
Не нужно быть святыми, безупречными,
А просто нужно любящими быть…

Уметь смиряться, ждать и, за подсказками
Небесными, внимательно следить.
Я окружу тебя заботой, ласкою…
Любовью можно беды победить!

А без любви и жизнь напрасно тратится,
Как без семьи уют не входит в дом…
В судьбе погода в будущем наладится,
Но можно танцевать и под дождём…

© Copyright: Ирина Самарина-Лабиринт, 2015

Магдалина, спасибо за стихи!

Бернард пишет Эстер

Вера Полозкова

Бернард пишет Эстер: «У меня есть семья и дом.
Я веду, и я сроду не был никем ведом.
По утрам я гуляю с Джесс, по ночам я пью ром со льдом.
Но когда я вижу тебя – я даже дышу с трудом».
Бернард пишет Эстер: «У меня возле дома пруд,
Дети ходят туда купаться, но чаще врут,
Что купаться; я видел все - Сингапур, Бейрут,
От исландских фьордов до сомалийских руд,
Но умру, если у меня тебя отберут».
Бернард пишет: «Доход, финансы и аудит,
Джип с водителем, из колонок поет Эдит,
Скидка тридцать процентов в любимом баре,
Но наливают всегда в кредит,
А ты смотришь – и словно Бог мне в глаза глядит».
Бернард пишет «Мне сорок восемь, как прочим светским плешивым львам,
Я вспоминаю, кто я, по визе, паспорту и правам,
Ядерный могильник, водой затопленный котлован,
Подчиненных, как кегли, считаю по головам –
Но вот если слова – это тоже деньги,
То ты мне не по словам».
«Моя девочка, ты красивая, как банши.
Ты пришла мне сказать: умрешь, но пока дыши,
Только не пиши мне, Эстер, пожалуйста, не пиши.
Никакой души ведь не хватит,
Усталой моей души».